Слишком много клиентов - Стаут Рекс - Страница 29

– Вот именно – для меня. Сам видишь, мы никогда еще не бывали так близки к катастрофе. И к позору.

– Да, сэр.

– Нам категорически необходимо найти убийцу раньше, чем Кремер найдет эту комнату.

– Да, сэр.

– Мистер и миссис Пересы продержатся?

– Да, сэр.

– Вели Фрицу поставить к ленчу прибор для Фреда. Потом вызови Саула и Орри. Сюда, к половине третьего. Если они обещали быть в другом месте, я сам с ними поговорю. Я должен их видеть сегодня.

– Да, сэр. – Я повернулся.

– Постой. Эта женщина – я говорю о Мег Дункан – предположительно вчера вечером находилась в театре?

– Предположительно. Могу проверить.

– До какого часа?

– Спектакль заканчивается без десяти одиннадцать; ей еще нужно переодеться. Если она договаривалась встретиться с Марией Перес в половине двенадцатого, то как раз успевала без особой спешки. Я ничего не упустил?

– Нет. Приходится учитывать все вероятности. Указания получишь после того, как свяжешься с Саулом и Орри.

Я пошел на кухню предупредить Фрица.

13

Позвольте представить мистера Саула Пензера и мистера Орри Кэтера. Мистер Пензер – тот, кто сидит в красном кожаном кресле. Поглядеть на него – большой нос, маленькие, глубоко посаженные глазки, волосы всегда растрепаны – ничего особенного. Многие так его и воспринимали, но после жалели об этом. Настоящий оперативник должен быть докой во многих смыслах, и во всех этих разных смыслах Саул самый лучший. У мистера Кэтера – он сидит в желтом кресле слева от Саула – тоже обманчивая внешность. Он и в самом деле красив на вид, но не умен, а ведь мог бы и поумнеть, когда б не носился так с собственной персоной. Если судить о человеке по одному-единственному жесту и можно выбрать, по какому, советую посмотреть на него перед зеркалом. Орри я перед зеркалом видел. С мистером Фредом Дэркином – он сидит рядом с Орри – вы уже знакомы.

Мы – Вульф, Фред и я – только что встали из-за стола и прошли в кабинет, где нас ожидали Саул и Орри. За ленчем я ломал голову над тем, какое задание даст им Вульф в свете указаний, полученных от него мною. Со мной дело дошло до того, что гонорар отодвинулся на второй план, а на первый выступила проблема, как выбраться из тупика, в котором мы оказались. Отдавая должное талантам и умению этой троицы, я не представлял себе, каким образом их можно использовать для решения нашей проблемы. Поэтому я хотел послушать инструктаж, но, когда подошел к своему креслу и развернул его, Вульф заметил:

– Арчи, ты нам не понадобишься. Тебе указания даны.

Я все-таки сел:

– Может, подскажу кое-какие детали?

– Нет. Принимайся лучше за дело.

Я встал и вышел. Конечно, у меня были возражения по существу, и не одно: например, я мог бы сказать, что имею право знать, каковы мои шансы спать этой ночью в своей постели, но, возможно, сценарий (если у него таковой имелся) не предусматривал, чтобы Саул, Фред и Орри знали, как нам плохо. Поэтому я бодро и весело проследовал в прихожую, закрыв за собою дверь.

По телефону я договорился с актрисой о встрече, но точного времени не назначил – где-то между тремя и четырьмя часами. В пять минут четвертого я вошел в холл «Балфура», что на Мэдисон-авеню, в районе Шестидесятых улиц, назвал портье свое имя и сказал, что меня ждет мисс Мет Дункан. Он понимающе на меня глянул и осведомился:

– Как поживает толстяк?

– Повернитесь. У меня плохая память на лица, но хорошая – на спины, – ответил я.

– Мою вы бы все равно не запомнили. Я тогда подрабатывал в «Черчилле». У мисс Дункан что-то пропало?

– Пока жду – отвечаю, – сказал я. – Мистер Вульф поживает прекрасно, спасибо. Мисс Дункан хватилась своего кастета из чистого золота и думает, что это вы его позаимствовали.

Он ухмыльнулся.

– С вами поговорить одно удовольствие. Кастет можете взять на обратном пути. Двенадцатый этаж, номер 12-Д.

