Месть проклятых - Коул Аллан - Страница 65

От Восьмой гвардейской остались рожки да ножки. Сперва убрали в отставку одного командующего, потом загремел в отставку и второй. А тем временем было выбито восемьдесят три процента табельного состава. Знамя дивизии сохранилось, но остатки десантников были разбросаны по другим дивизиям, а Восьмую стали воссоздавать заново, с нуля.

Что особенно усугубляло происшедшую трагедию, так это ее внезапно открывшаяся бессмысленность: Восьмую гвардейскую успели положить в боях до того, как Сент-Клер выяснила, что пресловутые заводы по производству боевых космических кораблей находятся в звездной системе Эрибус – едва ли не в противоположном конце Галактики от системы Пел'е.

Семьдесят пять тысяч имперских десантников погибли в боях за Пел'е. Таанцы потеряли четверть миллиона солдат.

А битва оказалась лишенной даже малейшего смысла.

Шесть объединенных космических флотов атаковали Эрибус под началом маршала Яна Махони.

Так называемые "цели-панацеи" (ударим в этом месте и одним махом закончим войну – буквально за считанные дни) были скорее шуточным аргументом в спорах военачальников. Разрушение "цели-панацеи" выглядело эффектно, за это навешивали ордена, однако серьезные стратеги отлично понимали, что такая война ни одним махом, ни даже десятью махами не заканчивается.

К тому же практиковался, как правило, один-единственный удар по значительной цели. Если осуществлен сокрушительный ракетно-бомбовый удар по такому-то заводу и он стерт с лица земли, к вопросу о его существовании уже больше не возвращались. Предприятие уничтожено и больше никогда не будет производить смертоносное оружие, направленное против нас.

Беда в том, что когда войны заканчиваются и начинается оценка реальной эффективности тех или иных военных действий, вдруг выясняется, что якобы в пыль разрушенный завод был разрушен не до конца и уже через несколько месяцев интенсивных восстановительных работ продолжил функционировать – уже без опасений, что он попадет под удар противника, ибо вторичные удары не практиковались.

Похоже, Эрибус стал очередной "целью-панацеей".

Однако Махони, повидавший в жизни больше, чем многие из служивших под его началом, подошел к своей задаче иначе, творчески.

Звездная система Эрибус была дьявольски сложной целью. Она была защищена по последнему слову техники, там базировались тяжеловооруженные таанские космические корабли – все, которые можно было с минимальным ущербом снять с передовых рубежей. Словом, отлично укрепленная крепость. И ее защитники, понимая важность объекта, который им поручено защищать, намеревались стоять до последней капли крови.

Махони твердо решил, что эта последняя капля крови должна обязательно пролиться. Никто из таанцев не останется в живых.

После первой же атаки имперские силы потеряли убитыми и ранеными тридцать процентов личного состава. Было сбито огромное количество имперских космических истребителей и бомбардировщиков – они упали на Фунди, главную планету звездной системы Эрибус. А множество имперских кораблей было взорвано в космическом пространстве еще на подлоге.

На следующий день Махони провел новую масштабную атаку.

Двадцать восемь процентов потерь среди личного состава.

Команды некоторых кораблей сломались, взбунтовались и отказались идти в новую атаку. Махони хладнокровно приказал провести военные трибуналы и расстрелять всех командиров кораблей и любых офицеров, которые отказывались идти в бой. После этого его вырвало в адмиральской каюте. Он ополоснул лицо холодной водой – и послал новые тысячи мужчин и женщин на верную смерть.

Через шесть дней непрерывной утюжки их позиций таанцам было уже нечем защищаться.

Махони отдал приказ боевым транспортным кораблям и космическим крейсерам, а также легким кораблям разведки.

Три транспортных судна и два набитых десантниками крейсера опустились в разных точках Эрибуса. Наземные обследования вкупе с фотографиями из космоса подтверждали, что все заводы уничтожены – их сравняли с землей, и ни о каком быстром восстановлении не может быть речи.

Тем не менее Махони приказал назавтра повторить ракетно-бомбовый удар.

