Собрание сочинений в 10 томах. Том 9 - Хаггард Генри Райдер - Страница 38

Я вздрогнул, когда снова услыхал о Мбопе, имя которого опять назвали уста Булалио-Убийцы. Кто мог так любить Мбопу, как не тот, кто давно умер? А может быть, Булалио говорил о другом Мбопе, имя это не принадлежало исключительно мне, — Чака предал смерти одного из своих вождей с таким же именем во время великой тризны, говоря, что двум Мбопам не ужиться в стране, он убил его, хотя тот Мбопа плакал обильно, когда другие не могли выжать ни одной слезинки.

Я ответил только, что Булалио очень заносчив, и мы направились к воротам крааля.

Никто не встретил нас у входа и никто не стоял у дверей хижины, но дальше, из середины окруженного хижинами крааля, где помещаются стада, поднималась пыль и слышался шум, как будто шли приготовления к войне. Некоторые из моих спутников испугались и хотели повернуть назад, опасаясь измены, испуг их усилился, когда при входе во внутренний крааль скота мы увидели человек пятьсот воинов, стоящих в боевом порядке, и двух высоких молодых людей, которые с громкими криками бегали между ними.

Я обратился к своим испуганным спутникам:

— Не бойтесь! — вскричал я. — Смелый взгляд покоряет сердца врагов. Если бы Булалио желал умертвить нас, ему для этого незачем было бы созывать стольких воинов. Он гордый вождь и хочет показать свои силы, не подозревая того, что король, которому мы служим может выставить целую роту на каждого из его воинов. Смело пойдем вперед!

И мы пошли по направлению к войску, которое собиралось на противоположном конце крааля. Высокие молодые люди, командующие войском, заметили нас и пошли нам навстречу, один за другим. Шедший впереди нес на плече большую секиру, а следовавший за ним вертел в руках огромную дубину. Я взглянул на первого и, отец мой!… Сердце мое замерло от радости — я узнал его, несмотря на истекшие годы. То был Умслопогас, мой питомец, ставший взрослым человеком — таким человеком, с которым никто не мог сравниться во всей Земле Зулу. Он был большого роста, с лицом свирепым, немного худ, но широк в плечах и узок в бедрах. Руки у него были длинные, но не толстые, хотя мускулы выступали на них, как узлы на канате, ноги также были длинные и очень широкие под коленями. Глаза его были словно глаза орла, нос немного крючковатый, и голову он держал слегка наклоненной вперед, как человек, беспрерывно высматривающий затаившегося врага. Казалось, что двигается он медленно, хотя шел он очень быстро, походка у него была плавная, как у волка или льва, пальцы его все время играли роговой рукоятью секиры. Тот, кто шел за ним, был также очень высокого роста, хотя ниже Умслопогаса на полголовы, но более широкого сложения. Его маленькие глаза беспрерывно мерцали, как звезды, выражение лица было совершенно дикое, и время от времени он улыбался, показывая белые зубы.

Когда я увидел Умслопогаса, отец мой, внутри у меня все задрожало, мне хотелось подбежать и броситься ему на шею. Но я сдержался и не только не уступил этому порыву, но даже опустил угол своего плаща на глаза, пряча лицо, чтобы он не узнал меня. Вскоре он стоял передо мной, смотря на меня своими зоркими глазами, в то время как я кланялся ему.

— Привет тебе, Рот Дингаана! — сказал он громким голосом. — Ты маленький человек, чтобы служить ртом такому большому вождю!

— Рот — небольшая часть лица, даже и великого короля, вождь Булалио, правитель племени Секиры, колдун волков, живущих на горе Призраков, а раньше называемый Умслопогасом, сыном Мбопы, сына Македамы!

Услыхав эти слова, Умслопогас вздрогнул, как ребенок при шелесте во мраке, и пристально взглянул на меня.

— Ты много знаешь! — сказал он.

— Уши короля велики, если рот его мал, вождь Булалио, — ответил я, — я же, будучи только ртом, говорю то, что слышали уши!

— Откуда тебе известно, что я жил с волками на горе Призраков? — спросил он.

— Глаза короля видят далеко, вождь Булалио. Вчера они видели большую и веселую охоту. Говорят, они видели мчащегося буйвола, а за ним бесчисленных воющих волков, а с волками двух людей, одетых в волчьи шкуры; те люди похожи на тебя, Булалио, и на того, кто с дубиной следует за тобой!

