Волшебник в Хаосе - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер - Страница 16

— Значит, когда ты отойдешь от торговли, то будешь держать склады для других купцов, для чего и наймешь всех этих крестьян? — сделал вывод Гар.

— Верно, но сам я уже не буду бродить по городам и весям. Еще пять лет удачной торговли — и можно будет поставить точку! Как ты смотришь на то, друг Гар, чтобы эти оставшиеся пять лет провести вместе со мной?

От Гара не укрылось, как быстро он из чужестранцев перекочевал в друзья.

— Соблазнительное предложение, мастер Ральк, и я над ним поразмыслю. А пока мне надо уладить еще кое-какое дельце...

— Понимаю, — кивнул Ральк, — это может быть либо женщина, либо наследство, либо месть. Но можешь мне ничего не говорить. Я не вмешиваюсь в чужие дела. Но как только ты все уладишь, помни, что Ральк из Фирита ждет тебя и будет рад снова отправиться вместе с тобой в дорогу.

— Скорее наоборот — если у меня ничего не выгорит, — поправил его Гар. — Я надеюсь предотвратить вражду, а не раздувать ее.

— Я не спрашиваю тебя, каким образом. — Ральк поднял ладонь и отвел взгляд. — Но я рад, что ты со мной откровенен, — и он вновь посмотрел на Гара. — Властелины позволяют нам торговать, ведь без нас им никогда не иметь тех роскошеств, к которым они привыкли. В конце концов, какой же ты Властелин, если будешь жить точно так же, как и твои крестьяне?

Гар хотел было возразить, что для многих людей одного ощущения собственной власти достаточно, чтобы возвыситься над остальными, но он вовремя придержал язык.

— Правда, стоит случиться войне, как старые добрые, хотя и неписаные, правила тут же бывают отброшены, — продолжал Ральк. — Когда Властелины посылают свои войска на поле брани, чтобы биться друг с другом, то поберегись, купец. А если зазевался и вовремя не унес ноги, будь уверен, тебя сотрут в порошок. А заодно и весь твой товар. Нас спасает лишь то, что мы стараемся загодя разузнать, кто с кем воюет, и предпочитаем обходить опасные места стороной. Но никогда нельзя быть уверенным до конца. Может статься, что война уже началась, а нам об этом еще не известно. И тогда приходится бросать товар и уносить ноги. Жизнь, она дороже.

Ральк ненадолго умолк, потом вздохнул и продолжал:

— Не раз я испытал это на собственной шкуре, уж поверь. Нет, война для торговли погибель. Ведь мы теряем не только товар, а с ним и доходы, но еще и рынки сбыта. А вот будь я кузнецом или оружейных дел мастером, — неожиданно улыбнулся купец, — война была бы мне только на руку. Сколько выгодных заказов свалилось бы на меня — только поспевай выполнять! Но я не кузнец, не оружейник. Я торговец и поэтому привык принимать сторону того, кому дороже мир!

— Что ж, запомним, — произнес Гар.

Неожиданно до его слуха донесся какой-то странный шум, и он напрягся.

— Что такое? — удивился Ральк.

— Судя по звуку, Сапоги, десятка два. Тяжело вооружены и движутся бегом по тропе впереди и справа от нас.

— А ты, приятель, держишь ухо востро, — похвалил его Ральк. — И я тебе верю.

С этими словами Ральк обернулся к каравану и отдал приказ погонщикам, чтобы те приготовились держать оборону.

Глава 6

Сапоги выскочили на них из зарослей невысокого кустарника, с ревом быков, готовых нанизать на рога любого, кто ненароком забредет на их территорию.

Очевидно, солдаты уже давно следили за караваном и поэтому не выказали ни малейшего замешательства, увидев, что торговцы успели занять круговую оборону.

Первая же атака стоила жизни восьмерым Сапогам — все они были в упор расстреляны из луков. Но уже в следующее мгновение оставшаяся дюжина с боевым кличем устремилась на импровизированную передвижную крепость.

Солдаты успели подойти слишком близко, и теперь стрелы были против них бессильны. Погонщики отбросили луки за ненадобностью и взяли в руки короткие мечи, боевые топорики и дубинки с железными наконечниками.

— Предательство!.. — крикнул Ральк. — Это ливреи слуг Властелина Лутра! Мы в западне!..

— Не будем торопиться с обвинениями в адрес Властелина, — перебил его Гар и вступил в бой, нанеся рубящий удар мечом по вражескому солдату.