Пришлось снять с должности адмирала одного из флотов, который был категорически против. Но имперские силы провели еще две атаки.

После этого планеты Эрибуса выглядели как гигантские ровные площадки, пригодные для парковки машин. И, вопреки всем привычным законам войны, Махони отдал приказ – добивать. В пыль, в прах!

Пусть произойдет фантастическое – заводы Эрибуса восстановят. Но пусть не найдется ни одного живого работника из тех, кто здесь работал прежде. Все они должны развеяться пеплом.

Первая гвардейская дивизия, которой некогда командовал Махони, а теперь руководил генерал-майор Галкин, десантировалась на Наху.

Приказ: уничтожать всех, кто выступал с оружием в руках; по мере сил щадить мирное население.

Сопротивление оказывалось бешеное. Развалины стреляли. На каждом шагу были мины-ловушки. Таанцы бились до последнего. Но в итоге Наха пала, невзирая на то, что ее защитой руководила сама леди Этего. Впрочем, имперские десантники потеряли вдвое больше людей, чем ожидалось.

Махони не просто уничтожил заводы на Эрибусе, он сумел завоевать одну из планет, которая стала базой для дальнейших успешных военных действий.

И настоящая утюжка противника началась.

Глава 42

Если бы за встречей лорда Ферле и лидеров двух главных фракций Верховного Совета – Вичмана и Пэстора – наблюдал опытный офицер контрразведки, он бы наверняка пришел к ошибочным выводам. И если бы скрытая камера снимала происходящее в полутемном кабинете Ферле, то таанский соглядатай заинтересовался бы в первую очередь не тем, кто присутствует на встрече, а тем, кто отсутствует.

Прежде всего не хватало леди Этего, которую все считали преемником лорда Ферле. Контрразведчик, просмотрев видеозапись, решил бы, что создан новый союз, в который Этего не включена. Было очевидно, что лорд Ферле опасался леди Этего – хоть и неудачная, но безумно храбрая защита Эрибуса возвела ее в ранг национальной героини.

Однако соглядатай ошибся бы в обоих случаях. Правда заключалась в том, что лорд Ферле подумал о ней, приглашая к себе Вичмана и Пэстора. Но в последний момент решил не вызывать – именно потому, что у нее была безупречная репутация "рыцаря в белых доспехах".

Он не хотел, чтобы она как-то себя замарала. Если он падет в борьбе – пусть она останется незапятнанной, подхватит его меч и двинется дальше. Лорд Ферле намеревался предложить план заговора, который основывался на коррумпированности и нелояльности таанских высших кругов. Идеалистка Этего придет в ярость при малейшем намеке на то, что высшие круги настолько прогнили. При ней такое произносить нельзя – прямолинейное солдатское мышление не потерпит этой горькой истины.

Что до Вичмана, тот, конечно, заспорит, но его нетрудно переубедить фактами и логическими выкладками. При поддержке такого реалиста, как Пэстор, Ферле легко с этим справится.

Слуг не было. Лорд Ферле самолично угощал гостей и готовил им напитки. За едой и питьем они чинно переговаривались. Беседа характеризовала современную обстановку и облегчала переход к дальнейшему. Они жаловались друг другу, что повсюду изменники, шпионы проникли на все этажи власти, а дураки продолжают выбалтывать государственные тайны. Лорд Ферле особенно сгущал краски, не останавливаясь перед явными преувеличениями.

Как и ожидалось, Вичман сперва поддакивал, потом начал напирать на то, что не все так уж плохо, что надо предпринять объединенные усилия, дабы хирургическим путем вырезать на раннем этапе раковую опухоль предательства... А реакция Пэстора оказалась неожиданной для лорда Ферле. Пэстор очень быстро замкнулся и сидел молчком. И чем больше лорд Ферле распинался о разложении таанской верхушки, тем бледней становился молчаливый Пэстор. Неужели Ферле дал маху, и Пэстор сейчас выступит в роди отсутствующей леди Этего и поддержит Вичмана и его дурацкое предложение резать раковую опухоль – то есть произвести кровавые чистки? Если так, тогда лучше срочно перестроиться, придержать язык и распрощаться со своими прежними задумками.