Четыре стороны света и одна женщина - Клевер Алиса - Страница 43

– Я совсем не хочу этого, – покачала она головой, чувствуя, как слезы еще сильнее струятся по ее щекам. Это хорошо. Слезы сейчас – как стена между ними. Слезы и страсть.

Может быть, нужно рассказать ему обо всем? Может ли она довериться мужчине, который только что сделал ей предложение и который говорит, что любит ее? Тогда бы многотонный груз, давящий ей на грудь, испарился.

– Ты такая тихая. Что-то не так? – встревожился Максим.

– Я потрясена, наверное, – ответила Арина, искренне и честно, для разнообразия. Губы Максима чуть подернула легкая улыбка. Он склонился к ней и медленно, очень нежно поцеловал ее в губы, соленые от слез. Он провел рукой по ее волосам, по плечам, подвел ладони к вырезу футболки и приложил их к ее обнаженной груди.

– Ты так хороша, моя девочка. Совершенна. Как такое возможно, чтобы глаза были такими бездонными, такими синими, такими блестящими? – спросил он, заглядываясь на нее. Арина судорожно вздохнула и прикоснулась к его темным спутанным волосам.

– Как можно так хотеть мужчину? Я хочу тебя, даже когда ты уже во мне, – пробормотала она и покраснела.

– Ох, Арина… Что ж ты делаешь со мной?

– Я целую тебя, – прошептала она и подтянулась на мысочках, чтобы прикоснуться солеными губами к его открытому рту. Он не шевелился, только следил за каждым ее движением. Маленькая пугливая лань добровольно отдает себя льву. Она нежно провела языком по нижней губе Максима и успела заметить, как его взгляд потемнел и загорелся опасным огнем. Власть пламени. Все сгорит в нем.

– Как ты можешь любить меня, когда я причиняю тебе столько боли? – спросил он, но не дал ей ответить. Он схватил ее за предплечья, притянул к себе и поцеловал, на сей раз грубо и властно, даже воинственно. Арина вскрикнула, когда он прикусил ее нижнюю губку, но его язык уже проник в ее рот, он завладел им и играл с ее языком, всасывался, впивался в ее рот. Когда он отстранился, Арина почувствовала, что ее губы горят и саднят от такого напора. Максим провел пальцами по ее покрасневшим губам.

– Никаких границ? Ты моя? – спросил он, и его красивое лицо передернула похотливая, жестокая ухмылка.

– Да, – кивнула Арина, невольно заражаясь его настроением, его властью. Пусть делает с ней что захочет. Пусть сделает ей больно, может быть, это перекроет тот животный ужас, от которого перехватывает дыхание. Может быть, это сделает ее сильнее, поможет принять решение.

Если он сделает ей по-настоящему больно, может быть, тогда она найдет силы, чтобы оставить его.

– Не пожалей об этом, – предупредил он, и в голосе его звучала скрытая угроза. Или мольба? Его руки проникли к ней под футболку, он положил ладони на ее груди и требовательно сжал их нежную плоть, сдавил, не сводя взгляда с ее затуманенных страстью глаз. Он словно пытался полностью уместить ее грудки в своих ладонях, и это давление и напряжение моментально отозвались сладкой пульсацией у нее между ног. Арина непроизвольно выгнулась, потянулась навстречу его натиску, а из ее груди вырвался протяжный стон.

– Я буду делать с тобой все, что захочу, всю жизнь, моя девочка, – произнес он и рывком сорвал с нее футболку. – Сними с меня рубашку.

Арина подчинилась. Стоять обнаженной до пояса напротив него уже непереносимо возбуждало, и каждый его взгляд на нее, на ее оголенные груди, ее раскрасневшееся лицо только заводил ее еще больше. Распутный взгляд этих серых глаз опьяняет сильнее любого наркотика. Что это будет? Его власть над ней безгранична. Арина поднесла дрожащие пальцы к пуговицам на его рубашке и принялась расстегивать их одну за другой. В комнате было очень тихо, только равномерное тиканье механических часов в углу и шорох ткани под пальцами. Максим редко включал музыку, говорил, что хочет слышать каждый ее стон, каждый звук ее напряженного дыхания. Ее крики – лучшая музыка. Так говорил он.

Когда последняя пуговица была расстегнута, он тронул ее сосок. Они давно набухли так, что это было почти больно. Ее напряженные округлые груди торчали вперед, словно призывая завладеть ими. Они вздымались и опускались с каждым вдохом и выдохом, а губы Арины, удивленно распахнутые, ждали с нетерпением, что же будет дальше.

