Величайший рыцарь - Чедвик Элизабет - Страница 46

Более великого момента может никогда и не быть, но состязание получилось трудным и напряженным. Люди получили много травм, и в нем участвовало столько рыцарей, что порой создавалось впечатление настоящего сражения, а не состязания на арене. Шум был оглушительный, и временами совсем не оставалось места для маневров и даже разворота боевых коней. Когда появлялось место для атаки, люди и кони бросались вперед с такой силой, были так взвинчены и напряжены, что врезались друг в друга с грохотом, подобным раскатам грома. Копья разлетались на части, рыцарей выбрасывало из седла, боевые кони падали – и некоторые больше не вставали. Виноградники, рядом с которыми проходило состязание, вытоптали и перепахали. Звучали боевые кличи и крики проигравших. Гарри Норрейс оказался верен слову и выкрикивал имя Вильгельма так громко, что его слышали все.

– Господь с Маршалом! – орал он, размахивая копьем, а колокольчики у него на узде звенели и звенели.

На поле все крутилось и вертелось, картина постоянно менялась, движение не прекращалось, и в какое-то мгновение Вильгельма с отрядом отделила от Генриха группа фламандцев. Ругаясь, Вильгельм пробил путь сквозь них и оказался рядом с королем как раз вовремя. Телохранители его господина, включая Икебефа и де Куланса, погнались за какими-то богато одетыми французскими рыцарями, в то время как Генрих, ничего не замечавший в пылу битвы, бросился в гущу бургундцев всего лишь с несколькими рыцарями. Вильгельм увидел, как копье Генриха разбивается, словно стекло, от удара о щит противника, а его куски далеко разлетаются в разные стороны. Противник закачался в седле, но не свалился, а его товарищи окружили молодого короля, схватили коня за узду и попытались выбить всадника из седла.

Вильгельм пришпорил коня и бросился в центр схватки. В воздухе звенел крик Норрейса:

– Маршал! Маршал! Господь с Маршалом!

Работая мечом, Вильгельм пробивался к Генриху. Молодой человек потерял шлем и нижнюю мягкую шапочку, каштановые волосы торчали в разные стороны, часть прядей прилипла к раскрасневшемуся лицу. Его рука поднималась и опускалась, Генрих сжимал зубы, уверенно продолжая схватку. Он не позволит взять себя в плен во время такого важного турнира, когда на него смотрит столько людей. Однако бургундцы очень не хотели отпускать свой приз. Генрих не мог управлять конем, а поэтому становился беспомощным в их руках. Вильгельм протянул руку, ухватился за ремешок, проходивший по лбу боевого коня Генриха, и потянул. Жеребец начал сопротивляться и потом резко дернулся. Бургундцы набросились на Вильгельма, но он упорно держался, и ему помогал Ансель, который галопом прискакал справа. Вильгельму удалось сорвать узду с головы коня, и противникам теперь стало не за что держаться. Генриху тоже было не за что держаться, разве только за гриву, но этого оказалось достаточно, и он смог ударами пяток вывести боевого коня из схватки.

– Осторожно! – заорал Ансель и показал на группу фламандских рыцарей, которые увидели, в каком трудном положении оказался Генрих, и скакали к нему, чтобы этим воспользоваться.

Ругаясь, Вильгельм наклонился, схватил упавшее копье и бросился в атаку на перехват их предводителя. Он еще плотнее сжал бока Византина, направил копье в шит рыцаря и почувствовал, как у него от удара содрогнулась рука. Византина словно отбросило назад, и он слегка присел на задние ноги, хотя это был очень крепкий конь. Древко копья из ясеня сломалось, щепки полетели во все стороны. Вильгельм понял, что сжимает в руках обрубок. На мгновение он испытал ужас и подумал, что Византти сейчас упадет, но боевой конь с невероятными усилиями выпрямился. Вильгельм выхватил меч, надеясь, что обеспечил Генриху достаточно времени для побега в одну из безопасных точек. Вильгельм мог только отражать уверенные удары противника. Только так можно было не попасть в плен самому. Он с огромным облегчением услышал голос Гарри Норрейса и боевой клич Маршала. Норрейс собирал его отряд. Каким-то чудом Вильгельм нашел в себе силы выкрикнуть ответ. Ансель отразил удар, который пришелся бы в бок Вильгельму. Появился Болдвин де Бетюн в разорванной и грязной накидке. Вильгельм утроил усилия, и его противник предпочел отступить, но не попасть в плен и не платить выкуп. Когда противники отступили, Вильгельм склонился над лукой седла, хватая ртом воздух. Глаза у него щипало от пота, но он изучал ситуацию на поле сквозь прорези шлема и в ярости увидел сливающиеся перед глазами красные и золотистые цвета в одном из мест отдыха.