Я поднялся на лифте, прошел в конец коридора к 12-Д и нажал на кнопку. Через полминуты дверь приоткрылась, и чей-то голос спросил, кто там. Я назвался, дверь распахнулась, и телохранительница с квадратной челюстью наградила меня неприязненным взглядом.

– У мисс Дункан болит голова, – произнесла она голосом, хорошо сочетающимся с челюстью и взглядом. – Не могли бы вы сказать, что…

– Майк! – донесся голос откуда-то из глубин. – Это мистер Гудвин?

– Да! Говорит, он самый!

– Так пусть проходит!

Мужчине трудно не чувствовать себя не в своей тарелке, когда среди бела дня он является на деловое свидание к молодой женщине, а его проводят в покои, где на окнах опущены жалюзи, хозяйка лежит в постели в соответствующем одеянии и, как только закрывается дверь, приглашающим жестом похлопывает по краю постели и произносит:

– Да не болит у меня голова, садитесь поближе.

Даже будь вы уверены, что способны держать ситуацию под контролем… но в том-то и беда: вы невольно чувствуете, что в такой ситуации контроль – не совсем то, чего с полным правом ждет от вас мужская половина человечества, не говоря уже о женской.

У кровати стоял стул, я на него опустился. Не успел я присесть, как она спросила, принес ли я сигаретницу.

– Нет, – ответил я, – но она по-прежнему в сейфе, а это уже кое-что. Мистер Вульф прислал меня задать вам один вопрос. Где вы находились вчера вечером с девяти до полуночи?

Если б она стояла или даже сидела, она бы снова на меня набросилась так у нее сверкнули глаза. Причем она не играла, все было искренне.

– Жаль, что не выцарапала вам глаза, – заметила она.

– Слышал, это вы уже говорили. Но я не для того пришел со своим вопросом, чтобы снова услышать то же самое. Если вы заглядывали в газету, могли бы обратить внимание, что вчера вечером была убита девушка по имени Мария Перес.

– Обратила.

– А проживала она в доме сто пятьдесят шесть на Западной Восемьдесят второй улице, верно?

– Да.

– Так где вы были?

– Сами знаете где. В театре. Работала.

– До без десяти одиннадцать. Затем переодевались. А потом?

Она улыбнулась.

– Не понимаю, почему я сказала про невыцарапанные глаза. Вернее, напротив, понимаю. Сжать меня так, что ребра затрещали, а потом – ну прямо рыба вареная. Или камень какой.

– Вообще-то не то и не другое. Всего лишь сыщик на задании. Я и сейчас на задании. Куда вы отправились, когда ушли из театра?

– Пришла домой и легла спать. Вот сюда, – она похлопала по постели. Брукс Аткинсон с большой похвалой отозвался в «Таймс» о ее жестикуляции. – Обычно я захожу куда-нибудь перекусить, но вчера сильно устала.

– Вы видели Марию Перес? Никогда не сталкивалась с ней в той прихожей в подвале?

– Нет.

– Прошу прощения, я сдвоил вопрос. Вы когда-нибудь ее видели или с ней говорили?

– Нет.

Я кивнул.

– Вы, само собой, и не могли сказать ничего другого, раз считаете, что ложь может сойти вам с рук. Но вам, может, еще придется отказаться от собственных слов. Вот как обстоят дала. Полиция еще не успела добраться до комнаты. Они еще не связали Йигера с тем домом; мистер Вульф надеется, что и не свяжут, а почему – это вам знать необязательно. Он считает, что лицо, убившее Йигера, убило и Марию Перес, и я тоже так считаю. Он хочет найти убийцу и распутать преступление таким образом, чтобы не всплыла правда о комнате. Если ему это удастся, вам не придется выступать перед присяжными и опознавать свою сигаретницу. Однако это может удаться ему лишь в том случае, если он раздобудет нужные факты, и раздобудет их быстро.

Я встал, подошел к постели и сел на то место, по которому она похлопала.

– Взять хотя бы вас. Нам не нужны факты вроде того, где вы были вечером в воскресенье. У нас нет ни людей, ни времени заниматься проверкой алиби. И о прошлой-то ночи я спросил только для затравки. Алиби у вас слабое и не стало бы сильным, даже если б вы заявили, что завалились с приятелем в «Сарди» съесть по бифштексу. Приятели могут соврать, как и официанты.