Слишком много женщин - Стаут Рекс - Страница 25

– О, для меня совсем не поздно! Я никогда не ложусь спать до трех или четырех часов. Сезонных билетов еще пока нет, но они появятся на следующей неделе, и вам их немедленно вышлют.

– Весьма признателен. Ваш муж дома? С ним хотел бы поговорить мистер Вульф.

– Да, он дома, но, возможно, спит. Он ложится гораздо раньше меня. Не кладите трубку, я пойду посмотрю. Это важно?

– Не настолько, чтобы его будить, если он ненавидит так же сильно, как и я, когда его будят.

– Хорошо, не кладите трубку. Я посмотрю.

Ждать пришлось довольно долго. Я сел с трубкой в руке, размышляя о том, что кровать мужа находилась, вероятно, отнюдь не в соседней комнате, учитывая состояние их супружеских отношений.

Наконец она вернулась.

– Нет, извините, он крепко спит. Я думала, что он читает. Это насчет того, зачем я к вам приходила?

– Да, связано с этим. Мы позвоним утром, спасибо.

– Может, я смогу помочь? Что за вопрос?

– Не думаю, просто одна маленькая деталь. Подожди те минутку.

Я прикрыл трубку рукой и объявил:

– Он спит, и она интересуется, не может ли он помочь. Она очень хочет помочь.

– Нет, – сказал Вульф твердо.

– Минутку, – начал Кремер, но я не слушал его и сказал в трубку:

– Мистер Вульф благодарит за ваше предложение, миссис Пайн, но он позвонит вашему мужу завтра.

Мне пришлось потратить еще добрых три минуты, чтобы закончить разговор так, чтобы это не показалось невежливым.

Начались детские споры. Кремер считал, что я должен был убедить ее разбудить Пайна, а Вульф, которого еще больше, чем меня, раздражало, когда его сон прерывали, яростно не соглашался. Они сцепились так, будто это было главной мировой проблемой. Никто не уступил ни дюйма, и они закончили, где и начали, согласившись на ничью.

– Очень хорошо, – сказал наконец Кремер, все еще не остыв. – Итак, я не получил никакой компенсации за потерянные часы сна. Можно подумать, я пришел просить у вас одолжения.

– Чепуха, – возразил Вульф, который тоже еще не остыл. – Вы не просили одолжения. Вы назвали мистера Гудвина лжецом и выдвинули абсурдные требования. Кроме того, наша контора находится по пути от вашей службы к вашему дому.

Теперь спор перекинулся в интеллектуальные сферы. Меня бы не удивило, если бы Кремер достал карту города и стал доказывать, что дом Вульфа не находится на прямой линии между его конторой и домом, но его больше волновал вопрос об одолжении. Кремер утверждал, что он его просил, и если это прозвучало как требование, то виной тому были только его манеры, с которыми мы были хорошо знакомы, и поэтому не должны были истолковывать его превратно. После долгих рассуждений на эти посторонние темы он наконец вернулся к основному пункту: будем ли мы разрывать отношения с «Нейлор – Керр». Заместитель комиссара явно наступил ему на хвост.

– Неужели это так срочно? – спросил Вульф тоном, изображающим озабоченность, который сводил с ума людей постарше, чем я или даже Кремер. – В течение длительного времени мистер Керр Нейлор…

Зазвонил телефон. Прежде чем потянуться к трубке, я бросил ненавидящий взгляд на Кремера: я полагал, что это наверняка была миссис Пайн, поскольку в оставшиеся два часа до того, как пойти спать, ей, конечно же, было нечего больше делать, кроме как интересоваться моим лицом. Однако я ошибся. Грубый мужской голос попросил к телефону инспектора Кремера, и я встал с кресла, чтобы он смог поговорить, сидя за моим столом.

Это был односторонний разговор, причем Кремер вставил лишь несколько междометий, а в конце задал три-четыре вопроса. Он сказал кому-то, что придет через пять минут, повесил трубку и повернулся к нам.

– Керр Нейлор был найден мертвым на Тридцать девятой улице около Одиннадцатой авеню. За четыре квартала отсюда. Очевидно, сбит автомобилем, голова раздавлена.

Кремер был уже на ногах.

– Они узнали его имя по документам, найденным кармане, – прорычал он мне. – Не хотите ли пойти опознать его?

