Красная шкатулка - Стаут Рекс - Страница 19

– Это пока все, я не люблю скандалов. Они действуют мне на нервы.

Лу Фрост повернулся и сказал мне:

– Убирайтесь к дьяволу!

Я ухмыльнулся.

– Я не могу ударить вас, потому что вы наш клиент. Но убраться следует вам. Мне нужно работать.

Пухлячок сказал:

– Лу, пойдем в мою контору.

Перри Геберт уже двинулся к выходу. Луэлин отступил в сторону, взирая на него полным ненависти взглядом. Линч подошел и подтолкнул своего друга к выходу. Потом они сошли со ступенек на тротуар и устремились на восток. Геберт забрался в аккуратный маленький автомобиль с открытым верхом и нажал на стартер. Я закрыл дверь и вернулся в дом. Включив домашний телефон, имеющий связь с оранжереей, я нажал кнопку. Примерно через двадцать секунд Вульф ответил, и я сообщил ему:

– Здесь внизу все спокойно. Никакого шума.

До меня донеслось его бормотание:

– Хорошо. Мисс Фрост разглядывает орхидеи… Когда позвонит мистер Мак-Нэр, скажите, что я жду его в шесть часов. Если он будет настаивать на том, чтобы прийти раньше, впустите и займите его. Дайте мне знать, когда он будет здесь, и держите дверь кабинета закрытой. Мисс Фрост оставила свою сумочку на моем письменном столе. Пошлите Фрица с ней наверх.

– Хорошо.

Я отключился и стал ждать звонка Мак-Нэра, размышляя об относительной привлекательности красивой женщины и о том, что это зависит от того, являетесь ли вы романтиком или нет.

Глава 8

Две минуты спустя, в шесть часов, я сидел за своим письменным столом, быстро и с увлечением стуча на машинке. Переписывал первые страницы одного из каталогов Хойна. Радио было включено на полную громкость, играл оркестр «Серф Рум из Отеля Портленд». Радио и я создавали значительный шум. Бойден Мак-Нэр, опершись правым локтем на колено и склонив голову на руку, закрывавшую глаза, сидел около Вульфа в кресле «для тупиц» – наименование, данное ему мной в тот день, когда окружной прокурор Андерсон из Вестчестера сидел в нем, в то время как Вульф превращал его в дурака.

Мак-Нэр сидел уже почти час. Он долго лопотал по телефону и отказывался ждать шести часов. В конце концов появился после пяти, полопотал еще что-то и уселся. Он принес в кармане свой пузырек с аспирином и уже запил пару таблеток, причем я доставлял ему воду, предлагая при этом фенацетин, уверяя, что он лучше аспирина, да еще не обойдется ему ни цента. Мак-Нэр отказался от выпивки, хотя выглядел, конечно, так, как будто остро нуждался в ней.

Грохот вечернего радио и моей машинки имел целью заглушить звуки голосов, которые могли донестись из передней, когда Вульф провожал свою гостью, мисс Фрост, от лифта до входной двери и до такси, которое Фриц заказал по телефону из кухни.

Конечно, я тоже ничего не мог слышать, поэтому, не позволяя своим пальцам остановиться, все время смотрел на дверь кабинета. Наконец, она открылась, и вошел Вульф. Осмотрев мизансцену, он подмигнул мне правым глазом, направился к письменному столу и погрузился в кресло прежде, чем посетитель узнал, что он в комнате. Я поднялся и выключил радио. Воцарилась тишина. Мак-Нэр поднял голову. Он увидел Вульфа, заморгал, встал и огляделся.

– Где мисс Фрост? – воскликнул он.

Вульф сказал:

– Сожалею, что заставил вас ждать, мистер Мак-Нэр. Мисс Фрост ушла домой.

– Что? – Мак-Нэр уставился на него. – Ушла домой? Я не верю этому. Кто увез ее? Геберт и Лу Фрост были здесь…

– Они действительно были. – Вульф погрозил ему пальцем. – Я прошу вас, сэр… Эта комната была полна идиотов сегодня днем, и мне была бы приятнее хорошая здоровая обстановка для разнообразия. Я не лгун. Я посадил мисс Фрост в машину около десяти минут назад, и она едет прямо домой.

