Ведьма и закон - Чепенко Евгения - Страница 51

– Он же рвать и метать будет, – продолжала следовать за Русей Горица. – Уволить не уволит, конечно. Но нервы потреплет тебе знатно.

– Переживу.

– Русь. – Берегиня догнала сослуживицу и, поравнявшись с ней, понизила голос. – А я помещусь на метле в качестве пассажира?

– Ну да. – Вот теперь Козлова настороженно взглянула на девушку. – Я по своим делам лечу.

– Догадливая, сообразила. Только ежели я заявлю во всеуслышание, что с тобой по твоим делам хочу, и уйду, оно третьим с тобой и мной будет (это она про леопарда), невзирая на любые возражения и попытки побега. А мне опостылело, хочу развеяться. Ну и я ни разу на метле не летала.

Маруся озорно улыбнулась, подмигнула берегине и прыгнула в нисходящий поток. Вдвоем они выбрались за пределы купола, затем Руся настроила свой транспорт во вторичный режим, предполагающий наличие пассажира, и показала Горице, как держаться на черенке.

– Правда, защитного снаряжения у меня нет, – закончила короткий инструктаж Козлова не шибко оптимистичным предупреждением.

– И не важно, – нетерпеливо перебила ее берегиня. – Сваливаем, а то моя охрана сейчас очухается и начнет вдогонку рычать.

Дважды ведьме повторять не нужно было. Она щелкнула каблуками по зелени, и транспорт послушно взлетел.

Когда Маруся приземлилась в заводской части города и спрыгнула с метлы, оказалось, что Горица за ее спиной умудрилась за время полета повязать на уши объемный прозрачный ярко-голубой платок, который частенько носила на плечах.

– Здорово, – излишне громко пробормотала довольно улыбающаяся берегиня. Звук ее голоса эхом отразился от бетонных стен.

– Лучше машины, да? – поняла ее эмоции Руся. – За уши прости, модель старая, изменения не внесешь. В общем, никак…

– Ерунда! Мне понравилось. А мы где? – Первое впечатление отпустило, и Гор огляделась.

Старый заводской район был самой обширной и самой бедной составляющей столичного комплекса. Окруженный и номинально отделенный от остального города впитывающей пленкой, заводской представлял собой довольно убогое в плане зрительного восприятия хитросплетение промышленных и жилых построек. Это далеко не иномирные трущобы, где люди в буквальном смысле проживали на помойках, как любили, красного словца ради, сравнивать журналисты, но все-таки тоже место не слишком приятное. Темные высотки промышленных пузатых зданий, разбросанные тут и там разнокалиберные трубы, огромные вертикальные стальные цилиндры, многочисленные внутренние переходы, сотворенные из металлических конструкций и триплекса.

Приставку «старый» район получил два десятилетия назад, когда межземельное экологическое объединение «Древо жизни» сумело-таки после энного количества безуспешных попыток провести баснословный по стоимости законопроект о переносе предприятий на искусственный остров и рекультивации ландшафта старого объекта. Остров возвели довольно быстро, расположив его за пределами городской черты, и на сегодняшний день бо?льшая часть перерабатывающей промышленности была переведена именно туда, в новые безопасные, с точки зрения экологии, условия. Здешняя же впитывающая пленка, считавшаяся когда-то жемчужиной передовой научной мысли, устарела и доживала свои последние дни вместе с законсервированными и подготовленными к утилизации цехами.

Отдельной и наиболее затратной частью проекта МЭО являлись коренные жители старого заводского.

Столетия назад никому из «хозяев мира» не было дела до здоровья и жизни обыкновенных созданий. Рабочих вместе с семьями из экономических соображений селили рядом с предприятиями, причем по мере расширения производства жилые многоэтажки хаотично достраивали, снабжая их переходами, позволяющими сотруднику в кратчайшие сроки добраться до рабочего места. Низкий уровень санитарно-гигиенических условий, неудовлетворительные условия труда, включающие невысокие зарплаты, отсутствие достаточного количества начальных образовательных учреждений, – все это, наложенное на естественную смену поколений, сделало жилую часть заводского криминальным центром города. Хозяева квартир в здешних домах в большинстве своем не имели уже никакого отношения к промышленности. Труд на предприятиях требовал соответствующей квалификации, а уровень образования местных просто не позволял им двигаться выше по социальной лестнице. Так что для тех, кто в свое время не сумел сбежать за пределы пленки, единственным путем самореализации становилась улица.

