Звенья разорванной цепи - Бегунова Алла Игоревна - Страница 21

Начальству в Санкт-Петербург курская дворянка отправила более реалистический и подробный рапорт. Она признавала удачно выполненной лишь первую часть задания: схрон с оружием и порохом, вероятно, крупнейший на Южном побережье, уничтожен. Однако по не зависящим от нее обстоятельствам погибли все боевики, находившиеся на этой базе, не найдено никаких документов и вещественных доказательств, указывающих на способ доставки опасного груза из Турции. Не захвачены также и пленные, показания которых могли бы продвинуть контр-террористическую работу дальше.

Статс-секретарь царицы, действительный статский советник Турчанинов, ответил Флоре не сердито, а благодушно. Теперь, к концу лета 1789 года, стало совершенно ясно, что турецкий флот не готов к проведению крупной десантной операции и османские войска на побережье Крыма высажены не будут. Армия султана Селима Третьего увязла в боевых действиях довольно далеко от Черного моря, на молдавских равнинах, пересекаемых реками Бырлад, Путна, Рымник и Сирет. Там ей противостоят австрийцы, наши союзники в войне. Недавно, 21 июля сего года, два отряда: генерал-поручика Суворова с семью тысячами солдат и принца Кобурга с десятью тысячами – объединившись, нанесли у города Фокшаны поражение тридцатитысячному корпусу под командованием трехбунчужного паши Шариф-Хассана. В бою погибли только четыреста русских и австрийцев, но – полторы тысячи османов. Турки бежали с поля битвы, бросив 12 орудий и свой богатый лагерь. С этой победой Турчанинов и поздравлял Анастасию. Впрочем, последнее предложение в его письме заставило Аржанову задуматься. Действительный статский советник сообщал о новом проекте, который занимает сейчас государыню, и спрашивал, не забыла ли Флора немецкий язык, изученный ею с опытным преподавателем в 1781 году, перед поездкой в Вену.

Не выпуская этого послания из рук, курская дворянка подошла к небольшому книжному шкафу в своем кабинете. Там за стеклом темнели корешки книг, которые она перечитывала постоянно. Во-первых, это были тома «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусства и ремесел», изданные французскими учеными Жаком Д’Аламбером и Дени Дидро. Во-вторых, сочинения господина Мольера. Его пьеса «Мизантроп», малоизвестная в России, неожиданно приобрела большое значение для проведения операции «Секрет чертежника». Флора до сих пор помнила наизусть некоторые монологи Селимены, возлюбленной Мизантропа, роль которой она репетировала в любительском спектакле французской колонии в Стамбуле, но так и не сыграла на сцене. Рядом с этими книгами стояли русско-французские и франко-русские словари, два учебника грамматики и стостраничный справочник по спряжению глаголов.

На полке под ними стояли немецкие издания. Роман Иоганна Вольфганга Гете «Страдания молодого Вертера» потеснил недавно купленный труд философа Иммануила Канта «Критика чистого разума», но Анастасия не осилила его и до середины. Логические построения ученого из Кенигсберга оказались слишком сложными для ее ума, скорее практичного, чем абстрактно-отвлеченного. Однако словари, сборники грамматических упражнений, переплетенные в кожу тетради с записями уроков Курта Мюллера, страшного педанта, занимавшегося с Флорой по поручению секретной канцелярии Ее Величества, – все это она бережно хранила.

Способность к изучению иностранных языков есть важнейшая составляющая в личности оперативного сотрудника службы внешней разведки. Многими качествами и умениями должен он обладать, но чужой язык, освоенный им не хуже родного, пожалуй, первое условие. Потом его научат разному: обычаям и нравам в стране пребывания, обращению с оружием, правилам конспиративной работы. Но без знания языка, которое дается от природы далеко не каждому человеку, прочие умения просто теряют смысл.

В начале своей жизни Анастасия ни о чем подобном не подозревала. Конечно, ее учили французскому с детства, наняв гувернантку-француженку. Мадмуазель Карпантье больше интересовалась противоположным полом, чем малолетней ученицей. Но все, что она говорила на уроках, застревало в голове Насти Вершининой без многократных повторений. Чужой язык звучал, как музыка, и причудливым узором отпечатывался в мозгу. Позже, уже в зрелом возрасте, приложив огромные старания, она за два года освоила тюрко-татарский в совершенстве и частично – арабский.

Появление герра Мюллера с толстым учебником под мышкой сперва озадачило Флору. Уж больно строго держался с ней новый учитель. Оказывается, немец всех красивых женщин считал полными дурами и, увидев Анастасию, засомневался в успехе своей миссии. Лишь в конце четырехмесячного курса интенсивного обучения он сказал молодой прелестнице, что ее немецкий – вполне терпим и отправляться в Вену можно. После этого, прожив в столице Священной Римской империи германской нации около полугода, Аржанова отшлифовала разговорные навыки и более детально познакомилась с классической немецкой литературой.

Нынче, открыв шкаф, княгиня Мещерская достала сильно потрепанный томик с названием, вытесненным золотыми буквами на обложке. «Страдания молодого Вертера» стали единственной книгой, кроме «Евангелия», конечно, которая вместе с ней в прошлом году проделала путь от Кременчуга до Варшавы, Парижа, Стамбула и Очакова. Произведение Иоганна Вольфганга Гете также напоминало ей о знакомстве с доктором математических наук, старшим шифровальщиком венского «черного кабинета», Отто Дорфштаттером.

Собственно говоря, Отто и подарил ей эту книгу. В трогательном посвящении старший шифровальщик написал, что, будучи, подобно Вертеру, безумно увлечен самой обворожительной из женщин, он все-таки надеется на другой, чем у Вертера, исход их отношений. Вертер, как известно, застрелился от безответной любви к некоей Шарлотте, старшей дочери амтмана, то есть старосты, селения Вальхейм. С Дорфштаттером Флора поступила по-другому. Выполняя поручение секретной канцелярии Ее Величества, она привезла подданного императора Иосифа Второго в Санкт-Петербург. Его намерение жениться на ней, естественно, не осуществилось. Но, поразмыслив, он согласился поступить на службу к русским в их «черный кабинет» и воссоздать там знаменитую австрийскую систему дешифровки дипломатической почты.

Аржанова взяла книгу, села за стол и открыла ее на том месте, где лежала картонная закладка. Пальцем она повела по черным строчкам красивого готического шрифта:

Мысленно Анастасия как бы видела перевод: