Воздушный замок (илл. Гозман) - Джонс Диана Уинн - Страница 18

Будить этого субъекта Абдулла не решился. Доверия тот не вызывал. К тому же джинн открыто признал – исполняет желания он так, чтобы вызвать как можно больше смерти и разрушения. Да, этот человек может привести меня к Цветку-в-Ночи, подумал Абдулла, однако по дороге он меня ограбит.

Пока он раздумывал, на пороге гостиницы появилась женщина в переднике, – вероятно, она вышла поглядеть, нет ли снаружи клиентов. Ее одежды превращали владелицу в подобие пухлых песочных часов, что, на взгляд Абдуллы, было весьма некрасиво и непривычно.

– А! – сказала женщина, заметив Абдуллу. – Вы ждали, чтобы вас обслужили, сударь? Так надо было по столу постучать. Здесь все так делают. Чего изволите?

Говорила она с тем же варварским акцентом, что и наемники-северяне. Поэтому Абдулла заключил, что попал в ту же страну, откуда они родом. Он улыбнулся женщине:

– А что вы можете предложить, о придорожный самоцвет?

Очевидно, эту женщину никто никогда не называл самоцветом. Она покраснела, захихикала и стала теребить передник.

– Ну, хлеб, сыр, – промямлила она. – Только вот обед уже на плите. Обождите полчаса, сударь, и я подам вам славный мясной пирог и овощи с нашего огорода.

Абдулла подумал, что звучит это превосходно, гораздо лучше, чем можно было ожидать от гостиницы под травяной крышей.

– Тогда я с радостью подожду полчаса, о цветок среди хозяек, – заверил он женщину.

Она снова захихикала:

– Может, выпьете чего-нибудь, пока ждете, сударь?

– Конечно, – отвечал Абдулла, во рту у которого после пустыни было по-прежнему сухо. – Не затруднит ли вас принести бокал шербета или, если его нет, любого фруктового сока?

Она встревоженно нахмурилась:

– Ой, сударь, я… мы на сок как-то не тратимся, а про то, другое, я и не слыхала никогда. Может, выпьете славную кружечку пива?

– А что такое пиво? – осторожно спросил Абдулла.

Это женщину озадачило.

– Я… ну, мы… это… э-э-э…

Незнакомец на скамейке проснулся и зевнул.

– Пиво – единственное питье, достойное настоящего мужчины, – сообщил он. – Просто чудо что такое.

Абдулла обернулся, чтобы снова поглядеть на него. Он уставился в пару круглых прозрачных голубых глаз, ясных как стеклышко. Теперь, когда незнакомец проснулся, в его смуглом лице не было ни намека на бессовестность.

– Пиво варят из ячменя и хмеля, – добавил незнакомец. – Пока вы здесь, хозяйка, я бы и себе попросил еще пинту.

Выражение лица хозяйки радикальным образом изменилось.

– Я вам уже говорила, – заявила она, – что не стану ничего подавать, покуда не увижу, какого цвета у вас денежки.

Незнакомец не обиделся. Его голубые глаза скорбно посмотрели в лицо Абдулле. Затем он вздохнул, взял лежавшую с ним рядом на скамье белую глиняную трубку и принялся ее неспешно набивать и раскуривать.

– Так что, принести пивка, сударь? – спросила хозяйка, обращаясь к Абдулле и снова кокетливо хихикнув.

– Если можно, о госпожа, радушная, словно царица, – ответил он. – Принесите его мне и присовокупите должное его количество для этого господина.

– Хорошо, сударь, – сказала она и удалилась в дом, бросив крайне неодобрительный взгляд на человека с косицей.

– Я бы сказал, с вашей стороны это очень любезно, – сказал незнакомец Абдулле. – Вы никак издалека?

– Из дальних южных краев, почтенный пилигрим, – осторожно отозвался Абдулла. Он не забыл, каким вопиюще бессовестным выглядел этот субъект во сне.

– А, из-за кордона? Да уж наверное, с таким-то загаром, – заметил незнакомец.

Абдулла был совершенно уверен, что у него выуживают сведения, чтобы решить, не стоит ли его ограбить. Поэтому он страшно удивился, когда незнакомец ни с того ни с сего оставил расспросы.

– Я тоже не отсюда, знаете ли, – сказал незнакомец, пуская своей варварской трубкой большие клубы дыма. – Я из Дальнии. Старый солдат. Когда Ингария нас побила, получил пособие да и слоняюсь по свету. Сами видите – здесь, в Ингарии, к моему мундиру до сих пор относятся с предубеждением.

