С прискорбием извещаем - Стаут Рекс - Страница 5

– Он хочет поиграть в пятнашки, – послышался мужской голос.

До того момента я был слишком занят, чтобы заметить появившегося в дальнем конце террасы человека. Оглянувшись, я заметил, что он был приблизительно одного возраста со мной, одет в зеленую рубашку и кирпичного цвета брюки и смотрел на меня несколько свысока.

– Он хочет поиграть в пятнашки, – повторил он.

– А я – нет, – ответил я.

– Если вы его рассердите, он укусит. Идите по траве к дому, а когда он попытается до вас дотронуться, увернитесь. Сделайте так три раза, затем дайте ему возможность вас осалить и скажите «Мистер» восхищенным голосом. Вот и все. Мистер – это его имя.

– Мне проще развернуться и поехать домой.

– Я не стал бы этого делать. Он возмутится.

– Но ведь он может и схлопотать от меня.

– Может. Хотя сомневаюсь. Если вы сделаете ему больно, и вас поймают, моя тетя… Вы ведь, насколько я понимаю, Арчи Гудвин? Меня зовут Ларри Хадлстон. Я не рассылал этих писем и не знаю, кто бы мог заниматься подобными вещами. Тетя спустится позже. Она сейчас наверху, ругается с братцем Дэниелом. Я не могу пригласить вас в дом, пока вас не пропустит Мистер.

– Вы хотите сказать, что каждый, кто сюда приходит, обязан поиграть в пятнашки с этим бандитом? Неужели орангутан…

– Мистер не орангутан. Он шимпанзе. Он редко заигрывает с незнакомыми. Вы, должно быть, ему понравились.

Пришлось покориться. Я зашагал по траве, был остановлен, трижды увернулся, сказал «Мистер» так восхищенно, как только сумел, и, наконец, был пропущен. Мистер довольно взвизгнул, промчался галопом к дереву и повис на ветке. Осмотрев тыльную сторону ладони, я обнаружил на ней кровь.

– Он вас укусил? – поинтересовался племянник.

– Нет. Должно быть, я поранился, когда упал.

– А-а, вы споткнулись о Моисея. Сейчас принесу йод.

Я сказал, что не стоит беспокоиться из-за пустяка, но он провел меня через террасу в дом, где в просторной гостиной с большими окнами и камином стояло множество кресел, диванов и пуфиков, достаточных для проведения вечеринки средних размеров. Когда Ларри открыл дверцу висевшего возле камина шкафчика, взгляду представилась батарея расположенных в полном боевом порядке медикаментов: перекись, бинт, йод, пластырь и всевозможные мази.

Я смочил ранку йодом и, чтобы не молчать, сказал;

– Удобное место для аптечки. Все всегда под рукой.

Он кивнул.

– Это из-за Мистера. Сильно он не кусается, но оцарапать может. Потом есть еще Лого и Лулу. Они тоже любят повозиться.

– Лого и Лулу?

– Медвежата.

– Ах, медвежата… Понимаю. – Я опасливо оглянулся по сторонам и, поставив бутылочку обратно на полку, закрыл дверцу. – А где они сейчас?

– Дрыхнут где-нибудь. Они всегда спят после обеда. Вы увидите их позже. Может, выйдем на террасу? Вы что предпочитаете: виски, водку, бурбон?

Терраса оказалась очень приятной. Она находилась на теневой стороне и была выложена большими каменными плитами неправильной формы, промежутки между которыми заполняли полоски плотного дерна. Мы провели там больше часа, но вся польза, которую мне за это время удалось извлечь – это три хайбола. Ларри не пришелся мне по душе. Он говорил как актер; из его нагрудного кармана торчал зеленый, под цвет рубашки платок; меньше чем за шестьдесят минут он успел трижды упомянуть Светский календарь; и, наконец, его часы имели шестигранную форму, хотя все приличные часы могут быть только круглыми. Что касается невзыскательной болтовни, он показался мне довольно остроумным, но, должен признаться, в компании он выглядел бы достаточно блекло. Секретами он не разбрасывался. Тема анонимных писем вызвала у него взрыв негодования. Еще я узнал, что он умел пользоваться пишущей машинкой, что Мариэлла отправилась в центр города с какими-то поручениями, а Джанет была с доктором Брейди на верховой прогулке. К доктору Брейди он, похоже, относился несколько неуважительно, хотя я и не смог уловить, почему именно.

