Рука в перчатке - Стаут Рекс - Страница 20

Я оставил его там. Вы знаете, что мой дух отрекся от насилия.

Миссис Сторс ответила, не спуская с него глаз:

— Шива для свершения насилия нуждается в орудиях. Вы орудие Шивы!

Рэнт поднял обе руки и медленно, но твердо прижал ладони к груди.

— Нет. Я частица Шивы, а у Шивы много таких, как я. Я знаю, в вас говорит слабость, и я прощаю вас. — Он повернулся к Шервуду. — Да, я лгал, чтобы защитить вселенское учение, которому служу. Я знаю, что перед неверующими я в опасности. Знал, что вы можете доказать, что я получал деньги от миссис Сторс, а Сторс пытался это прекратить. Я знал, что вы докажете: теперь, когда Сторс мертв, а миссис Сторс унаследовала его собственность, процветание мне обеспечено. Да, я понял все это вчера, как только Белден сказал, что мистера Сторса убили. И когда я пошел на то место и увидел, что его повесили, то подумал, что я не дурак, но оказался им дважды: первый раз, когда пытался подобрать расписку, думая, что меня никто не видит, а второй, когда оказался неспособным предвидеть, что миссис Сторс в ужасе от шока оставит надежду, которую я в нее вселил, и отречется от истины, провозглашаемой мною. Вот почему я солгал вам, и это тоже моя глупость. Я не орудие насилия и не могу им быть.

Шервуд посмотрел на Брисендена и на своего помощника рядом с ним. Полковник взял с места в карьер:

— Предъявим ему обвинение!

Человек в очках поджал губы и поднял брови, покачивая головой в нерешительности. Но миссис Сторс уже закусила удила.

— Я могла бы разделить вину, если бы она была моя или вообще была вина, которую с кем-то нужно разделить. Но вина — только там вина, где ее чувствуешь. Шива ее не ощущает, предоставив это мне.

Я знаю, что ритуал Шакти, Камакша, который включает в себя панкамакару, требует человеческих жертв.

Шива, бог-разрушитель, должен исполнять предначертание, но я не Дурга и не Парвати. Я не созрела.

Они несли в себе зачаток жизни и мира, а я всего лишь женщина. Шива это хорошо знает. Мистеру Рэнту это тоже известно. Цикл разрушения и возрождения в моей душе еще не завершился, и хотя я многое принесла в жертву ради этого, но окончательно оставить сферу я еще не могу…

Шервуд слушал ее вполуха, а в уме делал прикидки:

«Она будет ошеломляющим свидетелем, с этой ее чушью о цикле разрушения… я смогу всучить это в суде, приписав всю эту галиматью влиянию Рэнта, задавшегося целью подчинить себе волю миссис Сторс, — вот вам и мотив для убийства… присяжные проглотят это за милую душу — им даже придется по вкусу… да, надо предъявлять ему обвинение, думаю…»

Но полковник Брисенден был уже на ногах. Реакция у него была отменной. Он обогнул стол и миссис Сторс, продолжавшую испытывать долготерпение космоса, изливая свои мелкие горести, предстал перед Джорджем Лео Рэнтом весь красный и брякнул, задрав подбородок:

— Ну, давайте на чистоту. Выкладывайте как на духу — вам же будет легче. Где перчатки?

Рэнт отступил на шаг. Брисенден последовал за ним, грудь в грудь, нависая над беднягой как скала:

— Ну, говорите же! Где перчатки? Мы вас поймали. Вы хоть понимаете это? Закончим…

— Подождите минутку!

Все обернулись. Брисенден застыл с огнем во взоре. Лен Чишолм, не торопясь, с уверенностью на лице, встал со стула и сварливо повторил:

— Подождите минутку с этой чушью. — Он отвернулся от Брисендена и обратился к Шервуду: — Вы сказали, что Рэнт ушел из дому около четырех часов и вернулся минут через двадцать? Так?

Но полковник уже кипел как чайник и не желал ничего слушать. Из него так и хлынули слова:

— Сядьте, мы ответим, что так и что не так, когда настанет ваш черед. Хватит лапшу вешать на уши…

— О'кей, — отмахнулся от него Чишолм. — Продолжайте совать вашу ногу и дальше, и если вам сломают копыто, то поделом. Я только хотел вам кое-что сказать.

Вмешался Шервуд:

— Пожалуйста, полковник, потерпите минутку. — И обратился к Чишолму: — Продолжайте.

