Рыцарь Ртуть - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер - Страница 20

Джеффри насупился.

— Мне показалось, ты щадишь гордость своих врагов.

— Только не его — он слишком дорого обошелся мне. Я велела ему благодарить его мать за то, что он остался в живых.

Если бы не мысли о ее горе, я убила бы его не задумываясь. Хотя нет, — добавила она, — может быть, не сразу, а постепенно.

Джеффри не смог сдержать дрожь и в который уже раз удивился тому, что эта женщина, несмотря на всю свою жестокость и кровожадность, по-прежнему очаровывает его.

— Ему придется наказать тебя за это, иначе он потеряет покорность своих крестьян.

— Он и так уже потерял ее. Они приходили ко мне по несколько человек, молодые и старики, те, кто устал от тирании сэра Хемпена. Он отбирал скот и урожай за неуплату налогов, а возлюбленных и дочерей использовал для своих развлечений… — Она встряхнулась, пытаясь вытеснить гнев. — Тьфу! Настоящий подлец! Если бы среди моих людей не было храбрецов, я бы презирала всех мужчин!

— Я рад, что до этого не дошло, — вставил Джеффри.

— Еще чуть-чуть бы, и дошло, — поправилась она, — потому что в каждой банде были женщины, настоящие рабыни, которые готовили, стирали, спали с разбойниками и рожали им детей и воспитывали их.

Джеффри вздрогнул.

— Бедняги! Как они попали в такое положение?

— Одних похитили, когда они пришли в лес за ягодами. Другие оказались среди путников, которые были так глупы, что пошли в лес без охраны. Но большинство просто бежало в лес, чтобы скрыться от домогательств рыцарей и их солдат, и просто деревенских хулиганов. Бедняги, их ждала едва ли не худшая участь.

— Пока они не попали к тебе?

— Если бы разбойники не были мне нужны, — с болью ответила Ртуть, — я перебила бы их всех. Я обязательно наказала бы их, но сами женщины умоляли меня не трогать их, утверждая, что эти мужчины для них единственная надежда и защита.

Джеффри с болью зажмурился.

— Бедные одураченные создания!

— Я тоже так подумала, — мрачно продолжала Ртуть, — и пообещала, что отныне сама буду защищать и кормить их, но они продолжали умолять меня не наказывать мужчин, потому что это все, что у них осталось.

— Они считали себя их женами! — удивленно воскликнул Джеффри.

— Вот именно. Я приказала мужчинам обращаться с ними бережно и с уважением и пригрозила, что иначе им крепко достанется. Я сдержала свое слово. Всякий мужчина, ударивший женщину, получал втрое больше ударов, чем нанес сам. У женщин настали радостные дни, они присматривали за детьми и домом. К моему удивлению, многие продолжали общаться с теми мужчинами, которые их похитили, и даже спали с ними!

Джеффри некоторое время смотрел на нее, потом добавил:

— Что ж, если они считали себя их женами, эти мужчины и были их мужьями.

— Так и было, поэтому, когда в лесу появился священник, я позаботилась о том, чтобы все пары обвенчались, и была поражена, что мужчины покорно подчинились. Похоже, они были счастливы.

Джеффри улыбнулся.

— Может, им польстило, что женщины выбрали их добровольно, без принуждения.

— Пожалуй, тут все они были довольны друг другом. Мне пришлось признать, что теперь у меня не просто разбойничий отряд, но и настоящая деревня. Женщины попросили мужчин вскопать огороды и начали выращивать овощи. Правда, среди них оказались и такие, которые были рады свободе и не хотели больше иметь с мужчинами ничего общего. Они считали меня своей избавительницей. Проснувшись как-то ночью, я обнаружила, что две из них сидят у моей двери и караулят, не доверяя моим братьям. Тогда я подумала, что должна научить всех женщин владеть оружием и защищаться. Я так и поступила, и после этого мужчины уже не осмеливались бить своих жен, а мои охранницы освободили братьев от бессонных ночей.

— Теперь они твои телохранители?

— Да. Мне радостно говорить о них. Я знаю, что любая из женщин скорее лишится головы, чем позволит врагу приблизиться ко мне. И на самом деле — от горя у нее перехватило дыхание… — три из них погибли в битве рядом со мной. Более верных друзей у меня не может быть.

