Гамбит - Стаут Рекс - Страница 25

— Он не задерживался, поставил поднос на стол и ушел. Я уже несколько раз говорил об этом полиции.

— Тогда я буду вам очень обязан, если вы поможете мне понять кое-что. Маловероятно, что мистер Блаунт положил мышьяк в шоколад еще в кухне, где рядом были официант и повар. Он мог сделать это на лестнице, что весьма затруднительно, поскольку она крутая и узкая. Он не мог сделать это войдя в библиотеку, потому что вы были там и могли видеть его, а потом он оставался за своим столом, пока не сообщили, что Джерин плохо себя чувствует. Значит он мог положить мышьяк только на лестнице, а у каждого из «посредников» такая возможность появлялась каждый раз, когда они входили в библиотеку, чтобы сообщить о ходе. Верно?

— Нет, если я вас правильно понял. Вы хотите сказать, что один из «посредников» мог положить мышьяк в шоколад?

— Хочу.

— Когда Джерин сидел там? Прямо у него под носом?

— Он мог закрыть глаза, чтобы сосредоточиться. Я часто так делаю. Или он мог расхаживать по комнате и повернуться спиной.

— Мог бы, но этого не было. Я входил туда около тридцати раз, чтобы передать ход, а он сидел на одном месте и глаза его были открыты. Вы всяком случае вы, конечно, знаете, кто были другие «посредники»?

— Мистер Йеркс, мистер Комус, мистер Хаусман.

— Тогда что за ерундой вы занимаетесь? Кто-то из них отравил шоколад?

— Я анализирую ситуацию. У них была такая возможность. Вы считаете немыслимым, что это сделал кто-нибудь из них?

— Конечно, считаю!

— Действительно. — Вульф почесал подбородок. — Остаются только официант мистер Нэш и повар мистер Лаги. Кто из них, по-вашему, больше подходит?

— Никто, — Фэрроу хлопнул рукой по колену. — Вы понимаете, что я уже давал показания об этом и в полиции, и у районного прокурора. Если есть какая-нибудь причина, по которой Нэш или Тони могли сделать это, то я о ней не знаю, а полиций докопалась бы до этого.

— Значит вы их исключаете?

— Если полицейские исключают, то тем более и я.

— Значит, вы зашли в тупик, мистер Фэрроу. Вы исключили всех. Никто не клал мышьяк в шоколад. Можете ли вы объяснить, как он попал к мистеру Джерину?

— Я не знаю. Это не мое дело, это дело полиции.

Он выпрямил ноги и посмотрел на часы.

— Ну, ладно, и пришел сюда кое-что сказать вам и сказал это. Прежде чем уйти, я хочу увидеть свою кузину. Где она?

Вульф посмотрел на меня, как на эксперта по женщинам. Мне казалось, что в качестве эксперта тут требовался специалист гораздо более высокого класса, но мне нужно было что-нибудь, что дало бы хоть каплю надежды, поэтому я сказал, что спрошу у нее, встал и направился к лестнице. Поднявшись на два пролета, я обнаружил, что стучать не нужно: она была там, на площадке. Не доходя трех ступенек до нее, я спросил:

— Слышно было?

— Я не старалась слушать, — сказала она. — Я хотела спуститься, но мистер Вульф сказал мне, что не нужно. Конечно, его голос был слышен. Что он говорил?

— Он психолог. Он говорит, что у вас бывают заскоки. Что часто происходит одно из двух: либо мать ревнует к дочери, либо дочь к матери, а дочь, ревнующая к матери, может вообразить что угодно. Он хочет повидать вас перед уходом, может быть, для того, чтобы исправить пару заскоков, и если вы хотите…

— Что он говорит о Дэне Комусе?

— Что ваши высказывания о Комусе — полная ерунда. Вы можете даже…

Она двинулась вперед. Мне пришлось посторониться, иначе она сбила бы меня. Когда мы вошли в кабинет, Фэрроу повернулся на стуле, встал и, видимо, собирался поцеловать ее, но остановился, увидев выражение ее лица. Он начал:

— Послушай, Салли, — но она остановила его.

— И ты тоже, — сказала она с бешенством, которого я от нее не ожидал. — Тебе это тоже по душе, не правда ли? Ты думаешь, что она все получит, будет всем владеть, а тебе позволит командовать. Ты так считаешь, но ошибаешься. Ты всегда ошибаешься. Она предоставит руководство ему: вот за чем он охотится, кроме нее. Ты просто болван, полный болван и всегда им был.

Она повернулась и пошла наружу. Фэрроу стоял и таращил глаза на ее спину, потом повернулся к Вульфу, развел руками и потряс головой.

— Господи боже, — сказал он, — приехали. Назвать меня болваном! Что я вам говорил? Назвать меня болваном!