При дворе Вечного Императора - Банч Кристофер - Страница 33

– Чтобы кто-нибудь заботился о ней на Дрю. Чтоб с ней ничего дурного не приключилось. И чтоб она не наломала дров.

– Желаете, чтобы мы приглядывали за ней?

– Вы правильно поняли меня.

– Чепуха какая-то. Зачем она вам сдалась? Ушла – и никогда не вернется.

– В нее вложены большие деньги. Видите ли, у этой Дины подрастают сестры. Такие бутончики, еще краше ее. И в случае, если я позабочусь о ней и о защите ее семьи...

Охлсн счастливо хрюкнул. Он вообразил, что может ставить свои условия сделки.

– Отлично, канальи. Мы возьмем вашу девку под крылышко. Но что мы будем с этого иметь? Сейчас. Здесь. Алекс вынул из кармана рулончик таанских кредиток.

– Фи! – протянул Киит. – Это гроши, ребята. Мы едем аж на три года, а вы предлагаете нам вот это? Издеваетесь?

– Давайте свои условия.

Киит потряс пакетиком с билетами и документами.

– Тут пропечатано, что наш корабль вылетает через восемь часов. Это значит вот что: ежели хотите купить нас, вам придется предложить нам то, чем мы можем попользоваться в эти восемь часов. И что не втравит нас в неприятности. Так что не подсовывайте нам ничего... э-э... такого...

– Когда мужчина пьет квилл, его начинает тянуть на кое-что, – вмешался Охлсн, чтобы вырулить разговор в нужном направлении.

Стэн сделал большие глаза.

– Извините, друзья, я бываю туповат. Разумеется; это очень легко устроить.

– Братишка, – добавил Килгур, – мы можем доставить им самых сладких лапочек. Но, похоже, эти джентльмены ведут крутой торг. Что ж, как насчет сестер Дины?

Киит похотливо облизал губы.

– Как, вы уже взяли их в оборот?

– Спрашиваешь! – сказал Стэн. – Ее родителям плевать. Такой уж они народ. Растят детей как скот. Дождутся, чтоб девчушкам стукнуло десять, – и продают. Две сестрички Дины работают на нас уже больше месяца. Правильной дорогой пошли девочки.

– Тогда мы согласны, – кивнул Киит. – Плюс вы снабдите нас жратвой и выпивкой в дорогу. И проверните все так, чтобы мы не опоздали на транспорт с заключенными.

Обе парочки обменялись удовлетворенными улыбками, и Стэн заказал еще графин – выпить за сделку.

На ночной улице солоноватый холодный ветер мигом протрезвил Стэна. Он напился до такой степени, что уже всерьез обдумывал, не сказать ли двум олухам в серых мундирах, какая участь их ждет. Сейчас, достаточно протрезвев, капитан отстал от Киита на полшага и опустил правую руку. Он согнул пальцы, по-особому развернул кисть, и в руку из рукава выскользнул его неизменный спутник – кинжал. Стэн чуть заметно кивнул Алексу.

Алекс внезапно повернулся на месте и, разогнав кулак, ударил Охлсна в грудную клетку с силой, равной утроенной силе тяжести. Ребра прогнулись внутрь, и шок от удара остановил сердце жертвы.

Кровь хлынула изо рта Охлсна – он умер мгновенно, так и не сообразив, что произошло.

Смерть Киита была “аккуратнее”, но такой же мгновенной. Нож Стэна врезался в основание затылка и перерубил спинной мозг.

Искусство убивать без раздумий, на уровне рефлексов было привычкой, приобретенной обоими в отряде Богомолов. И это искусство не забылось. Стэн и Алекс подхватили тела убитых, не дав им упасть, и быстро оттащили подальше в темноту.

Они быстро сняли с трупов оружие и одежду, забрали билеты и документы. У ближайших мусорных баков лежали припрятанные заранее большие мешки для мусора, в которые имперские шпионы проворно засунули трупы двух охранников. Уже через несколько минут после смерти тела Киита и Охлсна оказались в мешках на дне реки – той самой, что когда-то горела.

Не пройдет и десяти часов, как ядовитая вода полностью растворит трупы, и криминалисты ровно ничего не определят по оставшейся слизи.

Алекс сложил мундиры и сунул себе под мышку.

– Много я в жизни нагрешил, – задумчиво изрек он, – но впервые я загрязняю водоем.

– Алекс, да помоги же мне! – жалобно позвал Стэн.