Тот попытался увернуться, но клинок Гара настиг его, рассекая грудь, откуда тотчас хлынула кровь. Нападающий взвыл от боли, но успел замахнуться топориком.

Гар уклонился в сторону, и удар пришелся по щиту. Однако уже в следующее мгновение на него ринулись сразу трое.

Увидев нацеленное прямо в глаз копье, Гар был вынужден втянуть голову в плечи. Увы, затылок обожгла резкая боль. Гар согнулся в три погибели. Сапоги же, решив, что противник повержен, разразились победными воплями. Но уже в следующее мгновение Гар резко выпрямился, потрясая мечом, и принялся щедро раздавать удары: одному врагу попал в плечо, другому — щитом в голову.

Но третий вновь ринулся на него, словно бешеный зверь.

Конец его копья застрял между звеньями кольчуги Гара. Однако по жжению в боку тот понял, что ребро все-таки задето.

Удар пришелся нападающему в лицо. Обидчик с криком отпрянул назад, спасаясь от нацеленного в него острия меча, и упал, споткнувшись о ноги одного из поверженных своих товарищей. Гар пнул солдата ногой в шлем, перешагнул через распластанное тело и приготовился отразить очередное нападение — к нему со всех ног бежали еще два Сапога.

Одно копье оказалось занесенным слишком низко, другое — слишком высоко. Гар отразил оба удара. Тогда первый нападающий перевернул копье обратным концом наподобие дубинки и ткнул Гара в живот.

Хватая ртом воздух, Гар рухнул на колени, однако успел отбить очередного врага своим щитом. Противник издал победный клич, но в следующее мгновение этот клич перешел в хрип — в горло солдату попала выпущенная кем-то стрела. Глаза нападающего вылезли из орбит, и он рухнул на землю.

К Гару на подмогу бросились трое погонщиков с луками.

Они уже было собрались расправиться с первым солдатом, который в тот момент пытался подняться на ноги, но Гар опередил их. Еще не поднявшись с колен, он сумел прошептать:

— Не убивайте. Берите их живыми.

Обломав конец стрелы, он выдернул ее из шеи поверженного противника. Фонтаном брызнула кровь — видно, задело артерию, — но Гар быстро зажал входное и выходное отверстия пальцами.

— Парню повезло, ему задело только шейную мышцу, — выдохнул он и принялся мысленно оперировать рану, сшивая, клетка за клеткой, поврежденные ткани, усилием воли сдерживая натиск артериальной крови, пока стенки сосуда не заросли.

Погонщики от удивления вытаращили глаза — к чему такое милосердие? — однако все-таки бросились выполнять приказ: начали перевязывать тех раненых, кто еще имел шансы выжить, — разумеется, в первую очередь своих.

Убедившись, что жизнь раненого вне опасности, Гар сдернул с него ремень, перевернул на живот и связал ему руки.

Подняв голову, он поймал на себе удивленный взгляд Ралька.

— Мне необходимо хотя бы одного взять живым, — пояснил он, — а если повезет, то и больше.

— Что ж, повезло. Ты всем нам спас жизнь, — произнес Ральк. — Трое из них набросились на тебя, и двое моих погонщиков получили возможность помочь своим товарищам. Они сбили с ног двоих противников, а затем вчетвером бросились помогать остальным. Ты принял на себя основной удар, и моим людям ничего не стоило добить врага. Причем из наших серьезно ранен только один — у него в бедре застряло копье. Остальные получили незначительные ранения и могут передвигаться самостоятельно.

— Позволь мне взглянуть на того, у которого в ноге копье. — Гар поднялся на ноги. — Пока я его перевязываю, свяжи остальных пленников и разыщи их сержанта, если тот жив.

— Ты хотел сказать — Погонялу? — усмехнулся Ральк. — Жив, еще как жив! Он пытался укокошить меня, но вот оружием, как выяснилось, владеет неважнецки...

— Тогда мне надо с ним поговорить. А пока я займусь погонщиком.

Гару понадобилось десять минут, чтобы убедиться, что с погонщиком все в порядке. К счастью, наконечник не задел крупные кровеносные сосуды и Гар мог сразу приступать к врачеванию мышц, предварительно налив в рану бренди и наложив повязку. После этого он переключил внимание на вражеского сержанта — тот жалобно стонал от боли из-за глубокой раны в плече.