Джеффри сочувствовал ей, но в то же время догадывался, что в настоящее время эти амазонки уже действуют. И если они его отыщут…

— Ага, и скоро об этом стало известно всем, потому что твои люди время от времени ходили навещать своих друзей или родственников.

— Да, хотя я не замечала этого, пока ко мне не стали приходить деревенские женщины, сначала поодиночке, потом по несколько человек.

Джеффри постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

— Твои люди, разумеется, не обижали их.

— Конечно, нет, — подтвердила Ртуть, — потому что я предупредила всех, как поступлю с мужчиной, обидевшим женщину.

Нет, нет, часовые вежливо и приветливо провожали их ко мне, а я разговаривала с ними и приглашала жить с нами. Через какое-то время мне показалось, что нужно научить их сражаться — с оружием и без него, и была поражена, как многие из них упирались и не хотели обучаться. Я объясняла им, что они живут среди разбойников и должны уметь обороняться.

Наконец они поняли меня и больше не противились обучению.

Сейчас некоторые из них в моей охране.

— А другие повыскакивали замуж?

Ртуть пожала плечами.

— В этом нет особой необходимости. Даже если женщины не выходят замуж, они получают еду, питье, убежище и дрова.

Конечно, всем приходится выполнять свою долю лагерных работ, но в моем отряде спят вместе только по обоюдному желанию, а женятся по любви, а не по принуждению. Если через неделю от отряда хоть что-нибудь останется…

Лицо ее потемнело от черных мыслей, и Джеффри понял, что должен ее ободрить. Черт возьми, он не испытывал вины за то, что захватил ее, потому что она сама выбрала участь предводителя разбойников, а он — королевский рыцарь!

— Если бы сэр Хемпен оставил без ответа твое оскорбление, ему перестали бы повиноваться крестьяне, — сказал он ей. — Он больше не нападал на вас?

— Нет, следом за ним появился королевский шериф с гораздо большим отрядом — вполовину нашего. Мои люди дрогнули, услышав об этом, и скрылись бы в глубине леса, если бы я не обратилась к ним, не пристыдила, напоминая, что это их лес и что ни один житель равнин не устоит здесь против них. Это их приободрило, и они заняли позиции, которые я указала, хотя, конечно, мои братья продолжали приглядывать за ними. Шериф въехал в лес верхом, а вышел пешком, как и все его люди.

Некоторые предпочли остаться с нами, и мы сделали вид, что захватили их в плен и оставили у себя заложниками…

— Призванных на службу крестьян в качестве заложников? — Джеффри улыбнулся. — Шериф должен был понять, что это выдумка!

— Нет, я думаю, он счел меня слишком простодушной и решил, что я действительно ожидаю выкупа за его людей. А когда не прислал денег, я, конечно, смогла оставить этих людей у себя, и он не заподозрил измены. После этой встречи у меня осталось с десяток его людей, остальные лишились оружия и доспехов, а пятеро погибли. Мы похоронили их, хотя и далеко от могилы моего единственного воина, погибшего в битве. Мама и сестра помогали перевязывать раненых — сначала наших, потом их. Я очень рассердилась, когда увидела, что шериф и не думает заботиться о своих людях, ранила его и запретила перевязывать. Правда, потом мне стало жаль его, когда я увидела, в каком состоянии он уходил. Но я знала, что он еще вернется отомстить и вернуть утраченное оружие.

— Значит, ты ждала этого нападения?

— Да, — она улыбнулась. — И следила за тем, чтобы напали на меня на моей земле, где я знаю каждый куст и легко могу укрыться. Наконец молодой граф Лаэг понял, что не может больше оставлять без внимания мой вызов, не потеряв при этом уважение и покорность собственных рыцарей и оруженосцев, и тем более крестьян, и поэтому сам повел всю — или почти всю — свою армию против меня.

— И с ними были шериф и сэр Хемпен?

— О да, они возглавили небольшие отряды, состоящие целиком из рыцарей, — так же негромко продолжала рассказывать Ртуть. — Битва была кровавая, у нас погибло десять человек, у противника — двадцать, да и раненых у них было втрое больше нашего. Но после окончания сражения граф Лаэг и его люди были закованы в цепи, а мы вошли в его замок.