– Да, так, – удовлетворенно кивнул Максим, нежно проведя большими пальцами по ее соскам. Он улыбнулся, скидывая рубашку на пол. – Теперь мои джинсы.

– Что?

– Давай-давай, – рассмеялся он и нахально, бесстыдно выставил вперед свои бедра. Аринин взгляд невольно опустился ниже, она заметила, как напряглась ткань под ширинкой брюк. – Думаешь, твои соски – единственное, что стоит колом в этой комнате?

– Смилуйся, – фальшиво взмолилась она.

– И не подумаю. – Максим тряхнул челкой и вдруг схватил Аринину руку и прижал к своему паху. Арина вздрогнула, почувствовав каменную эрекцию под ладонью, и мышцы влагалища сразу сжались и завибрировали в ответ. – Я оттрахаю тебя сегодня, моя девочка. В честь помолвки. Самым грубым образом. Хочешь сказать что-то в свою защиту?

– Только то, что готова служить вашему удовольствию любым удобным вам способом, – пробормотала Арина, расстегивая ремень с тяжелой пряжкой. Лицо Максима тут же потемнело, и улыбка испарилась, он посерьезнел. Медленно и осторожно Арина вытащила длинный конец ремня из пряжки, а затем вдруг потянула за нее и вытащила ремень полностью.

– Что ты делаешь? – Глаза Максима расширились, когда Арина молча протянула ему сложенный вдвое ремень.

– Все, что вы прикажете мне. – И она склонила голову на манер, как это делала Ренгильда в зале Горианских игр. Долгие несколько секунд Максим прожигал ее взглядом. Он смотрел на ее хрупкие плечи, ее покорную позу.

Беззащитность – его любимый афродизиак.

– Все? – спросил он наконец, и она кивнула. Он принял из ее рук свой тяжелый ремень, а Арина вдруг опустилась перед ним на колени и стала медленно, осторожно расстегивать на нем джинсы. Откинув голову, она посмотрела на Максима. Его измененное возбуждением лицо было так прекрасно, потемневший взгляд испепелял. С руки свисал ремень. Арина вдохнула поглубже и потянула джинсы вниз. Освобожденный, его пенис возник прямо перед ее лицом, пугающе большой и крепкий. Максим взял ремень и перебросил Арине за спину, на талию. Одним резким движением он потянул ремень за оба конца на себя и подтащил Арину ближе. Его член уперся ей в лицо, и она, раскрыв губы, позволила ему заполнить весь ее рот.

– Ах, Ариша, – простонал Максим. Тогда она туго обжала губами его твердый жезл и принялась страстно сосать его со всем старанием и умением, на какие была способна. Она ласкала его член руками и языком, принимая его в себя на всю длину. Она двигалась ритмично, чувствуя тугую ленту ремня, удерживающую ее тело так близко к его ногам. Но затем Максим отбросил ремень и запустил пальцы ей в волосы, его руки стали вторить ритму движений ее головы.

Глубже, он хочет быть там, внутри нее еще глубже. Выдержит ли она такой напор?

Максим удерживал ее голову руками, не давая уклониться от его ударов, а его бедра наносили удар за ударом. Арина с радостью отдала ему свой рот на растерзание и слушала его стоны и рычание, как песню. Вот о чем он говорил. Прекрасная музыка.

– Ты просто невозможна! – Максим замер, еще сильнее сжав ее голову, и его семя изверглось ей в рот. Она сжала губы и проглотила сперму, потом провела языком по тонкой венке, бьющейся в основании трепещущего фаллоса.

– О, девочка моя, – простонал Максим, оседая на пол рядом с ней. Он не дал ей даже вдохнуть, впился поцелуем в ее воспаленные красные губки.

– Я люблю тебя, – выдохнула Арина ему в рот, не в силах совладать с чувствами такой силы. Максим не отпускал ее, продолжая целовать так неистово, словно решил окончательно покорить и подчинить себе ее ротик.

– Сладкая, какая ж ты сладкая, – пробормотал он и вдруг рывком стащил с нее джинсы. Его бесстыдные пальцы проскользнули в нее так быстро и неожиданно, так резко, что она вскрикнула.

– Максим, боже! – Но он только засмеялся, очертив пальцами круг внутри ее распаленного лаской тела.