– Конечно, – пробормотал Вульф. – Примечательное совпадение. Мистер Мур погиб на том же месте. Должно быть, это очень опасная улица.

– Теперь, – пожаловался я, – я никогда не смогу заставить его взять назад слово о том, что я лжец. Конечно, буду рад помочь. Вперед, инспектор!

Поскольку, как я понимал, «Нейлор – Керр» все еще платил мне жалованье, я радовался тому, что в компании не работали по субботам, так как по субботам я не вставал с постели раньше полудня. А до полудня уже оставалось каких-нибудь шесть часов, потому что, когда я вернулся домой, солнце уже заглядывало косыми лучами на Тридцать пятую улицу.

Совпадение было полным. На Тридцать девятой улице между Десятой и Одиннадцатой авеню, не более чем в тридцати футах от места, где почти четыре месяца назад было найдено тело Уальдо Уилмота Мура, Керра Нейлора переехал автомобиль, расплющив его голову и раздробив кости. Трудности, с которыми столкнулся в свое время сам Керр Нейлор, придя в морг для опознания останков Уальдо Мура, стали гораздо более понятными для меня, чем когда он мне о них рассказывал, но сомнений я не испытывал. Это был безусловно Керр Нейлор.

Совпадения были не только в этом.

Тело, которое обнаружил шофер такси в двенадцать сорок ночи, оставалось незамеченным по меньшей мере в течение получаса, если догадка медицинского эксперта о времени смерти была правильной. Кроме того – и это было уже слитком, – автомобиль, который его переехал, был обнаружен на Девяносто пятой улице, к западу от Бродвея, перед местной прачечной, в том же месте, где был найден и автомобиль, наехавший на Мура. Я напомнил об этом инспектору Кремеру. Сразу же по прибытии на место он отругал сыщика из своего отдела и послал его на Девяносто пятую улицу, чтобы прочесать все машины, припаркованные в этом квартале. Таким образом он показал, что инспектор всегда знает о возможных совпадениях, когда они очевидны. Еще до того, как я пошел домой, чтобы немного поспать, из Бедфорд Хилла доставили владельца машины и хорошенько его допросили. В допросе в общем необходимости не было, поскольку удалось без труда установить, что в одиннадцать восемнадцать вечера владелец заявил в полицию об угоне своего автомобиля со стоянки на Сорок восьмой улице, где он оставил его перед тем, как пойти в театр, забыв, как и большинство растяп, запереть его или хотя бы взять ключи.

Два эксперта из лаборатории, исследовав при свете фонариков шины автомобиля, стоявшего на Девяносто пятой улице, определили, что это был именно тот автомобиль, который наехал на Нейлора, и это было еще одним совпадением.

Какое-то время ко мне относились как к человеку, сующему нос не в свои дела, но потом отношение несколько изменилось, потому что инспектор Кремер захотел, чтобы я оставался при нем и отвечал на вопросы, которые возникали у него по мере того, как он разбирался с разными мелочами. Он ни разу не упомянул о том, что Вульф и я якобы пытались раздуть версию об убийстве, когда, по его мнению, убийства не было, а я, зная, что он занят и что это разозлит его, напомнил ему об этом всего восемь или девять раз. Но, несмотря на это, он не прогнал меня, потому что хотел, чтобы я был поблизости. Когда он потребовал, чтобы я рассказал ему все, что знал, я поначалу не соглашался, ссылаясь на то, что я не мог пойти на такой возмутительный обман клиента, но когда он стал разговаривать более суровым тоном, я уступил, потому что все равно он выяснил бы это из каких-нибудь источников. Я рассказал ему все или почти все о людях, с которыми я встречался в «Нейлор – Керр», не исключая и таких деталей, как видения, преследовавшие с декабря Вена Френкеля. Когда я пытался расколоть Гуини Феррис, угрожая ей тем, что натравлю на нее полицию, я и представить не мог, что в самом деле сделаю это десять часов спустя.

По меньшей мере трижды Кремер менял свою дислокацию, таская меня за собой. Около получаса он работал на Тридцать девятой улице, потом перешел в здание 18-го участка полиции на Пятьдесят четвертой улице. Около трех часов ночи он вновь поменял место и поехал в свои апартаменты – помещение отдела на Двадцатой улице, а часом позже переместился в офис заместителя комиссара О'Хары на Центральной улице.