Когда пробило пять, а тетя так и не появилась, он пошел разузнать и, вернувшись через минуту, сказал, что я могу подняться наверх. Он проводил меня по лестнице, показал нужную дверь и исчез. Я переступил через порог и очутился в кабинете. Там никого не было. Повсюду царил беспорядок. В кресле горой лежали телефонные книги. Листки промокательной бумаги на столе использовались, очевидно, еще со времен подписания Декларации Независимости. Пишущая машинка пылилась без чехла. Я стоял и невесело глядел по сторонам, когда наконец в комнату вбежала Бесс Хадлстон, за которой трусил тощий субъект. Его глаза были такими же черными, как у нее, но в остальнам он казался усохшим и выцветшим.

– Извините. Здравствуйте. Мой брат. Мистер Голдвин, – произнесла она, прошмыгнув мимо меня.

– Гудвин, – твердо поправил я и пожал руку, протянутую ее братом.

Я с удивлением обнаружил, что у него было крепкое рукопожатие. Тем временем Бесс Хадлстон уже села за стол и выдвинула ящик. Она достала чековую книжку, взяла ручку, выписала чек, развела несусветную грязь при попытке промокнуть чернила и протянула чек своему брату. Он скользнул по нему взглядом и сказал:

– Нет.

– Да, – отрезала она.

– Послушай, Бесс, но ведь это не…

– Придется потерпеть, Дэн. По крайней мере, эту неделю. Ничего не поделаешь. Я тебе тысячу раз говорила, что…

Она замолчала, посмотрела на меня и перевела взгляд на брата.

– Ладно, – сдался Дэниел, засунул чек в карман и опустился в кресло, задумчиво мотая головой.

– Итак, – Бесс повернулась ко мне, – что у вас?

– Похвастать пока нечем, – ответил я. – На письме и конверте уйма отпечатков пальцев, но поскольку вы их показывали брату, племяннику, девушкам и доктору Брейди, я полагаю, все они к ним прикасались, верно?

– Да.

Я пожал плечами.

– Еще Мариэлла научила мистера Вульфа готовить фрикасе из солонины. Весь фокус заключался в требухе. Помимо этого, никаких новостей. Кстати, Джанет знает, что вы ее подозреваете. И ей очень хотелось заполучить фотографию.

– Какую фотографию?

– Тот самый ее снимок, который я, по вашему распоряжению, отправил в мусорное ведро. Он случайно попался ей на глаза. Вы не возражаете, если она его получит?

– Конечно, нет.

– Вы ничего не можете добавить по этому поводу? Вдруг существует какая-то связь…

– Нет, карточка не имеет к делу ни малейшего отношения. Она вам никак не поможет.

– Мистер Вульф приглашал доктора Брейди заглянуть к нему сегодня около двух, но доктор ответил, что слишком занят.

Бесс Хадлстон подошла к окну, выглянула и вернулась обратно к столу.

– Однако он не слишком занят, чтобы кататься на одной из моих лошадей, – заметила она едко. – Они с Джанет должны скоро вернуться. Я, кажется, слышала шум в конюшне.

– Он зайдет в дом?

– Зайдет. Чтобы выпить коктейль.

– Ясно. Мистер Вульф просил передать, что существует некоторая вероятность того, что отпечатки удастся найти на втором письме. На том самом, которое получил ваш богатый знакомый.

– Оно недосягаемо.

– Вы не могли бы попросить его на время?

– Нет.

– Ваш знакомый передал его в полицию?

– Господи, как вам такое пришло в голову!

– О'кей. Я уже поиграл в пятнашки с Мистером и переговорил с вашим племянником. Теперь я хотел бы посмотреть, где хранятся канцелярские принадлежности Джанет, и взять образец шрифта пишущей машинки. Это она?

– Да. Но сперва давайте зайдем в комнату Джанет. Я провожу вас.

Я пошел за ней. Комната оказалась на том же этаже в противоположном конце коридора – приятное маленькое жилище, уютное и аккуратное. Но канцелярские принадлежности меня разочаровали. Они находились не в коробке. Они лежали в выдвижном ящике стола, который не запирался и имел ручку в виде тонкого металлического кольца – на нем едва ли могли оставаться отпечатки, – так что любой желающий имел возможность спокойно открыть его и взять бумагу или котаерты, словом, то, что нужно, абсолютно без всякого риска. Бесс Хадлстон ушла, предоставив мне изучать обстановку, и, осмотревшись там, где осматривать было в общем-то нечего, я вернулся в кабинет. Дэниел по-прежнему сидел в кресле, в той самой позе, в какой мы его покинули. Заправив в пишущую машинку взятый из ящика Джанет листок, я отстучал несколько пробных строк и уже собрался сунуть его в карман, когда Дэниел произнес: