Канонир (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 40

До утра меня никто не беспокоил, и встал я, выспавшись впрок.

Оперировать монарха — не только честь, но и ответственность. Конечно, Швеция не осиротеет, случись непредвиденное — у короля есть взрослый сын, младший брат, но я уже вряд ли узнаю, кто взойдёт на престол. Сомнительно, что меня выпустят из дворца живым. Или казнят торжественно, либо пырнут ножом и сбросят со скалы в море — скал и фьордов тут хватает.

После умывания и посещения туалета мне принесли завтрак — яичница с ветчиной, жареная форель, копчёная оленина, вино. Я на еду не налегал — с сытым брюхом думается хуже, а голова мне сегодня понадобится.

Вскоре заявился Густав, уселся в кресло.

— Король Юхан III недавно взошёл на престол — всего четыре года тому. Открою карты — старший брат его, Эрик XIV, по причине душевной болезни смещён с престола и по решению риксдага заключён под охрану в замок. Сын Юхана, Сигизмунд, и младший брат монарха спят и видят, как бы самим занять престол. Если король умрёт, будет семейная свара, и лично мне бы не хотелось наниматься на службу к его младшему братцу — герцогу Финляндскому. Поэтому постарайся, сделай всё возможное и невозможное — кроме благодарности короля я с фельдмаршалом Гераном Бойе добавим тебе столько же. На карту поставлено многое, помни об этом. Ну а если не повезёт — не взыщи.

— Начало многообещающее.

— У тебя есть варианты — целых два.

— Лейб–медик готов?

— Уже томится во дворце.

— Он знает русский язык?

— И очень неплохо — он родом из Ингерманландии, что у вас на Руси называют Ижорскими землями.

Густав поднялся, я подхватил свою сумку с инструментами, мы вышли в коридор, попетляли по переходам и вошли в довольно светлую и большую комнату. Ба! Да это медицинский кабинет — по–другому не скажешь. За столом в кресле сидел довольно упитанный господин.

— Лекарь из России, Юрий Кожин, — представил меня Густав. — А это — лейб–медик Рик Классон.

Я слегка поклонился:

— Рад видеть, коллега.

Лейб–медик выскочил из?за стола, схватил мою руку и потряс в рукопожатии. По–моему, для шведа он немного горяч, экспрессивен.

Густав вышел, мы же уселись за стол и коротенько обсудили ход операции. Я достал свои инструменты, Рик показал свои. Конечно, шведские были качественнее, ноя решил оперировать своими — они привычнее.

Поддерживаемый Густавом, вошёл король, сбросил одежду, улёгся на стол. Я поднёс королю опиумную настойку. Густав перехватил мою руку, понюхал.

— Сначала глотни сам.

Я коснулся настойки языком.

— Нет, сделай глоток!

— Тогда я не смогу оперировать.

Густав заколебался, потом отпил сам. Пять минут все стояли и смотрели на него. Ничего не произошло, да и не могло произойти.

Юхан протянул руку, взял серебряную мерку с настойкой, выпил. Через некоторое время речь его стала замедленной, затем он впал в забытьё. Я уколол его кончиком скальпеля. Реакции нет.

Мы тщательно вымыли руки — я просто?таки искупался в водке, протерев обнажённые руки до плеч и приказав Рику сделать то же самое, обтёрли живот Юхана водкой. Пора приступать.

Я осенил себя крестным знамением, Рик шептал слова молитвы. Думаю, при неблагополучном исходе он рисковал не меньше меня.

Я собрался, сделал разрез кожи.

Рик больше смотрел за ходом операции, чем помогал — да и шут с ним.

Когда я нащупал камни в воспалённом желчном пузыре, от сердца отлегло. Не ошибся всё?таки я с диагнозом. Медицина — не та область, где всё предсказуемо. Это сплав знаний, искусства, интуиции и немного — удачи. Да и интуиция основывается на опыте — сыне ошибок трудных. Как говаривал один мой знакомый хирург: у каждого врача — своё кладбище.

Дальше уже было проще — прошил, перевязал, отсёк, убедился, что нигде не кровит, осушил, опять ушил. Всё. По моим прикидкам, ушло часа полтора–два.

Рик стоял и глядел на меня во все глаза.

— Я потрясён. Как просто и изящно! Но какой труд и какие знания за этим стоят!

В это время за моей спиной раздался грохот. Мы оба от неожиданности подпрыгнули, обернулись.

