Игра ангела - Сафон Карлос Руис - Страница 36

Я прогулялся до улицы Санта-Ана, собираясь нанести неожиданный визит сеньору Семпере. Когда я вошел в магазин, Семпере-отец работал за стойкой, подбивая счета, а его сын, забравшись на лесенку, переставлял книги на полках. Заметив меня, букинист изобразил приветливую улыбку, и я понял, что в первый момент он меня не узнал. Спустя мгновение улыбка улетучилась, и, разинув от удивления рот, он обошел прилавок, чтобы обнять меня.

— Мартин! Это вы? Святая Дева Мария… Да вас ведь и не узнать! А я с ума сходил от беспокойства. Мы несколько раз заходили к вам домой, но вы не откликались. Я наводил справки во всех больницах и комиссариатах.

Сын Семпере недоверчиво взирал на меня с высоты лестницы. Поневоле мне пришлось вспомнить, что неделю назад они видели меня в состоянии, вполне подходящем для обитателя морга пятого района.

— Простите, что заставил поволноваться. Я уезжал на пару дней по делам.

— Но… как? Вы послушались меня и сходили к доктору, да?

Я кивнул.

— Оказалась сущая ерунда. Проблемы с давлением. Я попил немного тонизирующее средство — и опять как новенький.

— Вы должны сказать мне название лекарства. Посмотрим, поможет ли мне душ из вашего тоника… Но какая радость и утешение увидеть вас в добром здравии!

Эйфория быстро выветрилась, стоило перейти к злободневным новостям.

— Вы слышали о пожаре у «Барридо и Эскобильяса»? — спросил книготорговец.

— Я только что оттуда. Невозможно поверить.

— И не говорите. Нельзя сказать, чтобы я был их горячим поклонником, но вот так, такая трагедия… А скажите, на вас, на юридическую сторону, это как повлияет? Прощу прощения за бестактный вопрос.

— Откровенно говоря, не знаю. Думаю, что компаньоны обладали исключительными правами на предприятие. Наверное, есть наследники, но, возможно, если оба умрут, фирма прекратит существование. Как и мои обязательства перед ними. По крайней мере мне так кажется.

— То есть, если Эскобильяс, прости Господи, тоже преставится, вы станете свободным человеком.

Я кивнул.

— Ну и дилемма… — пробормотал букинист.

— Все в руках Божьих, — осмелился высказаться я.

Семпере согласился, но я чувствовал, будто что-то во всей этой истории не дает ему покоя, и он предпочел сменить тему:

— Между прочим, весьма удачно, что вы заглянули сегодня, поскольку я хотел попросить вас об одолжении.

— К вашим услугам.

— Предупреждаю, вам просьба не понравится.

— Если бы понравилась, это было бы уже не одолжение, а удовольствие. А если одолжение для вас, мне тем более будет приятно.

— На самом деле не для меня. Я вам сейчас объясню, а вы сами решите. Без всяких обязательств, ладно?

Семпере облокотился о прилавок и приготовился повести рассказ с хорошо знакомым мне выражением лица, навевавшим столько воспоминаний о детстве и времени, проведенном в стенах этого магазина.

— Речь о девушке. Ее зовут Исабелла. Ей примерно лет семнадцать. Умна как черт. Она часто приходит сюда, и я даю ей книги. По ее словам, она хочет стать писателем.

— Знакомая история, — промолвил я.

— Дело в том, что около недели назад она оставила один их своих рассказов — небольшой, страниц двадцать или тридцать — и попросила, чтобы я высказал свое мнение.

— И что?

Семпере понизил голос, точно собирался под строжайшим секретом поведать страшную тайну.

— Шедевр. Лучше, чем девяносто девять процентов того, что было опубликовано за последние двадцать лет.

— Полагаю, меня вы причисляете к оставшемуся проценту. Или мне придется попрать свою гордыню и засунуть ее подальше в мусорную корзину.

— К чему я и веду. Исабелла вас боготворит.

— Боготворит? Меня?

— Да, как если бы вы были Моренетой и младенцем Иисусом в одном лице.[34] Она перечитала всю серию «Города проклятых» десять раз, а когда я предложил ей «Шаги с неба», девушка сказала, что, сумей она написать подобную книгу, могла бы умереть спокойно.