По излишне оптимистичным расчетам умников из «Древа жизни» после переселения всех желающих в новый, специально возведенный спальный район «Созвездие», криминальный центр погибнет сам. В последнем лично Руся сильно сомневалась, и не одна она, но высказываться особо никто не рвался, поскольку благие цели завсегда лучше уныния скептиков.

– Я тут первый раз, – зачем-то шепотом поделилась Горица после нескольких минут молчаливого созерцания. И даже гул в ушах, постепенно сходящий на нет, не помешал ей понизить громкость голоса.

– Я тоже, – решила подбодрить ее Козлова и, подхватив метлу под мышку, направилась к виднеющейся справа небольшой площади. Переулок был пуст, к тому же из-за трех массивных переходов над головой, между которыми Марусе пришлось лавировать при посадке, довольно темен, поэтому берегиня мгновенно прониклась ведьминой фразой и постаралась не отставать.

– Это же там дальше трущобы, да? – снова прошептала Гор.

– Угу, – кивнула Руся, внимательно оглядывая пенобетонные стены и мусорные контейнеры, в избытке украшенные рисунками, посланиями и просто эмоциональными высказываниями местных.

– Мы информацию доставать идем, да?

Козлова обернулась и удивленно взглянула на спутницу. Кто из них двоих в Интерполе служит не первый год? Такого наивного вопроса от берегини ведьма вообще не ожидала.

– Слушай, а Иму давно тебя сторожит?

– Почти сразу, как пришла. А что? – Русалка досадливо поморщилась. – Я глупость ляпнула?

Руся ласково улыбнулась девушке.

– Первый раз вижу аниото, так привязанного к самке не своего вида.

Горица пожала плечами.

– Он вспыльчивый просто, а у меня сразу вышло его вспышки унимать, вот и работаем в паре теперь всегда.

– Мм, – протянула Козлова.

Они миновали угол здания и вышли к заводскому отделению жандармерии. Как и ожидала ведьма, ни одного стража правопорядка в округе не наблюдалось, впрочем, как и представителя местного населения. Лишь погнутые решетки на окнах одноэтажного полицейского участка, глубокие царапины на каменной кладке площади да старые и относительно свежие пятна крови напоминали о том, что здесь творилось по ночам.

Маруся вновь огляделась в поисках нужного указателя. Таковой нашелся быстро. Виват всем алкоголикам этой земли. Горица проследила за взглядом спутницы и тоже принялась рассматривать глупые на вид символы.

– Что это?

– Указатель.

Берегиня с сомнением еще раз изучила чьи-то не слишком талантливые каракули: закрученная слева направо спираль с числом «24» по центру, чуть ниже треугольник, рядом в ярко-желтом круге красовалась цифра «5».

– И куда указывает? – Горица уперла руки в бока и чуть склонила голову, перебирая в уме все известные ей древние иероглифы.

– Спираль – это значит, нам отсюда прямым путем в центральную часть трущоб. Двадцать четвертый дом по левой стороне. Треугольник – это третий ярус. Желтый круг – это наличка. Пятерка – это курс сто к пяти.

– Сто чего?

– Грамм спасительного отвара для наших недальновидных мужчин.

– Для мужчин или для Лика? – улыбнулась Горица.

Признаться, берегиня пребывала в некоторой растерянности. Отважиться на путешествие в неблагополучный район ради спасения алкоголика от похмелья? Подозрительно. Уж тем более слабо верилось, что Маруся все это ради Иму в том числе затеяла. И вдруг берегиню кольнуло неприятное чувство: кто сказал, что леопард ведьме не нравится? Она вон как за ним мелочи подмечает. Может, даже как раз не Лик, а аниото на прицеле. Такую вспышку всепоглощающей и режущей обиды Горица испытала впервые.