Красные нити - Стаут Рекс - Страница 16

— А как вы заметили бумагу? Вы что-то начала искать? Что? — не успокаивался Кремер.

— Я ничего не искал, — оскорблено заметил Кранц. — Все очень просто объясняется… и не надо ничего выдумывать! — добавил он с угрозой. — Просто я удивился, что свет на лице Цианины такой приглушенный… а оно всегда было ярко освещаемо солнцем, да и солнце в этот день сияло вовсю… Вот тогда я подошел ближе, заинтересовавшись этим, поднял глаза и увидел эту желтую бумагу…

— Куда вы ее спрятали?

— Вот в этот карман.

— Вы уверены в этом?

— Такие минуты не забываются! Ведь я спрятал бумагу, чтобы защитить мисс Тридт от всяких глупых подозрений и сплетен!

— А бумага все еще у вас? — не успокаивался Кремер.

— Да.

— Я хотел бы ее иметь! Она нужна нам в качестве вещественного доказательства. А все вещественные доказательства должны быть в полной сохранности. Поэтому она должна находиться в полиции. — Кремер дошел даже до тех ноток, которыми уговаривают маленьких детей. Да, спорить с капризными миллионерами не так просто!

— Мне не хотелось бы отдавать эту бумагу. Это может вовлечь мисс Тридт…

— Я мог бы, — вновь прервал его Кремер по-прежнему прохладно вежливым тоном, не повышая голоса, — забрать эту бумагу с помощью полиции, получив у прокурора ордер на арест. Но надо ли применять крайние меры?

Кранц молчал.

— Где вы ее прячете? — продолжал атаковать Кремер.

— В маленьком сейфе… У меня в спальне… И уверяю вас, она там в достаточной сохранности. Вам не о чем беспокоиться! — Ладно, оставим пока это и вернемся немного назад, к тому дню… дню убийства! Итак, вы спрятали бумагу в карман, и тут же вошел Байс. Затем прибыла полиция. Вы не отлучались за это время из гробницы?

— Нет.

— Итак, еще раз. Это очень важно! Я вновь спрашиваю вас, мистер Кранц, вполне официально: до того как вы с Гаем и полицейскими вышли из гробницы и направились в дом, вы не выходили из гробницы ранее?!

— Нет!!

— Да, я знаю об этом из отчетов полиции и протоколов вашего первого допроса…

— Так какого же черта вы меня об этом столько раз спрашивали?!

Кранц, не скрывая своего возмущения, резко встал со стула.

— Сядьте. Теперь уже недолго, — зловеще добавил Кремер. — Мне надо только кое-что еще уточнить… Так, значит, придя в дом, вы имели в кармане эту бумагу?

Ответа не последовало, Кранц только возмущенно скрипнул зубами…

…Но вдруг что-то произошло с Кранцем. Он побледнел. Пальцы его рук, которые раньше лежали спокойно на коленях, теперь мелко задрожали.

Увидев, как Кремер смотрит на его дрожащие руки, Кранц злобно зашипел и убрал их в карман.

— Значит, — закончил торжественно Кремер и встал, показывая, что наступил заключительный акт, — все это время бумага была у вас в кармане, и ее никто не трогал?!?

Кранц опустил голову и молчал…

Все остальные онемели от удивления и ничего не понимали.

— Наконец-то я поймал вас, Лео Кранц, — произнес Кремер с облегчением, — это длилось долго… Но вот и конец!

Мэр, не выдержав, первым нарушил молчание.

— Да скажите же нам наконец, Кремер, в чем тут дело?

— Кранц не мог взять эту бумагу тогда, когда Гай выходил за полицией… Потому что, когда пришли полицейские, то они сразу же произвели обыск… очень тщательно… Обыскали всех! В том числе и Кранца!

— Ну и что же? — продолжал недоумевать мэр. А остальные, кажется, уже начали кое-что постигать…

— А то, — ответил торжествующе Кремер, — что единственная возможность взять эту бумагу у Кранца была ДО ПРИХОДА с Гаем, когда он один приходил перед этим. Так это и было на самом деле! Именно тогда он забрал эту бумагу… когда рано утром пришел в гробницу и убил там Вэла Керью!..

Порция застыла в кресле от ужаса.

Все по-прежнему безмолвствовали…

Немая сцена в финале была более чем убедительной (отметим в скобках, что даже гениальный постановщик подобных сцен, у которого, по-видимому, сегодня Кремер позаимствовал этот блестящий ход «под занавес», мог бы быть довольным! Кто? Это мы предоставляем решить догадливому читателю самому)…

Глава 21

В этот кульминационный момент Кремер неожиданно вышел из кабинета.

Он жевал на ходу сигару, которую забыл зажечь. Видно, и у полицейских есть нервы, хотя и менее заметные, чем у простых смертных.

— Мистер Кремер, — сразу же набросился на него Вудро Вильсон, ожидавший его в коридоре, — вы его уже освободили?

— И вы столько часов здесь просидели безвыходно? — вопросом на вопрос ответил Кремер, который уже седьмой час подряд вел допросы.

— Нет, мы сходили перекусить… и мисс Феррес тоже. — Вудро по-прежнему вопросительно смотрел на инспектора. — Так что с мистером Гаем?..

— Спасибо вам всем. — Кремер подошел к Джин, и его голос потеплел. — И особенно вам большое спасибо, мисс Феррес. Вы очень помогли нам!

Инспектор немного постоял, наконец, заметил свою сжеванную сигару, выбросил ее и вновь повернулся к Джин, которая, как и все остальные в передней, еще не знала развязки и с понятным нетерпением смотрела на инспектора.

— Вы были правы, мисс Феррес. Так или иначе… мы докопались до истины.

И еще после одной паузы, теперь уже последней, Кремер добавил, не отводя взгляда от Джин:

— Да… Это был ЛЕО КРАНЦ!.. — И с улыбкой, которая появилась у него впервые за последние семь тяжелых часов, добавил. — Если вам захочется быть награжденной медалью, только скажите мне об этом… Да, вы ее заслужили больше всех, пожалуй!

И тут напряжение, наконец, спало с лица Джин. Началось общее потепление.

— Ну, так как, Вудро, — обратилась Джин с улыбкой к Вильсону, — я хорошая женщина, а?

— О! — Вудро вскочил и смотрел на нее с обожанием, не находя слов, потом все же заговорил. — Да, да, конечно, чертовски хорошая!

— Мистер Кремер, — Джин неожиданно подошла к инспектору, — если у вас есть дочь, — тот ошарашенно поднял брови, — пришлите ее ко мне, и я сделаю ей наряд. Это будет самый лучший наряд в Нью-Йорке.

Трудно было сказать, чего было больше в ее словах: юмора или сердечности. Особенно, когда она добавила;

— А могу что-нибудь подобное сделать и вам самому…

И с этими словами она истерически захохотала и долго не могла остановиться. Наступила нервная разрядка. Маленькая женщина долго и стойко держалась, но человеческие силы не беспредельны.

Не будем забывать и того, что все это произошло после боя. Да какого! И который, кстати, она выиграла, что вообще-то тоже немаловажно… (Как мог бы добавить некий Арчи Гудвин, если бы был здесь).

Амори Байс тут же подошел к Джин.

— Перестаньте смеяться, мисс.

Он говорил негромко, но очень убедительно и доброжелательно, чуть нараспев, по-отечески взяв ее за руку. А потом усадил, терпеливо ожидая, когда она успокоится.

Впрочем, ждать этого пришлось совсем немного…

Надо ли добавлять, в каком настроении расходились все те, кто так долго и терпеливо ждали в приемной?..