Адские поиски - Андрианова Татьяна - Страница 59

Сразу за порогом оказались крутые ступени. Разумеется, я в своих чудных, новых, но чертовски неудобных сапогах тут же неловко запнулась о высокий порожек, взвизгнула, потеряла равновесие и чуть не полетела носом вниз, считая многочисленные, плохо освещенные настенными факелами ступени. Хорошо Аполлион оказался начеку. Сильные руки демона крепко ухватили мою талию, не дав свершиться падению, и вознесли обратно на первую ступень.

— Опаньки! Чуть не упала. — Его голос с хриплым придыханием обжег ставшее вдруг чувствительным ухо.

— Осторожно, там порожек, — ехидно предупредила откуда-то снизу привратница.

От нахлынувшей злости я чуть не плюнула вниз, но оценила расстояние и поняла: сто процентов промахнусь. Досада какая.

— Очень своевременно, — раздраженно фыркнула я. — А ты, между прочим, — это уже Аполлиону, — мог бы идти впереди и страховать.

— Мог бы, — как ни в чем не бывало откликнулся тот. — Только леди всегда спускаются первыми. Это не дает мужчине возможности ненароком заглянуть ей под юбку.

— Протри глаза. Где ты увидел на мне юбку? — преисполнилась скепсиса я.

Тоже мне, нашел отмазку, чтобы не идти вперед, а нагло насладиться моим жалким ковылянием из первых рядов.

— На самом деле форма одежды не так уж важна. Главное суть, — спокойно заметил демон.

— Ясно. Кругом одни приверженцы традиций. Ретрограды чертовы, — понятливо кивнула я и сделала осторожный шаг вниз. Не упала, не подвернула ногу и даже не споткнулась. Мысленно поздравила себя с маленьким успехом. Шансы добраться до подножия лестницы живой и относительно невредимой микроскопически, но выросли. Аллилуйя! — Кстати, говорят, у пещерных людей была не менее замечательная традиция. Возвращаясь в пещеру после длительного отсутствия, вежливо пропускать женщину вперед. Знаешь, зачем они это делали?

— Понятия не имею. Но, думаю, ты великодушно просветишь меня на сей счет.

— Разумеется. Они поступали так на случай, если в пещере притаился какой-нибудь хищник. Тогда сначала он нападет на женщину, а мужчина либо смело ретируется, либо попробует убить зверя на ужин.

— Очень предусмотрительно с их стороны, — ничуть не смутился Аполлион. — Казалось бы, пещерные люди, а какая дальновидность.

Я возмущенно фыркнула, но предпочла не вступать в дальнейшую дискуссию о том, какими неблагодарными скотинами иногда бывают некоторые мужчины. Не стоило рисковать простоять здесь весь день, пререкаясь, когда ноги уже нестерпимо гудят от злополучных каблуков. Я отправилась дальше. По всему видно, привратницу нам придется догонять, а излишняя торопливость, учитывая неудобную обувь, практически равноценна изощренному самоубийству. Мое волнение по поводу спуска разделял и Тиграш. Даже спускаясь впереди нашего колоритного трио, я четко слышала, как раздраженный своим бессилием кот нервно хлещет хвостом по стенам. По-хорошему тигра следовало пустить вперед. В таком случае, если бы я упала, то хотя бы на мягкое. Но для рокировки оказалось слегка поздновато. Слишком узкий коридор был рассчитан только на одного посетителя. Двое могли разойтись боком, но тигр точно не сможет протиснуться мимо Аполлиона. Наверное, узкие проходы делали для удобства обороняющих замок, на случай, если кому-то в голову взбредет на него напасть. Или зодчие тоже тупо следовали какой-нибудь замшелой традиции.

Я осторожно опустила правую ногу на ступень и внутренне возликовала, когда ступня прочно утвердилась на поверхности, а каблук не подвел. Внутренний голос подсказывал, что, оступись я, пересчет большого количества выступов закончится для моего хрупкого девичьего организма трагически.

«Вперед, воительница!» — тут же прорезался вечно нетерпеливый Кумивар, заставив меня вздрогнуть от неожиданности и неловко покачнуться на каблуках.

«Смерти моей хочешь?» — испуганно поинтересовалась я у эльфийского клинка, с трудом восстановив утраченное равновесие.

