Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Канонир (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 18


18
Изменить размер шрифта:

Судно пошло против течения — медленно, значительно медленнее, чем мне бы хотелось.

— Фрол, поднимай второй парус!

С непривычки мы долго возились — не хватало сил тянуть такелаж, но всё?таки удалось поднять парус наполовину. Судно пошло быстрее. Я с тревогой оглядывался назад — теперь был виден не только дым, но и высоко вздымающиеся языки пламени.

На улицах появились мчащиеся во весь опор всадники, сбивающие людей, которые пока ещё жиденьким ручейком бежали по улице. Сзади послышался гул — страшный, всё нарастающий.

— Акакий, справа пошли Котельнические переулки — я жил в Москве, знаю. Сейчас справа будет Яуза — сможешь повернуть?

— А то! Малый парус уберите только, потом опять поднимете.

Мы с Фролом опустили парус, судно послушно замедлило ход, и кормчий навалился на рулевое весло. Судно повернуло, слегка накренившись, и чуть не чиркнуло бортом о близкий берег. Не широка здесь Яуза, но у неё есть одно преимущество, в отличие от Москвы–реки. По Яузе мы выберемся из столицы на северо–восток, тогда как если бы продолжили путь по Москве–реке, выбрались бы аккурат на запад. Как раз в это время южные и западные земли под Москвой были заняты воинством крымского хана Девлет–Гирея, собравшего под своё знамя и турецких янычар, и ногайцев. Сила вражеская стояла под Москвой большая.

Мы с тревогой оборачивались назад.

Пламя уже ревело, пожирая дома, имущество, губя людей и скот. При этом южный ветер, помогавший нам идти против течения, раздувал пожар с южных окраин Москвы, перенося искры дальше в центр и создавая новые очаги пожара. Мы уже всерьёз начали опасаться — удастся ли нам выбраться из города.

Ветер нёс дым, запахи гари, горящей плоти. Если в начале пожара люди просто глазели на него, то теперь, когда огонь уже был рядом, в панике бежали по улицам. Кривые улицы и переулки не могли пропустить всех — многих сбивали с ног, затаптывали насмерть. Крик стоял жуткий, от которого стыла в жилах кровь.

Акакий перекрестился.

— Вовремя убрались, ещё чуть промедлили — паруса бы сгорели. Тогда всё, конец. А я ведь тебе, Юра, не поверил вначале.

— Акакий, ты ещё не выбрался — радоваться будем, когда Москва позади останется.

И как накаркал. Впереди показался деревянный мост, перила его уже пылали, а по мосту вовсю бежали люди. Фрол вдруг заорал:

— Мачта!

Я посмотрел на мост, на мачту. И похолодел. Похоже, верхушка мачты — на уровне моста. Если удастся пройти точно по центру, то угодим под самую высокую точку арки моста. Может быть, и повезёт пройти. Мачту можно и срубить, но тогда лишимся паруса, а команды, чтобы грести вёслами, нет. Хоть плачь.

Мы с Фролом с напряжением смотрели, как приближается мост. Акакий вцепился в рулевое весло, ювелирными движениями подправляя ход судна. Уф–ф! Мачта верхушкой своей царапнула за брёвна моста, судно дёрнулось, но прошло.

Однако на этом наши приключения, увы, не кончились. От горящих перил и настила моста сыпались искры, и парус начал тлеть. Фрол схватил ведро, зачерпнул забортную воду и стал с размаху плескать на парусину. Я последовал его примеру и стал заливать водой угольки, падающие на палубу. Это было бы даже не смешно — сгореть в огне на судне посередине реки.

После бешеной работы вёдрами занимающийся пожар удалось погасить. Палуба была залита водой, по горящих угольков не было. Парус имел несколько прожжённых дырок, намок и слегка обвис, но тем не менее исправно выполнял свою функцию — тянул ушкуй вперёд.

Потянулись пригороды, называемые посадом. Здесь рёв пламени был уже практически не слышен.

Мы почти одновременно обернулись. Над всей Москвой стояло зарево, всё было затянуто дымом. Ветер порывами кидал на нас клубы гари, принося запах горящего дерева, ткани, кожи, шерсти. Мне подумалось, что этот жуткий запах и увиденный рукотворный апокалипсис мне не забыть до конца своих дней. Потрясённые, мы смотрели на горящий город, пока лёгкий толчок в борт не заставил заняться судном.

Ушкуй левым бортом подошёл к берегу, мягко к нему притёрся. Не сговариваясь, мы с Фролом опустили паруса. Мы были уже в безопасности, до горящего города — не менее половины версты. Было жутко смотреть на пожар, в котором сейчас гибли десятки тысяч русских и ещё — чувство собственного бессилия перед грозной стихией огня. В эти минуты я ненавидел и хана Девлет–Гирея, учинившего пожар, и царя Ивана Грозного, трусливо сбежавшего от крымчака и не организовавшего оборону на дальних подступах Москвы.

А ведь ещё совсем недавно в Великом Новгороде царь с кромешниками учинил бойню, сравнимую по числу жертв с потерями от великого пожара. Невелика заслуга — воевать с собственным покорным народом, — что же ты татар не остановил? И где же прячутся твои опричники? — Слова сии чуть не сорвались с моего языка, но я стиснул зубы и промолчал. У Фрола и Акакия по чёрным от копоти лицам текли слёзы.

— Это же сколько народа безвинного сгинуло, — сказал кормчий, рухнул коленями на палубу и стал истово молиться.

Я не стал. Грехи у народа конечно же были, но главный грех лежал на Иване Грозном. Вот ему бы и молиться, замаливая своё неумение и трусость.

— Вставай, Акакий, надо дальше уходить, пока можно. Не приведи Господи, отрядик какой татарский прорвётся пограбить, а тут мы — роскошный подарок с полными трюмами добра.

— И то верно, — вставил Фрол. — Юра дело говорит.

Мы оттолкнулись вёслами от берега и поплыли дальше.

Постепенно запах гари ослабевал. Воздух становился чище, ветер приносил запахи трав. А вот река становилась уже, мелела, и вскоре мы остановились.

— Не дело вперёд идти — на мель судно посадим, втроём ни в жизнь потом не снимем. И без того развернуться обратно уже тяжело. Приставать к берегу надо, переждать.

Сказав так, Акакий бросил рулевое весло, помог спустить паруса.

Это правильно. Река узкая, с любого берега нас хороший лучник вмиг перестреляет, а паруса на мачте издалека видны.

Фрол с носа судна соскочил на берег, закрепил за дерево верёвку. Эх, жаль, что когда в спешке рубили швартовы на Москве–реке, сходни упали в воду, а вытаскивать их на борт уже не было времени.

Мы с Акакием сели на корме, поглядывая в сторону Москвы. Дым стал поменьше и не такой чёрный, но пожар ещё бушевал. Есть и говорить не хотелось — все мы были подавлены увиденным бедствием.

После долгого молчания разговор начал Фрол.

— Что дальше делать будем? Москвы нет, купца, что утром товар смотрел, не найдём. А может, его уже и в живых нет.

Наступила долгая тишина.

— Может, в Муром вернёмся? — неуверенно проговорил Акакий.

— И что ты там жрать будешь? На сухой хлебушек перец сыпать, что в трюме лежит? — обозлился Фрол.

Оба посмотрели на меня.

— Так, давайте подумаем. В Москве в ближайший год делать нечего.

Фрол и Акакий согласно кивнули. С этим утверждением после увиденного не поспоришь.

Я продолжал:

— Вниз по Москве–реке идти на Оку неразумно — там татары могут быть.

Оба слушали меня с большим вниманием.

— Новгород о прошлом годе царём разорён, торговли, считай что и нету. Что остаётся?

— Вологда, — сказал Фрол.

Акакий поморщился.

— Тверь.

— Уже лучше, но я предлагаю Псков.

— Почему? — одновременно спросили оба.

— От татар далеко, государь город разорить не успел, иноземных купцов много, по реке на нашем ушкуе до Пскова дойти можно, а там и товар продать. Ну как?

— Пустое говоришь! — махнул рукой Акакий. — Мы едва до Москвы дошли. Нас трое всего, а ты — «Псков».

— А кто сказал, что мы втроём поплывём? Народ сейчас из Москвы бежит. Многие остались без кола без двора, денег нет, ремесло сгорело, а кушать хочется. Почему людей в команду не взять? И нам польза, и они с голоду не помрут. Будем платить, как купцы платили. Продадим во Пскове товар и рассчитаемся.

— А что? Дело! — воскликнул Фрол.

Акакий долго молчал, раздумывая, потом согласился.

— Пожалуй, это лучший выход. Не бросать же ушкуй! Я на нём шесть лет отплавал. Крепкая посудина. К тому же товар больших денег стоит. Командуй, атаман!