Волшебное наследство - Джонс Диана Уинн - Страница 7

– Только Бабка с этим не согласилась, – сказала мама.

Бабка каким-то образом догадалась, что происходит. Она вышла в гостиную, завернувшись в скатерть, и объявила, что покинет Лесную усадьбу только в гробу ногами вперед. То есть именно так большинство Пинхоу расшифровали ее высказывание «корнями вперед в невольничьей корзине».

– Дина уложила ее обратно в постель, – сказал дядя Ричард. – Перевезем Бабку прямо завтра. Позовем на помощь всех Пинхоу и…

– Погоди-погоди. Перед этим еще Эдгар выступил, – вмешалась мама. – Эдгар так и рвется переселиться в Лесную усадьбу, как только Бабку оттуда заберут. Тут уж бабушка Сью возражать не стала – кто бы мог подумать! Они твердили, что это фамильная усадьба, господский дом в деревне. Эдгар сказал, что поскольку он старейший из ныне живущих Пинхоу, то имеет право там жить! Собирался переименовать дом в Поместье Пинхоу!

Папа усмехнулся:

– Этот Эдгар – напыщенный дурак. Я ему прямо в лицо сказал, что ничего у него не выйдет. Дом принадлежит мне. Он перешел ко мне после смерти Старого Деда, просто Бабке было очень важно остаться там, вот я ей и разрешил.

Марианна о таком и не подозревала. И вытаращила глаза:

– Так что, мы теперь будем там жить?!

И стоило столько трудиться и переучивать Фундука, с досадой подумала она.

– Нет-нет, – ответил папа. – Там мы живо слетим с катушек почище Бабки. Нет, я надумал продать дом, выручить денег и дать Исааку за то, что Бабка будет жить у него в Лощине. Им с Диной деньги очень пригодятся.

– Тут опять разразился скандал, – сказал дядя Ричард. – Видела бы ты, какое сделалось лицо у Эдгара! А Лестер заявил, что если и продавать дом, то только кому-то из Пинхоу, а Джой разоралась, что ей полагается доля. Правда, Артур и Чарльз живо ее заткнули – сказали: «Ну так продай его кому-то из Пинхоу». Было видно, что Эдгар сейчас просто лопнет – он решил, что его хотят заставить заплатить за дом, а он-то считал, что дом и так его!

Папа улыбнулся.

– Эдгару я его нипочем не продал бы. Его ветвь семейства родом из Хоптона. Нет уж – зато я поручил ему оформить продажу. Велел найти какого-нибудь лондонского богатея, какой заинтересуется, и выручить как можно больше. А теперь, пожалуй, пора на боковую. Что-то мне подсказывает, что завтра придется попотеть с Бабкиным переездом.

Папа всегда все преуменьшал. Но к вечеру следующего дня Марианна пришла к выводу, что это было рекордное папино преуменьшение.

Глава третья

Едва рассвело, все собрались во дворе «Герба Пинхоу» – и Пинхоу, и Каллоу, и полу-Пинхоу, и все свойственники Пинхоу, и все двоюродные и троюродные, старые, молодые, средних лет, ближние и приехавшие за много миль. Пришел и дядя Ричард с ослицей Долли, впряженной в папину тележку для доставки мебели. Дедушка Эдгар ждал на улице в своем экипаже, стоявшем рядом с огромным сверкающим автомобилем дедушки Лестера. Для них во дворе места не хватило – столько было народу и столько велосипедов притулилось среди уймы швабр и метелок у пристройки для пивных бочонков, а перед велосипедами стояла еще телега дяди Седрика. Был там и насупленный Джо вместе с Джоссом Каллоу из замка и примерно сотней дальних родственников, которых Марианна, наверное, раньше ни разу и не видела. Не было там, пожалуй, только тети Джой – ей нужно было сортировать почту, и тети Дины: та осталась в Лощине готовиться к прибытию Бабки.

Марианна попыталась было бочком протолкаться к брату и выяснить, как ему там живется среди всех этих врагов-кудесников, но не успела: дядя Артур взобрался на телегу дяди Седрика (папа присоединился к нему ради моральной поддержки) и начал раздавать всем указания. То, что на эту роль был избран дядя Артур, имело смысл. Голос у дяди Артура был зычный и звучный, совсем как у дедушки Эдгара. Потом никто не скажет, что не расслышал.