Чишолм огрызнулся:

— Скажите на милость, сделали одолжение. Ладно, если я правильно понял, то Рэнт вернулся в дом в четыре двадцать, до этого ухлопав Сторса, так вот — ничего подобного. Сторс был на том самом месте живехонький в четыре сорок. Я сам видел его там, на той скамье. юз Брисенден уставился на него горящим взглядом.

Со всех сторон послышался шепот. Шервуд сказал как отрезал:

— Вы заявили нам, что искали Сторса и не смогли найти.

— Да, знаю, — поморщился Лен. — Каюсь, соврал! Это, конечно, прибавит вам работенки, но факт есть факт: без двадцати пять Сторс еще дрых на скамье.

Глава 7

Как раньше Джордж Лео Рэнт не выказывал отчаяния, попав в беду, так и сейчас по нему не было видно, что он рад наступившему избавлению. Правда, он позволил себе сесть, впервые с тех пор, как вошел в комнату. Мгновение он вглядывался в решительное и мужественное лицо Чишолма, а затем ретировался, но в полном боевом порядке, и сел на стул позади Циммермана и Фольца. Только Дол Боннер не удержалась от удивленного восклицания, все другие настороженно молчали. Брисенден, нахмурившись, вперил взор в удаляющуюся спину Рэнта, как коршун вслед кролику, удравшему в кусты. Потом он продефилировал к прокурору и потребовал:

— Всех вон отсюда, кроме этой птички Чишолма.

С ним лучше разобраться без свидетелей.

Шервуд покачал головой:

— Рано. — Он обратился к Чишолму явно не по-дружески: — Застали нас врасплох — этого вы хотели?

Лен подошел к нему:

— Я не партизан и, как вы, в бутылку не лезу.

Только пытался вам сказать…

— Да. Я уже слышал. Садитесь… Пожалуйста, сядьте.

Лен пожал плечами, подошел к стулу, который до этого освободила Дол Боннер, и сел. Шервуд обратился ко всей аудитории:

— Вот что я хотел бы сказать вам, ребята. Всем без исключения. Я верю в откровенность. Именно так мне нравится работать. Я не ставлю ловушек. Не собираюсь ничего скрывать, что обнаружу в ходе расследования.

Если один из вас виновен, навару ему от этого будет не много, как и мне, если буду водить за нос остальных.

Как и вам, в конце концов, тоже ничего не даст игра в прятки со мной. Сколько веревочка ни вейся… — Он резко повернулся к Чишолму. — Когда вас осенило?

Прошлой ночью вы сказали, что обыскались Сторса везде, да так и не нашли. Затем вы вспомнили, что помощник садовника видел, как вы шли в сторону пруда где-то между половиной пятого и пятью часами, и вы знали, что я его допрашивал, поэтому решили опередить события и, не дожидаясь, пока я уличу вас во лжи, поторопились признаться, что солгали сами. Как по-вашему, могу я верить вам сейчас или нет?

— Не знаю, — виновато произнес Лен. — Помощник садовника — для меня это новость. А выступил только потому, что понял: хотите из Рэнта сделать козла отпущения. И пусть я его терпеть не могу, но подлянку не терплю еще больше.

— И вы не знали, что вас вчера вечером видел помощник садовника?

— Нет.

— И вы его не заметили?

— Я высматривал не садовников. Я был слишком зол, чтобы его заметить.

— На кого злы? На Сторса?

— Нет. Впрочем, на него тоже. На всех. Вчера без Двадцати пять я пылал праведным гневом на всех и вся.

— Но на Сторса вы были настолько злы, что вчера в присутствии трех человек угрожали приехать сюда и задушить его.

— Правда? — Лен поднял одну бровь. — Может быть и так, не спорю, но соотношение угроз убить к убийствам как таковым составляет примерно миллион к одному. Вот и прикиньте шансы насчет того, чтобы раздуть из этого кадило. В любом случае я признаю, что у вас есть все основания взять меня за шкирку. Вчера я вам солгал, хотя делать этого не следовало. Теперь мне предстоит объясняться по этому поводу, а это намного сложнее, когда висишь на крючке. В моем объяснении нет ничего как заслуживающего доверия, так и ничего не заслуживающего.

Тогда мне было просто лень говорить правду.

Брисенден издал звук, похожий как на хрип, так и на рычание.