– Десять минут!.. Но я же был здесь! В этом кресле! Вы знали, что я хочу видеть ее! Такого рода обман…

– Я знаю, что вы хотели видеть ее. Но я не хотел, чтобы вы видели ее, и она в совершенной безопасности, разве что не застрахована от городского транспорта. Я не хочу, чтобы вы виделись с мисс Фрост, пока я не переговорю с вами. Это был обман, да, но я имею право играть. Кстати, а как относительно ваших штучек? Что вы скажете о неприкрытой лжи, которой вы пичкали полицию с того дня, как была убита Молли Лоук?.. Ну-ка, сэр? Отвечайте мне!

Мак-Нэр дважды начинал говорить, но так и не закончил. Он посмотрел на Вульфа, сел, вытащил носовой платок из кармана и, не воспользовавшись им, положил обратно. На лбу у него выступил пот.

Наконец он сказал слабым равнодушным голосом:

– Я не знаю, о чем вы говорите.

– Нет, вы, конечно, знаете. – Вульф приковал его взглядом к креслу. – Я говорю о коробке отравленных конфет. Я знаю, как мисс Фрост узнала о ее содержимом. Я знаю, что вам все было известно с самого начала и вы умышленно скрывали от полиции очень ценную информацию об убийстве… Не будьте идиотом, мистер Мак-Нэр. У меня есть заявление, подписанное Элен Фрост; ей ничего не оставалось больше делать. Если бы я сообщил полиции то, что знаю, вы были бы уже в тюрьме. Пока я не сообщаю им потому, что хочу заработать свой гонорар, а если вас посадят, я не смогу добраться до вас. Я хочу сделать вам комплимент: вы довольно умны. Если вы отравили конфеты, я советую вам промолчать и уйти отсюда сразу. А потом все время бояться меня; если же не отравили, говорите по существу, и никакого отклонения от правды. Я не люблю ультиматумы, даже свои собственные. Но дело зашло слишком далеко.

Мак-Нэр сидел неподвижно. Я видел только, как подрагивало его левое плечо, потом начали дрожать пальцы его левой руки. Он посмотрел на них и схватил другой рукой. Нервы Мак-Нэра действительно были никуда. Его взгляд упал на пустой стакан на столе, и он попросил воды, но когда я принес ее, то не обратил на стакан никакого внимания. Он пробормотал что-то, ни к кому не обращаясь:

– Мне нужно было решиться. Я думал, что решился. Но я не ожидал всего этого.

Вульф сказал:

– Если бы вы были действительно умным человеком, то сделали бы это раньше, чем вас вынудили.

Мак-Нэр вынул платок и вытер им пот. Он быстро произнес:

– Милосердный Боже, да вовсе я не умен. Я самый несчастный дурак, которого когда-либо родили. Я разрушил свою жизнь. Бесполезно было бы сообщать полиции то, что вы знаете, мистер Вульф. Я не отравлял эти конфеты.

– Продолжайте.

– Да, да. Я не порицаю Элен за то, что она сказала вам об этом, после того, как вы подловили ее вчера утром. Я могу вообразить, с чем она столкнулась сегодня. Но не виню вас. Я уже перешел границы всех обычных обид, они не имеют никакого смысла. Вы замечаете, что я даже не пытаюсь выяснить, что именно Элен сообщила вам. Я знаю, что она сказала вам правду.

Он поднял глаза и смело посмотрел в глаза Вульфу.

– Я не отравлял конфеты. Когда я вошел тогда в мой кабинет наверху, было около двенадцати часов. Я хотел отдохнуть от публики несколько минут. Коробка стояла на моем письменном столе. Я открыл, заглянул в нее, но не взял ни одной конфеты – у меня дьявольски болела голова. Когда немного позднее пришла Элен, я предложил ей конфеты, но она, благодарение Богу, тоже отказалась так как в коробке не было ее любимой карамели. Когда я ушел вниз, я оставил коробку на столе. Молли Лоук должно быть, увидела ее там и взяла. Она любила проделывать подобные штучки.

Он остановился и снова вытер лоб. Вульф спросил:

– Что вы сделали с бумагой и с лентой, в которые была упакована коробка?

– Ничего. Коробка не была завернута.

– Кто положил ее на ваш стол?

– Не знаю. Человек двадцать пять или тридцать входили и выходили из кабинета до половины второго, чтобы посмотреть на модели Крэньюн, которые я хотел неофициально показать.

– Кто, по вашему мнению, положил ее туда?

– Не имею понятия.

– Как вы думаете, кто хотел убить вас?

– Никому, по-моему, это было не нужно. Вот почему я уверен, что коробка предназначалась для кого-то еще и была оставлена там по ошибке. Во всяком случае, не могу предположить никакой другой причины.