Красная шкатулка - Стаут Рекс - Страница 12

Кремер крикнул:

– Минутку, Гудвин!

Он продолжал говорить с Мак-Нэром, но вскоре повернулся ко мне.

– Довольно большая толпа, да? Шестьдесят два человека обещали прийти. Собралось сорок пять. Не так плохо.

– Все служащие здесь?

– Все, кроме швейцара. Вам он нужен?

– Да, хорошо бы, а где здесь примерочная?

– Третья дверь налево. Вы знаете капитана Диксона? Я взял его в помощь.

– Когда-то я знавал его.

Я пошел по коридору, отсчитал третью дверь, открыл ее и вошел. Эта комната была немного длиннее той, которой мы пользовались накануне. За столом сидел маленький самодовольный человек с лысой головой, большими ушами и маленькими глазками. Перед ним были аккуратно разложены карандаши и блокноты. Я сказал ему, что знаю его – он капитан Диксон, а я Арчи Гудвин – и что сегодня прекрасное утро. Он посмотрел на меня, не утруждая себя даже кивком головы, видимо, стараясь сберечь свою энергию, а потом разразился каким-то бурчанием, средним между криком совы и кваканьем бычьей лягушки. Я оставил его в покое и вернулся в большую комнату.

Мак-Нэр обошел толпу сзади и нашел себе стул. Кремер, увидев меня, сказал:

– Я думаю, мы не будем ждать всех остальных. Они и без того уже начинают волноваться.

– Ладно, валяйте…

Я прислонился к стене и стал лицом к аудитории. Здесь собрались люди всех возрастов, разных фигур и комплекций, и представляли собой примерно то, что можно было ожидать. Было очень мало женщин, которые могли бы позволить себе заплатить триста долларов за весенний костюм, да к тому же большинство из них можно было бы завернуть в кусок старой мешковины и получить тот же результат! Среди присутствующих исключением в то утро казалась миссис Эдвин Фрост, которая сидела очень прямо в первом ряду, а с ней две богини по одной с каждой стороны. Луэлин Фрост и его отец сидели позади них. Я также заметил рыжую женщину с молочно-белой кожей и с глазами, как звезды. Позднее я узнал, что это была графиня фон Ранц-Дяйхен из Праги.

Кремер сидел ко всей этой толпе лицом и говорил:

– …Сначала я хочу поблагодарить мистера Мак-Нэра за то, что он закрыл свой магазин и разрешил использовать его для нашей цели. Мы ценим его помощь и понимаем, что он так же, как и мы, стремится расследовать до конца это печальное дело… Затем я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы пришли и тем самым показали, что в нашей стране много добропорядочных граждан, готовых оказать содействие закону. Никто из вас, конечно, не обязан был приходить. Вы просто исполняете ваш долг. Я благодарю вас от имени комиссара полиции мистера Хомберта и районного прокурора мистера Скиннера.

Мне хотелось сказать ему: «Не останавливайтесь на этом, стоит добавить еще мэра, председателей Совета старейшин и т.п.».

Кремер продолжал:

– Я надеюсь, что никто из вас не будет оскорблен или раздражен тем экспериментом, который мы хотим провести. Мы не смогли объяснить его каждому из вас по телефону, и я хочу сделать общее пояснение. Я полагаю, что некоторые из вас сочтут его абсурдным… Вероятно, потом вы расскажете вашим друзьям, какой глупой бывает полиция. Но я заверяю вас, что мы делаем это не просто для забавы, а рассматриваем как серьезную часть наших усилий добраться до истины в этом прискорбном деле. Это все, что я хотел сказать. Теперь я попрошу вас пройти по коридору до третьей двери налево. Я организовал все так, чтобы не отнимать у вас время. Вот почему мы попросили вас написать ваше имя дважды, на двух различных листках бумаги. В примерочной будут капитан Диксон, мистер Гудвин и я. Мы зададим вам один вопрос – и все. Когда вы выйдете, вас попросят покинуть здание или остаться здесь в коридоре, если вам нужно подождать кого-нибудь, но не разговаривать с теми, кто еще не был в этой комнате. Последним придется набраться терпения. Я еще раз благодарю вас за помощь.

Кремер вздохнул с облегчением, повернулся на каблуках и крикнул группе шпиков:

– Все в порядке, Роуклифф, мы можем начать с переднего ряда.

– Мистер инспектор!

Кремер снова повернулся. Женщина с большой головой и почти без плечей возникла в середине толпы и вызывающе выставила свою челюсть.