Это упал на пол Густав, глотнувший настойки. От нервного напряжения мы громко расхохотались. В дверь комнаты заглянул обеспокоенный слуга и тут же скрылся.

Мы вымыли окровавленные руки, перевязали пациента.

— Где будет находиться король?

— Как — где? В своей опочивальне.

— Но после операции я должен периодически его навещать, осматривать.

— Мы будем это делать вместе.

Рик выглянул за дверь, отдал распоряжения. Два вошедших здоровенного роста охранника из рейтаров вначале унесли бесчувственного Густава, потом вернулись вчетвером и с носилками. Они бережно переложили короля со стола на носилки и вышли.

— Ну, коллега, операция прошла успешно — даже лучше, чем я мог ожидать. Поверь, я видел в жизни многое и думал, что меня нельзя удивить. Оказалось — можно! Я иногда бываю у коллег в Париже, Копенгагене, Лондоне, но уверяю — весь их снобизм — жалкие потуги по сравнению с твоим мастерством. Не туда я ездил. А почему я раньше не знал, что в Московии столь высока хирургическая школа?

Я пожал плечами.

— Вы все считаете, что мы дремучи, по улицам ходят медведи и мы пьем водку из лаптей.

Рик оживился.

— Кстати, о водке. Густав доставил самую лучшую, и много. Не распить ли нам немного?

— Не откажусь.

— Вот и славно.

Мы уселись у стола, который, можно сказать, ещё не остыл от королевского тела, Рик разлил спиртное по маленьким стеклянным рюмкам. Тост подняли за успешное завершение операции, за знакомство. Тосты следовали часто, а закуски не было. Когда я почувствовал, что захмелел, решительно перевернул рюмку.

— Всё, надо немного отдохнуть — ночь будет беспокойной.

— Как хочешь, коллега.

Рик налил себе ещё рюмку, выпил. Посидел пару минут за столом и упал на него лицом. Ни фига себе — помощник! Случись сейчас что — надежды на него нет. Хоть бы меру знал и пить научился.

Я поднялся и вышел в коридор. У дверей стоял слуга. Я показал пальцем на себя, потом сложил руки у щеки, показав, что хочу отдохнуть. Слуга улыбнулся и пошёл вперёд. Я двинулся за ним. Какие же здесь запутанные коридоры! Сам бы я никогда не нашёл дорогу в отведённую мне комнату, тем более что был под хмельком.

Вздремнув пару часов, я пошёл проведать короля. В его опочивальне находился и Густав. Он сидел в кресле с потерянным видом и облизывал пересохшие губы.

Я осмотрел короля — повязка немного подмокла, но так и должно быть. На щипки монарх уже реагировал — видимо, скоро придёт в себя.

Всю ночь я каждые два–три часа бегал из своей комнаты в королевские покои. Утром монарх, измученный операцией, уснул глубоким сном.

Прилёг и я. Вероятно, здоровье у короля было неплохим, так как выкарабкивался он довольно быстро.

Через неделю я уже снял швы. Чувствовал себя Юхан неплохо, и я дал рекомендации о диете на ближайшее время.

Мы с Густавом вышли, и он потянул меня по коридору к казначею.

— Назови свою цену!

— Смотря в чём будете платить.

— Шведские золотые далеры устроят?

— Вполне. Пятьсот монет.

Густав вытаращил на меня глаза.

— Не многовато?

— А разве можно оценить жизнь короля дешевле? Если бы он умер, я лишился бы своей головы, а я ценю её значительно дороже.

Густав приказал казначею что?то по–шведски, мне отсчитали пятьсот монет и сложили их в кожаный мешочек. Я поставил свою подпись под какой?то бумагой, удостоверившись, что там фигурирует именно пятьсот далеров. В принципе, меня здесь уже ничего не держит.

— Юрий, спасибо, что откликнулся на мою просьбу и спас жизнь королю. Можешь собирать вещи, возок уже у подъезда.

— Ты забыл ещё одну вещь, Густав!

— Не может быть.

— Ты обещал доплатить ещё столько же, если всё пройдёт хорошо.

Густав немного смутился.

— У меня сейчас нет таких денег — я не ожидал, что цена окажется столь велика.

— Густав, на Руси слово дворянина и купца — гарантия. Представь, что завтра заболеет сын короля, или фельдмаршал, или ты сам. Как думаешь, я тебе поверю на слово?