– Минутку, дружище. Минутку. Я уже заканчиваю. Они находились в крохотной квартирке, которую сняли в бедном районе города, и Алекс был действительно очень занят. Килгур скормил документы и фотографии Киита и Охлсна, а также свою фотографию и фотографию Стэна специальному аппарату – они прихватили с собой кое-что из богомольского спецоборудования, совсем мало. Этот аппарат сделал копии документов – паспортов и личных послужных карточек охранников, но вставил в нужные места фотографии Алекса м Стэна и все их физические характеристики.

– Сержант Килгур, я выше вас по званию, черт возьми!

Аппарат выдал предпоследнее фото – на нем Киит стоял, нежно обняв знаменитую кинозвезду. А на последнем фото ту же кинозвезду ласково обнимал Стэн. Килгур лукаво заулыбался и нажал кнопку. Аппарат зашипел – пройдет полминуты, и оригинал документов превратится внутри аппарата в труху, пластиковую стружку, по которой ничего не определишь. Алекс наконец оглянулся – что там со Стэном.

– Я не швея! – твердо отчеканил Стэн. – Я капитан гвардии Его Величества. Меня не учили перешивать мундиры. Даже при помощи пошивочного клея и ножниц мне не справиться с этими чертовыми мундирами! Ты видишь, все кончилось тем, что я склеил себе пальцы.

Килгур поцокал языком, налил себе стаканчик – в баре он пил как бы на службе, теперь можно было выпить в неслужебное время. Грустным взглядом он спокойно наблюдал за метаниями друга.

– Как же тебя угораздило склеить обе руки? А вот у моей мамочки никогда не было проблем с шитьем.

Прежде чем Стэн сообразил, как со склеенными руками дать затрещину насмешнику, Алекс разрешил проблему простейшим способом – вылил ему на руки содержимое из своего стакана.

Алкоголь растворил клей, который Стэн так бестолково использовал, пытаясь подогнать форму Киита под свою фигуру.

Килгур снова наполнил стакан и протянул Стэну, который с досады осушил его залпом – так что подавился и на глазах у него появились слезы.

– Так-так, – мудро покивал головой Алекс, – ты подтвердил старинную пословицу.

Стэн набычился и грозно уставился на своего друга.

– А старинная пословица звучит так: как сошьешь, так и наплачешься.

“Этот сукин сын Килгур, – решил про себя Стэн, – напрочь лишен чувства субординации”.

Глава 22

Мышцы у него заныли, когда их окатила первая холодная мутная волна. Был час отлива, но Динсмен, как новичок, еще не наловчился идти так, чтобы отлив помогал ему и вода сама несла за собой. То же самое случалось всякий раз в Час Трубного Гласа, когда сирена на берегу возвещала о конце рабочего дня. Опытные старожилы колонии возвращались в поселок, тратя минимум сил, следуя за приливной волной и заботясь об одном – поддерживать равновесие. А Динсмен и утром, и в течение дня, и вечером воевал с волнами. Наказанием была ночная бессонница – ноги ломило так, что было не до сна, несмотря на смертельную усталость.

Его беды усугубляли ребристые камни на дне и острые как бритва раковины моллсков. А на ногах Динсмена были лишь пластиковые башмаки с тоненькой подошвой.

– Проклятье! – охнул он в который раз, потому что очередная раковина отхватила еще кусочек кожи.

Сердце бешено колотилось. Он почти физически ощущал, как из ранки на ноге вытекает в воду струйка крови. Было противно думать о страшилище, что сидит в раковине моллюска и принюхивается к его крови. Динсмена передернуло от страха и отвращения. Он постарался взять себя в руки и не сбиваться с маршрута. Справа и слева от него сорок заключенных планеты-тюрьмы Дрю широкой шеренгой двигались по воде в сторону от берега – брели очень осторожно, стараясь приметить пузырьки воздуха над испуганными моллсками, ловлей которых они занимались.

Никогда в жизни Динсмену не приходилось так много трудиться и испытывать такую степень животного страха. Он предпочел бы обезвредить десять самых хитроумных мин, чем ловить одного коварного моллска. Динсмен никогда не отличался ловкостью рук – даже тогда, когда работал с такими чувствительными механизмами, как взрывные устройства. Семь оставшихся пальцев слушались его плохо, для тонкой работы не годились. Он продержался так долго в качестве спеца по бомбам, невзирая на руки-крюки, лишь потому, что был очень хладнокровен, перебирая опасные проводки, глупо не рисковал, а береженого, известно, и Бог бережет.