Эти слова он произнес прямо в лицо хозяйке, которая как раз вернулась с двумя кружками коричневатой пенной жидкости. Она не стала разговаривать с незнакомцем. Просто с размаху поставила перед ним одну кружку, а вторую учтиво и бережно подала Абдулле.

– Обед будет через полчасика, сударь, – сказала она и удалилась.

– Ваше здоровье, – сказал солдат, поднимая кружку. Он сделал большой глоток.

Абдулла был благодарен старому солдату. Теперь он знал, что находится в стране под названием Ингария. Поэтому он тоже сказал: «Ваше здоровье» – и с некоторым сомнением поднял свою кружку. Ему казалось, что жижу в кружку налили прямо из верблюжьего пузыря. Запах загадочного напитка лишь укрепил подобные подозрения. Попробовать жижу Абдуллу заставила только ужасная жажда. Он осторожно хлебнул. Что ж, мокро.

– Чудесно, правда?

– Весьма занятно, о капитан среди воинов, – отвечал Абдулла, стараясь не передернуться.

– Забавно, что вы назвали меня капитаном, – усмехнулся солдат. – Я, само собой, никакой не капитан. Выше капрала не дослужился. Хотя боев повидал и, честно говоря, надеялся на повышение. Но тут нас одолел враг, и ничего у меня не вышло. Страшная была битва, знаете ли. Нас захватили врасплох на марше. Никто не ожидал, что враг нагрянет так скоро. То есть, конечно, теперь-то все позади и после драки кулаками не машут, но должен прямо сказать – ингарийцы сражались нечестно. Нашли себе парочку кудесников, а те и приколдовали, чтобы они победили. А что простой солдат вроде меня может поделать против колдовства? Ничего. Хотите, нарисую план битвы?

Тут-то Абдулла и понял, куда его завело коварство джинна. Этот человек, который должен был ему помочь, с полной очевидностью оказался чудовищным занудой.

– О преисполненный доблести стратег, в военном искусстве я прискорбный профан, – твердо сказал он.

– Не важно, – бодро ответил солдат. – Можете мне поверить, нас разгромили наголову. Мы побежали. Ингария нас завоевала. Всю страну покорила. Наше королевское семейство, да хранят его небеса, тоже бежало, так что на трон возвели брата ингарийского короля. Были разговоры о том, что можно все это узаконить, если женить его на нашей принцессе Беатрис, но она сбежала вместе со всем семейством – долгой ей жизни! – и ее не нашли. Должен сказать, новый принц ничем не плох. Перед тем как распустить дальнийскую армию, всем раздал пособие. А хотите, расскажу, что я собираюсь сделать с моими денежками?

– Если вы и вправду желаете сообщить это мне, о храбрейший из ветеранов, – согласился Абдулла, подавляя зевок.

– Решил посмотреть Ингарию, – сообщил солдат. – Думал, дай-ка погуляю по стране, которая нас победила. Пойму, на что она похожа, а потом и осяду где-нибудь. Пособие-то у меня ничего себе. Можно путешествовать сколько угодно, если осторожно себя вести.

– Мои поздравления, – сказал Абдулла.

– Половину вообще золотом выплатили, – сказал солдат.

– А как же, – сказал Абдулла.

Для него было большим облегчением то, что как раз в эту минуту появились посетители из местных жителей. По большей части это были земледельцы в перемазанных штанах до колен и чужеземных блузах, которые напомнили Абдулле его собственную ночную рубашку, а также в громадных грубых башмаках. Они были очень радостные, громко толковали о сенокосе – который, по их словам, продвигался просто лучше некуда – и колотили по столу, требуя пива. Хозяйке, а с ней и маленькому подмаргивающему хозяину приходилось неустанно бегать в дом и обратно с полными подносами, потому что с этого времени начали прибывать все новые и новые посетители.

А солдат – Абдулла не знал, что и чувствовать по этому поводу, облегчение, досаду или веселье, – солдат внезапно потерял к Абдулле всякий интерес и пустился в серьезные разговоры со вновь прибывшими. Судя по всему, им было с ним ничуть не скучно. И, судя по всему, их ничуть не смущало, что перед ними вражеский солдат. Один из них тут же принес ему еще пива. Чем больше народу подтягивалось к гостинице, тем большей популярностью пользовался солдат. Перед ним выстроились кружки с пивом. Вскоре для него заказали обед, а из окружавшей солдата толпы до Абдуллы доносились обрывки фраз наподобие: «Великая битва… Ваши колдуны дали им преимущество, вот глядите… наша кавалерия с левого фланга… отрезали наших на холме… инфантерии пришлось отступить… бежали как зайцы… не самые худшие… окружили и выплатили пособие…»