Разрушители. Дилогия - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" - Страница 10

ГЛАВА 6

Рука Судьбы – суть состояние реальности, в которой каждая попытка овладеть ситуацией порождает веер последствий, делающих положение еще более неуправляемым.

Руководство по практической магии

Слово «беспокойство» не подходило для описания настроений, царящих среди столичных волшебников. Руководство Арконийского ордена магов было в исступлении: колдун, использовавший запретное колдовство буквально под стенами Академии, до сих пор оставался ненайденным. Всеобщая истерика вынуждала мэтра Ребенгена держаться скромно и не акцентировать внимание на собственных заслугах. Он распознал колдовство, изловил хитрое создание и организовал все необходимое для того, чтобы разоблачить негодяя. Чья вина, что «надежно заговоренные» цепи не удержали фьюлью больше десяти секунд? Но даже этого было достаточно, чтобы пометить ее хозяина. Куда смотрела охрана?

Увы, мэтр Ребенген приходил к выводу, что, если в скором времени преступник не окажется в застенках ордена, нагоняй получат все участвовавшие в деле без разбора. Значит, ему снова придется подключаться к расследованию. В ущерб преподаванию, в ущерб собственным долговременным проектам. Так не вовремя!

Мэтр Дайнинг едва не плакал:

– Мы проверили всех! Тысячу человек, если не больше. Веришь ли, ни у одного не было даже крохотного ожога. Не то чтобы свежего, но даже недельной давности.

Ребенген нисколько не сомневался в выучке команды Дайнинга. Все его подчиненные – маги не без таланта, дисциплинированные и верные долгу. Но противник им попался неординарный, стандартные схемы против него не действовали. Ребенген корил себя за то, что оставил их один на один с проблемой. Ведь по фьюлье было ясно, что так просто мерзавец не сдастся, а Ребенген, вместо того чтобы быть в точке конфликта, тешил свое самолюбие в ложе для гостей. Поделом.

– Мог он исцелиться на месте?

Дайнинг отмахнулся:

– Ты был единственным, кто ворожил.

Ребенген задумался. Могло ли исцеляющее заклятие, наложенное на молодого Гэбриэла, замаскировать действия колдуна? Как жаль, что Бастиан уже уехал…

– А ты кого лечил? – прищурился Дайнинг.

Ребенген усмехнулся:

– Наследника Лорда Шоканги. Хочешь осмотреть его на предмет ожогов?

– Я еще с ума не сошел.

Чародеи помолчали.

– А что насчет цепей? – нарушил тишину Ребенген.

– Они удержали бы даже Ракша, если бы удалось их на него надеть.

– Но ведь не удержали.

– Тут я пас. Лаборатория Биггена уже месяц бьется над этим. Насколько я понял, им не удается даже теоретически смоделировать такую ситуацию. По словам Биггена, в какойто момент заклинание самопроизвольно распалось на компоненты. Ничего подобного он никогда не видел. Ты поговори с ним, Терри, он хороший специалист, но как человек – слишком уж мнительный. Еще немного, и он начнет верить, что это был тот самый Ольгард.

Ребенген усмехнулся. Вмешательство духа магистра Ольгарда – это, пожалуй, единственное, что могло бы объяснить все странности. Проклятая фьюлья исчезла как дым, хотя по всем канонам магии заклятие не могло просто висеть в воздухе. Внутри призрака должна, обязана была находиться Печать его создателя и владельца. Не могла же она сгореть без остатка! После фьюльи обязано было остаться хоть чтото материальное… Новая мысль пришла в голову чародея, он спешно раскланялся и вприпрыжку помчался домой. Обычно он был пунктуален и аккуратен, но в последнее время все так закрутилось… Если ему повезет…

Из глубины шкафа маг вытащил скомканную рубашку, на бледнозеленом шелке виднелись бурые пятна засохшей крови. Маг с облегчением вздохнул. Хвала нестойким итийским красителям! Он изгваздался, когда пытался выбить из призрачного вора хоть какуюто информацию о его создателе, но побоялся отдавать рубашку прачке, а потом закрутился и забыл. Теперь у него в руках находилось единственное материальное свидетельство существования колдуна – кровь. Эта фьюлья истекала настоящей кровью. Ребенген безжалостно выстриг лоскут испачканной материи, тщательно упаковал его в стеклянный сосуд с притертой крышкой и только после этого отправился в лабораторию Биггена.

Исследовательский корпус Академии располагался на отшибе из двух соображений: секретности и безопасности. Бигген числился главным магом цеха Новых Знаний и за серьезные проблемы всегда брался сам. Это был первый раз, когда его удивительный ум спасовал перед задачей. За два месяца безуспешных поисков Бигген осунулся, зарос, под глазами его пролегли тени, от одежды благоухало теми настойками, которые некоторые маги используют, чтобы подстегнуть воображение. Вежливый вопрос об успехах в такой ситуации звучал бы как издевательство.

– Мэтр Бигген, я хочу придать вашему исследованию новое направление. – Ребенген торжественно вынул изпод плаща закупоренную банку. – На этой материи пятна крови, которые я получил при общении с фьюльей. Знаете, она начинала истекать кровью от малейшего тычка. Думаете, это поможет вам в ваших изысканиях?

Бигген с горящими глазами ухватился за банку:

– Дада, конечно!

– Учтите, другого образца нам уже не получить.

Но Бигген уже исчез в лаборатории, слышен был только его голос, зычно призывавший помощников.

– И я хотел бы узнать о результатах, – добавил Ребенген в пустоту.

Ну и ладно. Завтра на Совете станет ясно, сумеет ли Бигген чтонибудь нарыть. Мэтр Ребенген раскланялся с патрулем Стражей и отправился восвояси. Его ждали лекции, ученики и все то, что отличает почтенного преподавателя Академии от праздношатающегося мага.

Ребенген недооценил энтузиазм Биггена – Совет был созван тем же вечером. Маг был занят проверкой курсовых работ: в этом году он пытался ознакомить молодых арконийцев с историей Золотого Века, непосредственно предшествовавшего Эпохе Хаоса. Призыв отвлек его от изучения экзотических представлений Сафара Дарсаньи о жизни в древней Зефериде. Складывалось впечатление, что вместо Сафара на лекциях Ребенгена присутствовал его двойник. Это надо же настолько ничем не интересоваться… Маг искренне сожалел, что Гэбриэл Шоканги уехал, не сдав свою работу. Вот еето действительно стоило бы почитать.

Зал Оперативного Совета заполняли зевающие чародеи. Присутствующие бормотали заклятия против сна и ругательства в адрес энтузиаста Биггена. Председатель Нантрек явился на Совет в мантии, надетой поверх полосатой домашней пижамы. Присутствующих можно было понять – сколько уже было этих абсолютно бессмысленных сборищ? На этот раз их ждал сюрприз.

Бигген светился подобно одному из своих солнечных шаров.

– Благодаря образцу плоти фьюльи, любезно предоставленному мэтром Ребенгеном, – Бигген торжествующе поднял банку с клочком салатовой тряпки, – нам удалось сделать заключение о внешности колдуна и типе использованной им магии!

– И где мэтр Ребенген держал этот образец раньше? – встрял глава цеха Целителей.

– Я полагал, что мое присутствие не требуется везде, – вскинулся Ребенген.

– Тихо! – Председатель Совета грохнул по столу ошеломляющим заклятием. – Это был подарок Лины, да? – Ребенген кивнул. – Я узнал по цвету. Ничего, скажешь ей, что она способствовала торжеству Света и Справедливости, я подтвержу. Продолжайте, мэтр Бигген!

Глава цеха Новых Знаний недовольно поморщился, пытаясь поймать ускользающую мысль.

– Для тех, кто сомневается: это действительно плоть фьюльи. Об этом однозначно свидетельствует отсутствие в ней некоторых компонентов, которое сделало бы человека… эээ… абсолютно нежизнеспособным. Мы пришли к выводу, что колдун использовал для создания твари собственную кровь. Смело, но эффективно. Это гарантирует создателю относительную безопасность – против своей крови тварь не пойдет – и объясняет, почему создание развоплотилось целиком. Но происшествие с зачарованными цепями остается необъясненным. Колдун – мужчина, со значительной долей лосальтийской крови, светлая кожа, светлые вьющиеся волосы, сероголубые глаза. Возраст точно я назвать не могу, но предполагаю, что ему около сорока. Рост выше среднего.