Маска (СИ) - "Jeddy N." - Страница 28

  - Вы, должно быть, были в городе? - спросил я.

  Он кивнул, не понимая, в чем смысл вопроса.

  - У вас могли срезать кошелек прямо на улице, но скорее всего, это произошло в районе рынка.

  - Проклятье, ведь вокруг меня никого не было. - Покачав головой, он вздохнул. - Ладно, там было-то всего два десятка дукатов или около того.

  - Вам следует быть осторожнее, когда едете по улицам Рима.

  - Учту. - Он одернул камзол и вопросительно посмотрел на меня. - Я тебя не ушиб?

  - Нет, я в порядке.

  - Хорошо. - Помолчав, он снова улыбнулся. - Чей ты слуга?

  А вот этого я ему говорить не собирался.

  - Я не слуга, ваше сиятельство.

  - Ну, ты не слишком похож на монаха, для архиепископа молод, для послушника староват... Я бы сказал, что ты дьякон или младший секретарь канцелярии.

  - Меня зовут Андреа, - поспешно сказал я.

  - Ладно, это уже кое-что. - Он рассмеялся. - Меня мало интересуют твои секреты, Андреа. А меня зовут Джованни. Знаешь, я уже почти отвык от этого имени. В Испании меня называют Хуаном Арагонским, но мне больше нравится Джованни. Я люблю Италию, здесь я родился и вырос. В Риме самые красивые девушки... Как ты думаешь?

  - Мне трудно об этом судить, ваше сиятельство.

  Он опять улыбнулся своей обворожительной улыбкой и хлопнул меня по плечу.

  - Наверное, ты еще маловат для девушек, хотя, глядя на тебя, трудно в это поверить.

  Я поклонился, избегая смотреть ему в глаза.

  - Вижу, я тебя смутил, - сказал он. - Как это необычно. Вот уж не думал, что во дворце моего отца кто-то еще способен смущаться!

  Его пальцы коснулись моей щеки, и я весь затрепетал. Это не было лаской, но, несомненно, это было больше, чем просто прикосновение. Я вдруг представил себе вместо пальцев его мягкие губы... и внезапное желание вспыхнуло в моем теле.

  - Джованни... - я прошептал его имя, не смея поднять глаз. Он был так близко, что я мог чувствовать его дыхание на своем лице.

  - О, прости. - Он отстранился, почти удивленно глядя на меня. - У меня и в мыслях не было...

  Зато у меня было, подумал я, надеясь, что он не заметит моего возбуждения.

  - К чертям кошелек, - сказал он нарочито громко. - Раз мы оба в порядке, на том и разойдемся.

  Я не смог скрыть улыбку и снова легко поклонился. Он пошел к себе, а я, проследив за ним до дверей, направился в апартаменты Чезаре.

  Кардинал сидел за столом и писал при свете свечи в серебряном подсвечнике. В камине уютно потрескивали дрова, временами шипя и рассыпая алые искры. С кровати под пологом доносился тихий девичий смех, и я понял, что Чезаре не один.

  Он жестом указал мне на кресло напротив и продолжал писать. Наконец, отложив перо, он вполголоса спросил:

  - Ты следил за Джованни?

  Я кивнул.

  - Ну и в каком борделе ты его оставил на ночь?

  - Он вернулся во дворец, монсеньор.

  Чезаре хмыкнул.

  - Должно быть, мой братец обессилел от распутства и вина.

  - Мне трудно об этом судить, но он не выглядел особенно пьяным. Он ездил к какой-то знатной даме на Эсквилине и провел у нее почти весь день... - Я подробно описал ему дом, где был Джованни, и заметил, что дама была, несомненно, старше его. Чезаре рассмеялся.

  - Не гадай, что Джованни нашел в богатой стареющей куртизанке. Я удивлен, почему ты не поинтересовался у любого прохожего, как ее зовут. Тебе ответили бы сразу, ведь монну Ваноццу знает весь Рим. Как всякий почтительный сын, Джованни всего лишь навестил свою горячо любимую матушку. У нас действительно чудесная мать, Андреа, мне тоже нравится ее общество. Должно быть, и Джованни еще вспоминает, как мы были детьми и играли у ее ног...

  Я был раздосадован собственным промахом, но в глубине души радовался, что герцог оказался заботливым сыном, а не любовником почтенной римской матроны. Чезаре внимательно посмотрел на меня.

  - У тебя такой вид, словно ты нашел ценную пропажу.

  - Наверное, я устал. Мне уйти к себе, или...

  Он с улыбкой потянулся ко мне и положил руку на мое колено.

  - Не уходи. Моя постель занята, но и для нас с тобой там найдется местечко.

  - У тебя Лукреция?

  - Да, и Теодорина. Думаю, они вполне обошлись бы без меня.

  Я вздохнул, и Чезаре, поднявшись, потянул меня за собой к ложу. Он обнял меня за талию и поцеловал в висок, и я бесстыдно накрыл рукой его пах. Мне хотелось близости, потому что мысли о Джованни все еще волновали меня; я надеялся забыться в объятиях моего господина.

  Лукреция лежала на спине, закрыв глаза, и темноволосая красавица Теодорина нежно сосала ее грудь, лаская пальцами собственное лоно. Я замер, наблюдая за этим зрелищем, не в силах вымолвить ни слова. Девушки были так прекрасны, что я почувствовал острое желание и смущенно отступил назад, натолкнувшись на Чезаре.

  - Тебе нравится? - прошептал он, слегка укусив меня за ухо. - Это завораживает...

  Лукреция выгнулась и тихо застонала, когда рука Теодорины мягко скользнула между ее бедер.

  Чезаре стал раздевать меня, потом поцеловал в губы и подтолкнул к ложу.

  - Монна Лукреция, - пробормотал я. Девушка открыла синие влажные глаза и улыбнулась.

  - Андреа, иди ко мне.

  Ее пальчики коснулись моего напряженного члена, и я, склонившись, начал целовать ее, задыхаясь от возбуждения.

  - Ты предпочитаешь мне моего брата, - с упреком сказала она. - Все, что ты делаешь со мной, только игра, перед тем как ты отдаешься ему.

  - Нет, Лукреция... Если бы ты позволила мне...

  - Хорошо. Теодорина, - она зарылась пальцами в волосы своей подруги, - я хочу, чтобы Андреа сменил тебя.

  - Что ж, я посмотрю, сумеет ли этот мальчик доставить тебе удовольствие, моя дорогая.

  Я опустился на Лукрецию сверху, чувствуя жар ее плоти, раскрывающейся мне навстречу, и коснулся языком ее соска. Мой член вошел в нее медленно и глубоко, и она застонала, обвивая ногами мою поясницу.

  - О, Андреа...

  Она была восхитительна; ее шелковистый животик и мягкие груди с алыми маленькими сосками, ее сладострастные вздохи и ритмичные движения сильных бедер, заставлявшие меня вздрагивать от подступающего наслаждения... Я пронзал ее все быстрее, не желая сдаваться, пока она не кончит подо мной, потому что Теодорина наблюдала за нами с ленивым интересом, и я не хотел, чтобы она подняла меня на смех.

  Чезаре, обнаженный, опустился на ложе рядом с темноволосой любовницей Лукреции.

  - Приласкай меня, малышка, - попросил он, взяв ее руку, но она только рассмеялась с оттенком презрения:

  - Может быть, ты сделаешь это сам?

  Он опрокинул ее на спину и навалился сверху, яростно накрыв ее губы своими. Теодорина попыталась отбиваться, но Чезаре с легкостью схватил ее за руки, прижимая к постели, и она вскрикнула.

  - Не смотри, - прошептала Лукреция, извиваясь подо мной. Я стал целовать ее, приближая миг последней агонии и еще пытаясь сдерживаться. Ее тело напрягалось и расслаблялось, бедра вздрагивали, с каждым стоном влажное кольцо мышц внутри нее туже охватывало мой член. Она была уже близка к концу, насаживаясь на меня все яростнее, сильнее и глубже, и когда я закричал, охваченный непереносимым экстазом, она замерла, выгибаясь напряженным телом с такой силой, что приподнялась над ложем вместе со мной, а затем забилась в отчаянной судороге наслаждения, принимая в себя мое семя.

  Я растерянно смотрел на ее запрокинутое пылающее лицо, на полуоткрытые губы, с которых еще слетали тихие вскрики, и клял себя за то, что утратил контроль над собственными чувствами, позволив себе кончить в ее лоно. Оглянувшись на Чезаре, я увидел, что он все еще борется с Теодориной, покусывая ее грудь. Девушка извивалась, сжимая бедра, но он настойчиво вталкивал между ее ног колено, пытаясь овладеть ею.

  - Оставь ее, Чезаре, - сказала Лукреция, приподнявшись на локте. - Бедная девочка не выносит мужчин.