– Я хочу вам напомнить, инспектор, что мы не обязаны отвечать на вопрос, который вы сочтете уместным задать… Я член Союза Достойных Граждан, и я пришла сюда, чтобы убедиться в том, как соблюдается закон.

Кремер поднял руку.

– Все в порядке, мадам. Не будет вообще никакого принуждения…

– Очень хорошо. Всем следует понять, что граждане имеют свои права, так же как и обязанности.

Двое или трое присутствующих захихикали. Кремер пригласил меня взглядом присоединиться к нему, и мы пошли по коридору, а затем в указанную комнату. Капитан Диксон на этот раз даже не потрудился бросить на нас свой взгляд. Вероятно, краем глаза он уже определил личность вошедших. Кремер заворчал и уселся на один из обитых шелком стульев, поставленных у перегородки.

– Теперь, когда мы уже готовы начать, – проворчал он, – думаю, что все нами задуманное – бесполезно.

Капитан Диксон издал нечто среднее между курлыканьем голубя и ревом свиноматки вместе со своим потомством. Я разложил верхние четыре коробки Ройал Медли из стопки и положил их на пол, под стол, с глаз долой, а в руки взял только одну.

– Все? – спросил я Кремера. – Мне говорить?

Он кивнул.

Дверь открылась, и один из шпиков ввел женщину средних лет в обтекаемой шляпе цвета первого слоя краски, которую накладывают на железный мост. Она остановилась и оглянулась без особого любопытства. Я протянул к ней руку.

– Бумагу, пожалуйста.

Она вручила мне листочки бумаги, а я дал один капитану Диксону и оставил себе другой.

– Теперь, миссис Боллин, пожалуйста, делайте то, что я попрошу, естественно, как вы сделали бы это в обычных условиях, без колебаний или нервозности.

Она улыбнулась мне.

– Я не нервная.

– Хорошо. – Я протянул ей коробку. – Возьмите конфетку.

Ее плечи не без изящества поднялись и опустились.

– Я редко ем конфеты.

– Нам не нужно, чтобы вы ели. Просто возьмите конфетку. Пожалуйста.

Она, не глядя, опустила руку в коробку, поймала «крем в шоколаде» и подняла конфету вверх. Я сказал:

– Хорошо. Положите ее обратно, пожалуйста. Вот и все. Благодарю вас. До свидания, миссис Боллин.

Она оглянулась на нас и сказала дружелюбно, но с удивлением:

– Ну и ну! – и ушла.

Я склонился над столом, поставил галочку в углу ее листика бумаги и цифру шесть под ее именем. Кремер заворчал:

– Вульф сказал: надо делать три пометки.

– Да. Он предлагал учитывать и наше мнение. Но мне кажется, что, если эта дама и была в чем-нибудь замешана, то даже Ниро Вульф никогда бы не выяснил этого.

Диксон издал очередной звук, средний между криками южноафриканской антилопы и трехпалого ленивца.

Дверь открылась, и вошла высокая стройная женщина в плотно облегающем длинном черном пальто с черно-бурой лисой. Она, вероятно, страдала гигантоманией. Губы ее были крепко сжаты. Она пристально посмотрела на нас глубоким сосредоточенным взглядом. Я взял ее листочки и передал один Диксону.

– Теперь, мисс Клеймор, пожалуйста, делайте то, что я вас попрошу, так, как будто вы у себя дома, без колебания или нервозности. Хорошо?

Она немного поежилась, но я уже протянул ей коробку.

– Возьмите одну конфету.

– Ох. – Она задохнулась от изумления и уставилась на конфеты. – Это та коробка…

Мисс Клеймор содрогнулась, отступила, поднесла руку, сжатую в кулак, ко рту и завизжала.

Я сказал ледяным тоном:

– Благодарю вас. До свидания, мадам. Все в порядке. Дежурный!

Шпик тронул ее за руку и повернул к двери. Я заметил, нагнувшись, чтобы отметить ее листок:

– Этот визг явно наигранный. Она такая же фальшивая на сцене, как и вне ее. Вы видели ее в спектакле «Цена глупости»?

Кремер спокойно сказал:

– Это чертова баба.

Диксон издал какой-то звук. Дверь открылась, и вошла еще одна женщина. Мы проделали все по нашему плану. Это заняло почти два часа. Служащих мы приберегли на конец. Некоторые клиенты брали по три конфетки, некоторые по две, а несколько человек не взяли ни одной. Когда первая коробка поистрепалась, я вынул свежую из запаса. Диксон издал еще несколько звуков, но ограничивался главным образом тем, что делал на своих листочках бумаги отметки, а я продолжал делать то же на моих. Кое-кто препирался, но серьезных инцидентов не было.