Слишком много поваров - Стаут Рекс - Страница 33

– Благодарю вас, сэр! – Вульф склонил на полдюйма голову. – Я думаю, что теперь мы лучше догадаемся, кем был этот мистер Белый. Вы, возможно, заметили, что тот риск, подвергаясь которому он забрался в столовую, был скорее кажущимся, чем реальным. И если даже после этого его бы увидели – а его увидели – что из того, что он был зачернен? С выкрашенным лицом и в ливрее… Люди, которые его видели в этот вечер, даже не заподозрили в этом ничего плохого. Он был совершенно уверен, что никто не сможет подозревать его. Он имел некоторые основания для этой уверенности. И главным основанием было то, что в среду вечером он не находился на Канавинском курорте. Он был в Нью-Йорке…

Берин воскликнул:

– Милостивый боже! Но если его не было здесь…

– Я имею в виду, что никто не мог предположить, что он здесь, и поэтому мистер Белый был уверен, что его невозможно заподозрить. Но уверенность эта оказалось чрезмерной, и он повел себя неосторожно. В результате он сам в разговоре со мной позволил своему языку навлечь на себя подозрение.

Как вы знаете, я имею достаточный опыт в делах подобного рода.Это моя профессия.Я сказал мистеру Толману, что я уверен в невиновности Берина. Но я не открыл ему мою главную причину такой уверенности, поскольку я не собирался заниматься этим расследованием и считал ненужным посвящать его в мои подозрения. Этой причиной было то, что я был убежден, что миссис Ланцио, включая радио, подавала сигнал убийце. Остальные детали, связанные с этим происшествием, можно отнести к разряду случайностей, за исключением задержки Вукчича на несколько минут во время танца. Той задержки, которая могла дать убийце время для совершения преступления.

Когда Берин был арестован, я проявил интерес к этому делу. Однако после того, как мне удалось его реабилитировать, я опять решил в это не вмешиваться. И вот в это время убийцей была допущена другая совершенно идиотская ошибка. Мистер Белый решил, что я слишком до многого докопался, и, не потрудившись даже узнать продолжаю ли я дальнейшее расследование, он прополз через кусты под мое окно и выстрелил в меня. Мне кажется, я знаю, как он добрался до «Апжура». Мой помощник мистер Гудвин примерно через час после этого видел его спешившимся с лошади около отеля. Дорожка для верховой езды проходит только в пятнадцати ярдах от тропинки, ведущей в «Апжур». Он мог легко сойти с дороги, привязать лошадь, пробраться через кусты к павильону и после выстрела, вернувшись на дорогу, уехать дальше на лошади. Во всяком случае, он сделал ошибку и вместо того, чтобы нейтрализовать меня, только пробудил во мне решимость действовать.

Я предположил, как уже сказал выше, что убийца был в заговоре с миссис Ланцио. Я сразу отказался от мысли, что это был только наемный убийца, просто нанятый ею. В этом случае терял всякий смысл этот маскарад с переодеваниями. Кроме того, трудно было поверить, что наемный убийца, совершенно незнакомый Ланцио, мог войти в эту комнату, взять со стола нож, затащить Ланцио за ширму, убить его и все это без признаков какой-либо борьбы, без крика и шума. И так же, как вчера, когда был арестован Берин и я добивался доказательств его невиновности с помощью одной тонкой ниточки – прищемленного пальца – так и сегодня, когда я принял решение добраться до убийцы, в моих руках оказалась одна тонкая, но прочная ниточка. Она представляла собой вот что. Вчера около двух часов мистер Малфи и мистер Лигетт прибыли в Канавин самолетом из Нью-Йорка. Они пришли прямо в мою комнату в «Апжуре», ни с кем, кроме слуг, не разговаривая, и имели со мной беседу. Во время этой беседы Лигетт сказал – я полагаю, что точно помню эти слова: «Мне кажется, что это дело не по зубам шерифу точно так же, как если бы он пытался дегустировать соусы, приготовленные Ланцио». Вы помните это, сэр?

– Боже, – пробормотал Лигетт, – вы глупец! Неужели вы пытаетесь втянуть меня в эту историю?