Умслопогас поднял свою Секиру, как бы готовясь разрубить меня пополам, потом опустил ее, пока Галази-Волк сверкал на меня широко открытыми глазами.

— Откуда ты знаешь, что когда-то меня называли Умслопогасом? Имя это я утратил давным-давно. Говори, Рот Дингаана, а то я убью тебя!

— Убивай, если хочешь, Умслопогас, — отвечал я, — но помни, что когда голова разбита, рот немеет. Разбивающий головы лишается мудрости!

— Отвечай! — повторил он.

— Не хочу! Кто ты, что я должен отвечать тебе? Я знаю правду, и мне достаточно этого. Теперь к делу!

Умслопогас заскрежетал зубами от ярости.

— Я не привык, чтобы мне перечили здесь, в моем собственном краале! — сказал он. — Но к делу! Говори, маленький Рот!

— Вот мое дело, маленький вождь. Когда еще жил ныне умерший Черный, ты послал ему вызов через человека по имени Мезило — таких слов он никогда не слыхал до этого, и они могли бы стать причиной твоей смерти, о глупец, надутый гордостью, но смерть раньше посетила Черного и удержала его руку. Теперь Дингаан, тень которого лежит на всей стране, тот король, которому я служу и который сидит на престоле Черного, говорит с тобой посредством меня, своего Рта. Он бы хотел знать: правда ли, что ты отказываешься признать его власть, платить ему дань воинами, девушками и скотом и помогать ему в войнах? Отвечай, маленький вождь, отвечай немногими ясными словами!

Умслопогас от гнева еле переводил дыхание и снова поднял свой большой топор.

— Счастье твое, Рот, — сказал он, — что я обещал тебе безопасное пребывание у меня, а то ты бы не ушел отсюда, с тобой бы я поступил, как с теми воинами, которые в давно прошедшие дни были посланы на поиски Умслопогаса. Но отвечу тебе немногими ясными словами. Взгляни на эти копья — это только четвертая часть всех моих воинов — вот мой ответ! Взгляни также на ту гору, гору Призраков и волков, неизведанную, непроходимую для всех, исключая меня и еще одного человека — вот мой ответ! Копья и гора войдут в союз, гора ощетинится копьями и пастями волков. Пусть Дингаан оттуда берет дань! Я сказал!

Я резко расхохотался, желая испытать сердце Умслопогаса, моего питомца.

— Дурак! — сказал я. — Мальчишка с разумом обезьяны, против каждого твоего копья Дингаан, которому я служу, может выслать сотню, а гору твою сровняют с долиной, на твоих же призраков и волков, смотри, я плюю! — И я плюнул на землю.

Умслопогас задрожал от бешенства, и огромный топор засверкал в его руке. Он повернулся к вождю, стоящему за ним, и сказал:

— Скажи, Галази-Волк, не убить ли нам этого человека и всех спутников его?

— Нет, — отвечал, улыбаясь, Волк, — не убивай их, ты ручался за их безопасность. Отпусти их обратно к их собачьему королю, чтобы он выслал своих щенков на сражение с нашими волками. Хороша будет битва!

— Уходи отсюда, Рот, — сказал Умслопогас, — уходи поскорей, пока с тобой не случилось беды! За оградой ты найдешь пищу, чтобы утолить свой голод. Поешь и уходи, если же завтра в полдень тебя найдут поблизости от этого крааля, ты и твои спутники останетесь там навеки, Рот Дингаана!

Я сделал вид, что ухожу, но, внезапно вернувшись, снова заговорил:

— В твоем послании к ныне умершему Черному ты говорил об одном человеке, — как его имя… — о каком-то Мбопе?

Умслопогас вздрогнул, как раненный копьем, и взглянул на меня:

— Мбопа! Что тебе за дело до Мбопы, о Рот со слепыми глазами? Мбопа умер, а я был его сыном!

— Да, — сказал я, — да, Мбопа умер, то есть Черный убил Мбопу. Но как же случилось, Булалио, что ты его сын?

— Мбопа умер, — повторил Умслопогас, — он умер со всем своим домом, его крааль сровняли с землею, и по этой причине я ненавижу Дингаана, брата Чаки; я лучше разделю участь Мбопы и дома Мбопы, чем заплачу королю хоть одним быком!

Я говорил с Умслопогасом измененным голосом, отец мой, но тут я заговорил своим голосом: