Здесь водятся чудовища - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер - Страница 20

Сейчас и ты снова попробуешь копытом сухую землю.

Лошадь одобрительно заржала, словно хотела сказать, что такая мысль ей по душе, и последовала за хозяйкой на берег. Следом за ней Алуэтта и Корделия свели своих лошадей. Затем Алуэтта сурово сказала кобыле:

— Стоять! — И стала прикручивать канат к дереву.

— Зачем? — удивилась Ртуть. — Все равно мужчины уже на этом берегу!

— Ну, по крайней мере, плот не унесет течением, — резонно возразила Алуэтта. — И, потом, нам еще придется возвращаться — как знать, может быть, этой самой дорогой.

— А что, — откликнулась Корделия, — очень может быть! Нас отнесло течением в сторону совсем немного.

Сев в седла, они двинулись вдоль берега. Ртуть не спускала глаз с земли, выискивая следы, Алуэтта — с деревьев, высматривая признаки внезапной опасности, чтобы предупредить неожиданное нападение, а Корделия с рассеянным взором ментально бороздила пространство в поисках Алена — что было несравненно труднее, чем обнаружить Грегори или Джеффри, так как принц был всего только латентным телепатом.

— Странно, что мы не можем установить с ними телепатическую связь.

Ртуть нахмурилась:

— Наверное, они экранировали себя. Боятся, чтобы их не обнаружил противник.

Две опытных телепатки и одна посвященная некоторое время ехали в молчании, размышляя над возможными ответами на этот вопрос, и ни одно из таких предположений им не нравилось.

Ртуть нарушила молчание:

— Да что здесь творится, в конце-то концов?

Подруги посмотрели на нее и вздохнули. Вдруг у них захватило дыхание: обнаружились следы в толстом слое грязи у прибрежного ила.

— Э-э, да им было непросто причалить к берегу. Посмотри, сколько они тут елозили, — заметила Корделия.

Следы копыт и плота, врезавшегося в берег, отмечали переправу.

Ртуть опустилась на одно колено, пристально разглядывая землю.

— Судя по всему, их кони были встревожены, чем-то страшно напуганы — но им удалось их успокоить.

— Что же могло вывести животных из себя? — призадумалась Алуэтта.

— Чтобы это ни было, надеюсь, это не имеет отношения к магии и телепатии, — Корделия тревожно оглянулась на реку.

Остальные посмотрели туда же.

— Вообще река выглядит вполне спокойной, — заметила Алуэтта.

— Но мы же не знаем, что здесь творилось час назад, — возразила Ртуть. — А может и не час, а больше.

— Надо просто пойти и посмотреть. Там увидим, — предложила Алуэтта.

— И хранить свои мысли при себе, — добавила Ртуть.

Алуэтта оскорбление потупилась.

— Я не хотела тебя оскорбить, просто, раз они защищают мысли, то и нам надо последовать их примеру.

— Да нет, я понимаю…

— Ах, как я порой бываю беспечна в словах. У нас, разбойников, это называлось — и она прорычала, подражая грубому мужскому голосу:

— «Не следить за базаром!»

Они рассмеялись и, развернув лошадей, направились в сторону леса.

Полчаса спустя, Корделия натянула поводья и стала вглядываться в деревья впереди.

— Близится ночь, и скоро мы потеряем тропу.

— Я знаю заклинание… — предложила Алуэтта.

— А ты не боишься ночных привидений? Они тебе тоже не страшны? — осторожно спросила ее Ртуть.

Чем больше темнело, тем лояльней она становилась к ведьме.

Алуэтта едва удержалась от замечания, что она сама представляет собой самую большую опасность, какую можно встретить ночью. Вместо этого она сказала:

— Нет, с такими отважными компаньонками, мне бояться вообще нечего.

Ртуть искоса посмотрела на нее.

— Кажется, робеешь.

— Тем не менее, — заметила Корделия, — в ее словах есть логика: в одиночку любой из нас сильно рискует, тогда как втроем мы можем противостоять любому монстру или пугалу.

— Если только противники не соберутся в свою очередь и не ополчатся целым войском, — уточнила Алуэтта.

— По крайней мере, если это войско не будет слишком большим, — кивнула Ртуть. — Мысль неплохая, леди. Мужчин изрядно потрепали у реки, в этом нет сомнений, это раз. Они наверняка устроились на привал.

Ночью они двигаться по лесу не будут. Это два. Если же мы продолжим слежку, то сумеем выйти на них, когда они еще не проснутся. Возьмем их тепленькими.

Мгновение они молчали, каждая думая о своем, но их мысли совпадали — как она захватит своего жениха врасплох, еще лучше — до того, как они улягутся на ночлег. Корделия воодушевилась первой, сказав:

— Так чего же мы ждем?

И втроем тут же припустили вперед, за мужчинами.

Прежде, чем сгустились сумерки, они вышли из лесу на широкую дорогу, отмеченную стеной из придорожных валунов по обе стороны. Посмотрев на эти архитектурные сооружения, Алуэтта спросила:

— Кто это воздвиг? Кому такое могло прийти в голову?

— По меньшей мере странно встретить обнесенную стеной дорогу в лесу, — согласилась Корделия.

Ртуть оправилась от недоумения первой, хлопнув себя ладонью по лбу:

— Ну конечно, . — рассмеялась она, рассеивая мрачные подозрения.

— Что такое? — удивились подруги.

— Мы просто забыли, что поселки встречаются и рядом с лесом. На то они и поселки, чтобы быть возле леса. И никакими ограми этого не отменить. На то они и деревни.

— Но так высоко, в горах…

— Горцы — не дикие звери, несмотря на их необузданный нрав, — вступилась Алуэтта. — Ферм у них нет, но дороги они строят — для своих фургонов. Пойдем по этой дороге и посмотрим, куда она ведет.

Померкли последние лучи, небо стало совершенно черным, когда Алуэтте удалось рассмотреть источник смутного свечения на дороге — тусклый шар в десяти футах от них.

Ртуть посмотрела на нее проницательно:

— Болотные огни? Или это твои чары?

— Мои. Не беспокойся, — заверила ее Алуэтта. — Это необходимо, чтобы возбудить молекулы воздуха, пока они не разогрелись достаточно, чтобы испускать свет.

— На это наверное требуется немало энергии? — поинтересовалась Корделия.

— Немного, — повернулась Алуэтта, — совсем немного. Я уже сейчас могу зажечь, если хочешь.

— Но и на это уйдет энергия, — возразила Корделия, — а кто знает, сколько еще часов предстоит двигаться по этой дороге. Нам и так хорошо видно.

С такими словами они пустились дальше. Корделия не стала говорить, что ей тоже известен такой трюк — это заклинание она получила несколько лет назад от матери. Она предоставила Алуэтте делать то, что она уже начала. Пусть.

И вдруг…

— Слушайте! — вскричала Ртуть.

Алуэтта с Корделией осадили лошадей, прислушиваясь и чутко внимая ночи.

— Ночные птицы и сверчки, — сказала Корделия. — Больше ничего. А что такое?

— Теперь перестало, — озадаченно сказала Ртуть. — Мне послышался шорох позади.

— Я ничего не слышу, — заявила Корделия, но уже не так уверенно.

— Я тоже. — Алуэтта ощутила первые признаки — легкое покалывание испуга — всегда неприятно ощущать засаду, особенно когда она движется за тобой. — Поедем дальше и попробуем быть повнимательнее.

Через несколько минут, под чуть слышный цокот копыт по ночной дороге, Алуэтта пробормотала:

— Точно! Я слышала! В самом деле какой-то шорох, будто что-то скребется по каменной стене за нами.

— И я слышала довольно странное позвякиванье — не спутаешь с удилами, — заметила Корделия, — едва слышно, однако что-то определенно есть.

— Тпру! — Ртуть натянула поводья, разворачиваясь в обратную сторону. Она посмотрела на темную дорогу.

Ее примеру последовала Корделия, но Алуэтта не переставала следить за тем, что творилось впереди. Звуки могли быть лишь отвлекающими.

— Так что вы там видите, дамы? — спросила она, не оборачиваясь.

— Ничего, — Ртуть снова повернула своего скакуна. — Только темный лес вдали да каменные стены — все остальное исчезает в глубокой тьме.

Они вновь тронулись, ударив шпорами лошадей — и звуки за ними возобновились: шорох никуда не делся.

Что-то словно ползло за ними по булыжникам-голышам, из которых было сложено дорожное ограждение, будто бы чьи-то невидимые голые пятки шуршали по дороге.