– Боюсь, что именно это я и собираюсь сделать. – Вульф пожал плечами. – Это ведь достаточно ясно. Так вот, именно эта фраза показалась мне подозрительной. Я достаточно хорошо знаком с репортерскими донесениями, и мне показалось весьма сомнительно, что уже в первых сообщениях могло быть упоминание подробностей о проводимой дегустации соусов. Я позвонил отсюда моему приятелю из полиции инспектору Кремеру. Мой запрос Кремеру помимо всего прочего содержал просьбу добыть списки пассажиров, вылетевших в среду из Нью-Йорка в эту часть страны. Меня не интересовал аэропорт их назначения, меня интересовали только люди, которые могли добраться до канавинского курорта в девять часов вечера, потому что около девяти часов миссис Ланцио внезапно исчезла и пропадала около часа. Согласно моей версии, это могло быть ничем иным, как встречей со своим партнером. Кроме того, я попросил Кремера навести справки о миссис Ланцио в Нью-Йорке, ее друзьях… пардон, мадам! Вы будете еще иметь шанс высказаться! В этой части сообщения подозрения не упирались в одного лишь Лигетта, и я хочу принести публичную благодарность мистеру Бланку за его добровольное согласие принять участие в одном из экспериментов, которое оправдало его в моих глазах полностью.

Сегодня в час дня я получил телеграмму, в которой сообщалось, что о дегустациях соусов не упоминалось ни в одном из репортерских донесений. Возникает вопрос: если Лигетт покинул самолет около десяти часов и не разговаривал ни с кем по дороге ко мне, то откуда он узнал подробности о дегустации? Значит, он все же разговаривал с кем-то. И этот разговор действительно имел место – в девять тридцать в среду, когда состоялось совещание с миссис Ланцио, в результате которого и произошло убийство Ланцио.

Мое место было весьма неудачным, потому что я не видел рук Лигетта. Он сидел напротив меня, и стол скрывал их. Все, что я мог видеть – это застывшую улыбку в уголке его губ. С этого места, где он сидел, он не мог видеть миссис Данцио, но мне она была видна хорошо.

Вульф продолжал:

– В три часа дня мне позвонил мистер Кремер. Среди других вещей он сообщил мне, что мой человек – Сол Пэнзер – вылетел на самолете в Чарльстон согласно моим инструкциям. Затем – я также могу упомянуть это – была сделана глупая ошибка. Она была сделана самим мистером Лигеттом, однако не сомневаюсь, что это не его идея. Я сильно подозреваю, что это миссис Ланцио придумала и предложила ему попытаться действовать именно таким образом. Он пришел ко мне и предложил пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы я попытался уговорить мистера Берина занять место шеф-повара в отеле «Церковный двор».

Лизетта Пити опять пискнула, а Джером Берин буквально взорвался:

– Этот подонок осмеливался предложить мне такую вонючую дыру?! Мне? Да я удавлю его своими собственными руками…

– Вот именно. Я отказался от этого предложения. Было глупо со стороны Лигетта делать это. Я никак не ожидал от преступника такого самовольного признания своей виновности. Он может отрицать это. Возможно, будет отрицать и то, что он вообще делал предложение, но дело не в этом. Я получил другую, более фундаментальную улику – еще один звонок инспектора Кремера. Время дорого, и я не буду вникать во все детали, но среди другой информации содержался слух о возникшем интересе, который наблюдался уже два года, между Лигеттом и миссис Ланцио. Кстати, могу разъяснить еще одну вещь. Когда мы ехали сюда в поезде, мистер Берин рассказывал мне о своем посещении одной из комнат ресторана «Церковный двор», где все официанты носят ливреи знаменитых курортов мира, а среди них и Канавинского курорта. Люди мистера Кремера раскопали, что около года назад мистер Лигетт заказал дубликат Канавинского образца ливреи для маскарадного бала. Несомненно, что обладание этой ливреей и навело его на мысль разработать такой план. Итак, как вы видите, такие штрихи возникли по моей воображаемой картине – мистер Лигетт знал подробности о дегустации соусов, которые знать не мог, он имел определенные отношения с миссис Ланцио, он имея ливрею Канавинского курорта в своем гардеробе.