— Мне чудится тут какой-то подвох.

— Я так и знал, что вы попытаетесь улизнуть.

— Я не пытаюсь. Вы пока еще не сказали, в чем состоит услуга.

— Догадайтесь.

Я вздохнул. Семпере прищелкнул языком.

— Я говорил, что вам не понравится.

— Попросите, пожалуйста, о чем-нибудь другом.

— Нужно только поговорить с ней. Приободрить, посоветовать… выслушать ее, прочитать одну-две работы и задать ориентиры. Вам это ничего не будет стоить. Девушка соображает со скоростью пули. Она вам изумительно подходит. Вы подружитесь. И она сможет работать вашей помощницей.

— Мне не нужна помощница. Особенно незнакомая.

— Глупости. А кроме того, знакомая, вы ее уже знаете. По крайней мере она так утверждает. Она говорит, что знакома с вами уже много лет, хотя вы ее, конечно, не вспомните. Похоже, парочка блаженных, являющихся ее родителями, считает, что из-за увлечения литературой она попадет в ад или останется старой девой. Правда, они пока не решили, поместить ее в монастырь или выдать замуж за какого-нибудь недоумка, от которого она нарожает десяток детишек и будет навечно прикована к кастрюлям и сковородкам. Если вы не предпримете ничего для ее спасения, это будет равносильно убийству.

— Не драматизируйте, сеньор Семпере.

— Послушайте, я не стал бы к вам обращаться, ибо мне известно, что вы склонны проявлять альтруизм так же, как и танцевать сардану[35] по воскресеньям. Но всякий раз, когда она входит сюда и смотрит на меня своими огромными глазами, в которых отражаются и ум, и пылкие желания, я думаю о судьбе, которая ее ждет, и у меня разрывается сердце. Чему мог, я ее научил. Девушка схватывает все на лету. Кого она мне напоминает, так это вас в детстве.

Я вздохнул.

— Исабелла, а дальше?

— Хисперт. Исабелла Хисперт.

— Я ее не знаю. В жизни не слышал этого имени. Вас поймали на удочку.

Букинист едва заметно покачал головой.

— Исабелла говорила, что вы именно так и скажете.

— Талантливая и к тому же прорицательница. А что еще она вам говорила?

— Она подозревает, что как писатель вы намного лучше, чем как человек.

— Что за ангел эта Исабелита.

— Я могу передать ей, чтобы она зашла к вам? Без всяких обязательств?

Я сдался и согласился. Семпере победоносно улыбнулся и пожелал скрепить договор объятием, но я сбежал раньше, чем старый букинист получил возможность довести до конца миссию по превращению меня в хорошего человека.

— Вы не пожалеете, Мартин! — крикнул он мне в спину, когда я уже шагнул через порог.

3

Вернувшись домой, я обнаружил на ступенях у портала инспектора Виктора Грандеса. Он преспокойно сидел и с удовольствием курил папиросу. Увидев меня, он улыбнулся с фамильярностью конферансье на вечернем представлении, словно мы были старинными приятелями и он заглянул ко мне на огонек. Я уселся с ним рядом, и он протянул мне открытый портсигар. Я обратил внимание на марку папирос — «Житан». Я взял одну.

— А Ханс и Гретель?

— Маркос и Кастело, к сожалению, заняты. К нам поступил донос, и парни отправились в Пуэбло-Секо навестить одного старого знакомого. Он, возможно, нуждается в убеждении, чтобы освежить свою память.

— Бедолага.

— Если бы я их предупредил, что иду к вам, не сомневаюсь, они бы пришли. Вы произвели на них неизгладимое впечатление.

— Любовь с первого взгляда, как я погляжу. Чем могу помочь вам, инспектор? Не хотите ли войти в дом и выпить чашечку кофе?

— Не смею нарушать ваши планы, сеньор Мартин. Я всего лишь хотел лично сообщить вам новости до того, как вы узнаете их из других источников.

— Какие новости?

— Эскобильяс скончался сегодня около часа дня в Клинической больнице.

— Господи. Я не знал, — сказал я.

Грандес пожал плечами и продолжал молча курить.