Мертвый Змей и Кубок Огня (СИ) - Палитко Станислав Андреевич - Страница 1

Пролог. О проблемах с помещением.

   В Литтл-Хэнглтоне по-прежнему зовут его Домом Риддлов, хотя семья Риддлов давным-давно там не живёт. Дом возвышается на холме над деревней, окна его заколочены, с крыши осыпается черепица, а фасада почти не видно за буйно разросшимся плющом. Прекрасный когда-то особняк, самое величественное здание во всей округе, ныне Дом Риддлов прозябает в пустоте и заброшенности.

   Жители Литтл-Хэнглтона единодушны во мнении, что в старом доме таится какая-то жуть. Полвека назад в нём произошло нечто кошмарное и таинственное, о чём и доныне любят посудачить деревенские старожилы, когда прочие темы для сплетен исчерпаны. Историю эту столько раз пересказывали, перевирая и приукрашивая, что теперь никто толком не знает, что в ней правда, а что нет. Начало, впрочем, всегда одинаково: пятьдесят лет назад, в ту пору, когда Дом Риддлов был ещё ухожен и не утратил великолепия, погожим летним утром служанка вошла в гостиную и обнаружила всех трёх Риддлов мёртвыми. С громкими криками девушка помчалась с холма вниз и подняла на ноги всю деревню.

   - Лежат и глаза у всех открыты! Холодные как лёд! Переодетые к ужину!

   Явилась полиция, и весь Литтл-Хэнглтон забурлил, охваченный любопытством. Особой печали по поводу смерти Риддлов, надо заметить, никто не выказывал - в деревне их не любили. Мистер и миссис Риддл были людьми богатыми, высокомерными и грубыми, а их взрослый сын Том и того хуже. Но всех необычайно волновал вопрос: кто же убийца? Ясно же, что трое вполне здоровых людей не могли просто так взять и в одночасье умереть.

   В тот вечер торговля в "Висельнике", деревенском трактире, процветала как никогда - обсудить убийство сюда набилась вся деревня. И собравшаяся публика была вознаграждена за то, что пожертвовала в этот час уютом домашнего очага, - в самый разгар беседы, едва переведя дух, ворвалась кухарка Риддлов и в наступившей тишине объявила, что прямо сейчас арестован человек по имени Фрэнк Брайс.

   - Фрэнк! - раздалось несколько голосов. - Быть не может!

   Фрэнк Брайс служил у Риддлов садовником и одиноко жил в обветшалом коттедже на территории усадьбы. Фрэнк был на войне и вернулся с неё с негнущейся ногой, острой неприязнью к скоплениям народа и шуму и с тех пор работал у Риддлов.

   В едином порыве общество заказало кухарке выпить и приготовилось слушать подробности.

   - Я всегда считала, что он какой-то странный, - поведала она жадно внимающим слушателям после четвёртой рюмки шерри. - Нелюдимый, вот какой... Уверена, предложи я ему чашку чая - сто раз пришлось бы просить. Разговаривать не хотел - не желал, и всё тут!

   - Он же страшную войну прошёл, Фрэнк-то, - возразила женщина у бара. - Хочет спокойной жизни. Это же не повод, чтобы...

   - А у кого ещё есть ключ от задней двери? - взвизгнула кухарка.

   - Запасной ключ висит в домике садовника, сколько я себя помню! Дверь-то вчера вечером не взламывали! И окна целёхоньки! Фрэнку всех и делов - пробраться в большой дом, пока мы все спим...

   Слушатели обменялись мрачными взглядами.

   - Неприятный он с виду, хуже некуда, - проворчал мужчина у стойки.

   - Это он на войне двинулся, - заметил хозяин трактира.

   - Говорила же я, что с Фрэнком не хотела бы поссориться ни за какие коврижки, верно, Дот? - возбуждённо сказала женщина, сидевшая в углу.

   - Кошмарный характер, - с жаром кивнула Дот. - Помню, был он ещё мальчишкой...

   На следующее утро в Литтл-Хэнглтоне едва ли кто-то сомневался в том, что Риддлов убил Фрэнк Брайс.

   А в пыльном и тёмном полицейском участке соседнего с Литтл-Хэнглтоном городка Фрэнк упорно твердил, что он невиновен и что единственным человеком, которого он видел в день смерти Риддлов, был незнакомый подросток - темноволосый и бледный. Но, поскольку больше никто в деревне такого мальчика не видел, в полиции решили, что Фрэнк его просто выдумал.