Он пришпорил Византина и понесся к ним. Прискакав к заграждению, он снял шлем и бросил королевскому оруженосцу.

– Очень мило с вашей стороны, господа, что вы снова присоединились к нам, – рявкнул он группе нормандских рыцарей, среди которых находились Икебеф и де Куланс. – Где вы были, когда вашего господина чуть не взяли в плен, чтобы потребовать за него выкуп? В банде крестьянских ублюдков и то больше дисциплины!

Икебеф широкими шагами подошел к боевому коню Вильгельма с потемневшим от гнева лицом.

Насколько нам известно, именно ты и твоя банда английских болванов следовала по пятам за нашим господином. Мы не виноваты, что вы не справились.

Вильгельм спрыгнул с седла и схватил Икебефа за горло.

– Ты смеешь так со мной разговаривать, когда твоего ума и способностей не хватит даже для свинопаса!

Икебеф высвободился и оттолкнул Вильгельма, глаза у Адама горели.

– Ты относишься к нашему господину как к младенцу, которому все еще нужна кормилица, хотя на самом деле он опытный боец. Мы, по крайней мере, получили выкуп для сундуков нашего господина. А тебя только волнует, как еще больше самому прославиться. «Маршал! Маршал! Господь с Маршалом!» Ха! – Икебеф сплюнул под ноги Вильгельма и повернулся к Генриху, который напряженно следил за перепалкой. – Мы поступили неправильно, сир?

Генрих нахмурился.

– Нет, – заявил он. – Все произошло в пылу битвы и, как вы сказали, Адам, вы получили кое-какой выкуп, что полезно. Я ценю вас обоих, и я не позволю, чтобы вы позорили меня пубичными ссорами. Это оскорбительно для меня. Забудьте об этом. Впереди еще половина дня, и я хочу получить приз. Пожмите друг другу руки и забудьте о своих разногласиях.

Вильгельм проглотил свою злость. Вино у него в животе превратилось из пламени в пепел. Он был в ярости, но больше всего злился на самого себя. Он позволил Икебефу нанести удар ему под броню, а именно этого и добивался его соперник. Сжав зубы, Вильгельм протянул руку. Хорошо хоть Генрих не попросил их извиниться друг перед другом, только забыть о разногласиях. Икебеф с кислой миной пожал Вильгельму руку, причем сдавил пальцы гораздо сильнее, чем требовалось.

Удовлетворенный Генрих кивнул с напряженным видом и громко заговорил:

– Все, кому требуется свежий конь или новое оружие, немедленно этим займитесь. Мы скоро выезжаем!

Рыцари в отсеке задвигались, быстро подчиняясь приказу Генриха. Вильгельм проверил ноги Византина. Все было в порядке, если не считать маленькой царапины на левой передней. Сам Вильгельм в эти минуты пребывал в гораздо худшем состоянии, чем его конь. Где-то на поле валялись обломки копья с привязанной лентой королевы Маргариты, но он не собирался идти ее искать, Вильгельм взял новое копье у оруженосца и, вставая за спиной Генриха, заставил себя думать только о предстоящем деле. Молодой король сменил усталого коня на резвого чалого испанца.

– Оставайтесь со мной, если можете, кормилица! – прокричал Генрих, и шпоры его сапог вонзились в бока коня.

Вильгельм погнал Византина за господином, думая, не стар ли он уже для таких занятий.

Турнир продолжался три дня, и в последний вечер Генрих устраивал пир для рыцарей, которые сражались на его стороне. Тем, кого считали лучшими, раздавали призы. Гарри Норрейсу вручили серебряную трубу, как рыцарю с самым громким голосом. Вильгельм ле Грас получил копье с серебряным наконечником за то, что сломал больше всех копий за время турнира, Томасу де Кулансу вручили прекрасный серебряный кубок за то, что больше всех напился. Икебеф получил похожий приз – деревянную чашу с золотым ободком.