«Ни в коем случае, — сразу пошел в отказ Кумивар, будто не он имел жуткую привычку вступать в споры и вылезать с неуместной критикой в самый неподходящий момент. — Как раз пытаюсь предотвратить твою смерть от старости на вершине этой лестницы. Жалкая, смею заметить, будет кончина. А именно так и будет, если ты не перестанешь мучиться сомнениями по всяким пустякам. Отбрось в сторону нерешительность, вспомни, что мы с братом говорили тебе о балансе, и вперед. Считай это очередной тренировкой в твоем обучении».

«Легко сказать, но трудно сделать», — тоскливо подумала я, бросив неуверенный взгляд на уходящие вниз ступени.

Падать вниз будет очень больно.

«Не зацикливайся на возможной неудаче, — постарался поднять мой упавший дух Джастудай. — Помни, Вероника, любая мысль материальна, и желания, пусть даже неопределенные, иногда сбываются. Не раздумывай долго. Просто иди».

Легко ему, он ведь железный. Так что даже если мне суждено пересчитать носом каждый чертов выступ, вырубленный в местной породе, и в конце сломать шею, ему вряд ли грозит что-либо серьезное. И тем не менее я продолжила свое схождение вниз. Не годится стоять и ничего не делать, когда с моими спутниками неизвестно что происходит прямо в этот самый момент. Может, именно сейчас их зверски пытают. Как ни странно, это придало сил, открыв второе дыхание.

«А посуда вперед и вперед по лесам, по болотам идет», — всплыли в уме строчки Корнея Чуковского из «Федорина горя».

Видимо, я твердила стишок вслух, как заклинание, потому что, когда мы наконец спустились вниз, демон мило поинтересовался, что это я с таким чувством бормотала себе под нос.

— Классика всегда уместна, — неожиданно смутилась я.

В самом деле, не объяснить же высшему демону, что в качестве ободряющего средства использовала детский стишок.

Коридор от подножия крутой лестницы расширялся. Теперь мы с Аполлионом вполне могли идти бок о бок, не задевая каменных стен руками. Аллилуйя. А то, признаться, я начала опасаться приступов клаустрофобии. Тиграшу, правда, пришлось идти за нами, что его хорошему настроению не способствовало — ну не доверял он демону, и все тут. Терпеливо ожидавшая окончания нашего спуска провожатая смерила нас ироничным взглядом глаз с вертикальными зрачками и предложила следовать за ней. Будто у нас был выбор.

Само подземелье оказалось каким-то нетипичным. Я ожидала сырости, заплесневелого запаха, спертого воздуха, отсыревших стен, дверей с решетчатыми окошками, чтобы тюремщикам сподручней было наблюдать за узниками, деловито шныряющих под ногами крыс с омерзительно голыми хвостами. Готова была услышать скорбное звяканье цепей и душераздирающие стоны несчастных узников, еще не смирившихся со своей печальной участью. Но ничего этого не было.

Было вполне сухо. Стены испускали темно-красное мерцание, а факелы, закрепленные в специальных гнездах, давали достаточно света, чтобы можно было передвигаться по коридору, не рискуя запнуться о какой-нибудь выступ. По обе стороны коридора действительно располагались массивные двери. Но решеток в них не было и подозрительных стонов и воплей не доносилось. В воздухе вместо затхлой сырости плыл аромат каких-то экзотических благовоний с отчетливыми нотками пряностей и цветов. И шепот. Шепот… Эротичный, интимный, словно кто-то нежно нашептывает на ухо предложения страстные, желанные, восторженно-запретные. Будто водят по коже куском теплого бархата, и от этого в сладком предвкушении судорожно сжимаются мышцы живота. Но стоило лишь попытаться сосредоточиться на отдельных фразах, как манящий голос замолкал, оглушая тишиной, а в душе возникало острое, тоскливое чувство потери и сожаления.

— Ты тоже это слышишь? — Я дернула за рукав Аполлиона, чтобы привлечь его внимание к звукам.

— Что именно? — спросил он.

И я почему-то смутилась, словно меня только что застали за чем-то недозволенным.

— Ничего. Показалось. Скажите, а Лилия тоже за века не смогла придумать ничего нового в области мучений грешников? — поинтересовалась я.

Что угодно, лишь бы навязчивый голос заткнулся. Одно дело, когда мне надоедают клинки. К ним я успела немного привыкнуть, а тут еще один прилип.