   И вот когда дело стало принимать для Фрэнка скверный оборот, пришёл отчёт о вскрытии тел - и ситуация сразу переменилась.

   Более странного заключения в полиции ещё не видели. Врачи, исследовавшие тела, пришли к поразительному выводу: никто из Риддлов не был ни отравлен, ни зарезан, ни застрелен, ни удавлен, не задохнулся газом и вообще, судя по всему, не получил никаких повреждений. Фактически - в отчёте звучало явное замешательство - все Риддлы оказались абсолютно здоровы, не считая такой детали, что были мертвы. Обязанные найти у покойников хоть какие-то нелады, в конце врачи добавляли, что на лицах всех умерших застыло выражение ужаса. Но - как заметили разочарованные полицейские - где это видано, чтобы трёх здоровых людей напугали до смерти?

   Поскольку не было никаких доказательств, что Риддлов вообще кто-то убил, полиции пришлось отпустить Фрэнка. Риддлов похоронили на кладбище Литтл-Хэнглтона, и их могилы ещё долго вызывали всеобщее любопытство. А Фрэнк Брайс, окружённый подозрениями, к изумлению всей деревни, возвратился в свой коттедж в усадьбе Риддлов.

   - Коли по-моему - это он их убил, и чихать мне на то, что там полиция говорит, - заявила Дот в "Висельнике". - Надо же, остался, бесстыжий, совести совсем нет - вся деревня знает, что он убил.

   Фрэнк так и не уехал. Он остался ухаживать за садом. В доме поселилась другая семья, за ней ещё одна: надолго там никто не задерживался. Возможно, виноват в этом до некоторой степени был и нелюдимый Фрэнк - владельцы жаловались, что это место таит в себе что-то зловещее, и дом, в отсутствие обитателей, начал понемногу ветшать.

   Нынешний хозяин Дома Риддлов - какой-то богач - тоже там не жил и никак его не использовал; в деревне говорили, что воротила содержит усадьбу "из налоговых соображений", но что это значит, никто толком объяснить не мог. Тем не менее и он продолжал платить жалованье садовнику. Фрэнку шёл семьдесят седьмой год, он стал глуховат, и его увечная нога почти совсем не гнулась, но, как и встарь, он ковылял между клумбами, путаясь в сорняках.

   Но Фрэнку приходилось сражаться не только с сорняками. Деревенские мальчишки завели привычку бросать камнями в окна Дома Риддлов. Они колесили на велосипедах по лужайкам, за которыми Фрэнк с таким трудом ухаживал; пару раз, набравшись смелости, они даже залезали в Дом. Им было прекрасно известно, как Фрэнк предан Дому и саду, и они от души веселились, когда он, бывало, хромал по саду, хрипло крича и грозя палкой. Фрэнк считал, что дети дразнят его из-за того, что, подобно своим отцам и дедам, считают его убийцей. Поэтому, проснувшись как-то раз августовской ночью и заметив, что в старом Доме творится что-то странное, он решил, что мальчишки изобрели какую-то новую пакость, чтобы сильнее донять его.

   Разбудила Фрэнка раненая нога - к старости она мучила его всё сильнее. Он поднялся и побрёл вниз, на кухню, чтобы налить грелку для разболевшегося колена. Стоя у раковины, он поднял глаза на Дом Риддлов - в верхних окнах мерцал свет.

   "Значит, - подумал Фрэнк, - ребята снова забрались в Дом и, судя по пляшущим отсветам, развели огонь".

   Телефона у Фрэнка не было, да и полиции он сильно не доверял с тех пор, как они таскали его на допросы. Он отставил чайник и, насколько позволяла нога, заторопился наверх. Вернувшись на кухню, уже полностью одетый, Фрэнк снял с крючка у двери старый ржавый ключ, взял палку, которой пользовался при ходьбе, и вышел в ночь.

   Ни на парадной двери, ни на окнах следов взлома не было видно. Фрэнк, хромая, обошёл вокруг Дома, добрался до задней двери, скрытой плющом, вставил ключ в скважину и беззвучно повернул.

   Открыв дверь, он вступил в тёмное пространство кухни. Фрэнк не был здесь много лет, тем не менее, несмотря на темноту, он припомнил, где находится дверь в холл, и на ощупь двинулся к ней; в нос ему ударило затхлым духом, он настороженно прислушался: не донесутся ли сверху шаги или голоса? В холле было немного светлее - из-за больших окон по обе стороны парадной двери. Фрэнк начал подниматься по лестнице, благословляя толстый слой пыли на камне, заглушавший звук его шагов и стук палки.