Всех разделили на бригады. Одни должны были вывезти все из Лесной усадьбы, чтобы подготовить дом к продаже, другие – перевезти Бабкино личное имущество в Лощину, а третьи – помогать тете Дине готовить комнату для Бабки. Марианну определили в четвертую бригаду, которая должна была переправить в Лощину саму Бабку. Джо, к огорчению Марианны, отрядили помогать тете Дине.

– К обеду все должно быть готово! – закончил дядя Артур. – Ровно в час дня здесь, в «Гербе Пинхоу», нам всем подадут праздничное угощение. Вино и пиво за счет заведения.

Пока Пинхоу приветствовали это объявление радостными криками, преподобный Пинхоу взобрался на телегу к дяде Артуру и благословил начинание.

– Бог в помощь! – провозгласил он.

Было видно, что за дело взялись всерьез.

Однако вскоре возникли сложности – и первым признаком стало то, что дедушка Эдгар остановил экипаж перед Лесной усадьбой, нарочно перегородив дорогу телеге дяди Седрика, и прошествовал в дом, едва разминувшись с диваном, который как раз выносили шестеро троюродных Пинхоу. Посреди передней стоял папа и пытался объяснить, какая мебель поедет в Лощину вместе с Бабкой, а какую нужно убрать на хранение в амбар в деревне. Дедушка Эдгар прошагал прямо к нему.

– Послушай, Гарри, – пророкотал Эдгар самым зычным и высокомерным голосом. – Не возражаешь, если я возьму тот угловой сервант из передней? В амбаре он только отсыреет.

Следом явился дедушка Лестер и потребовал буфет из столовой. Марианна едва расслышала эти слова из-за криков: «С дороги!» и «Лестер, отгони машину! Диван не проходит!» и рыка дяди Ричарда: «Мне здесь ослицу надо развернуть! Уберите диван!»

– Похоже, у них там стенка на стенку, – заметил дядя Чарльз, проходивший мимо с книжной полкой, двумя жестянками из-под печенья и табуреткой. – Сейчас разберусь. Гарри, иди наверх. Там у Полли, Сью и прочих не ладится с Бабкой.

– Лапонька, сбегай посмотри, что случилось, – сказал папа Марианне, а потом повернулся к Эдгару с Лестером: – Да, забирайте сервант, будь он неладен, и буфет тоже, а потом уезжайте и не путайтесь под ногами. Сервант, между прочим, дешевка, из клееной фанеры! – пропыхтел он, нагнав Марианну на лестнице.

– Знаю. А у буфета все время отваливаются ножки, – отозвалась Марианна.

– Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, – пробурчал папа.

Крики снаружи перешли в вопли, перемежаемые пронзительными «Иа!». Марианна с папой обернулись и увидели, как диван плывет по воздуху прямо на перепуганную ослицу. Последовал жуткий грохот и звон: кто-то уронил стеклянный колпак с барсуком. Но разглядеть катастрофу у Марианны с папой не получилось: вниз по лестнице метнулся дядя Артур, прижимая к объемистому животу изящный прикроватный столик и крича:

– Гарри, беги скорее наверх! Беда!

Папа с Марианной протолкались мимо него и бросились в Бабкину спальню, где Джосс Каллоу и еще кто-то из троюродных пытались выдернуть ковер из-под ног взволнованно гомонивших тетушек и бабушек.

– Ой, наконец-то! – с облегчением воскликнула бабушка Кларисса, красная, растрепанная – ни следа обычной элегантности.

Бабушка Сью, почти такая же подтянутая и опрятная, как всегда, добавила:

– Не знаем, что и делать!

У всех тетушек были в руках охапки одежды. Видимо, Бабку пытались одеть.

– Не хочет приводить себя в порядок? – спросил папа.

– Если бы! – ответила бабушка Кларисса. – Посмотри!

Тетушки и бабушки расступились, толкая друг дружку, чтобы папе с Марианной было видно кровать.

– Господи боже мой, – выдохнул папа, и Марианна не стала укорять его за божбу.

Бабка вросла в кровать. Она утонула глубоко-глубоко в матрасе и распустила кругом множество тоненьких мохнатых корешков цвета ночной рубашки. Длинные ногти на ногах, словно прозрачные желтые лианы, обвили прутья спинки в изножье. Было видно, что у другой спинки, в изголовье, ее волосы и уши безнадежно приросли к подушке. Из зарослей таращилось ее лицо – осунувшееся, наглое, самодовольное.