Маг при дворе Ее Величества - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер - Страница 3

— Ну, это уж слишком! — не выдержал Мэт. — Никого и никогда я в жабу не превращал!

— А все остальное верно?

Он был ушлый, этот сержант. Мэт смешался.

— Э... ну... в общем...

— Так я и думал. — Сержант удовлетворенно кивнул. — Что ж, господин колдун...

— Лучше — маг. — Мэт решил сразу расставить все по местам. — Не колдун, нет. Никаких сделок с дьяволом. Маг и чародей.

Сержант пожал плечами.

— Как вам будет угодно. Что вы предпочитаете: исчезнуть с наших глаз или пройти с нами в караул на суд к капитану?

Мэт оглянулся. С той минуты как Мордастый запустил свою идею об импорте рабочей силы, толпа заметно помрачнела, и, кажется, в ней начались перешептывания, что по Мэту плачет позорный столб. Недолго думая Мэт сделал выбор.

— Пожалуй, я пойду с вами, сержант.

До караула было недалеко, и Мэт не успел обдумать как следует, что происходит. Все сводилось, в сущности, к простейшим вопросам. Где он? Когда он? Как он сюда попал? Откуда столько нищих? С какой стати солдаты патрулируют город?

Почему ведут его не к судье, а к капитану?

Военное положение? Это означает, что город недавно завоеван. Но кем? Солдаты говорят явно на том же языке, что и горожане, без малейшего акцента, насколько мог судить Мэт.

Выходит — гражданская война, что подразумевает два варианта: либо распрю между династиями наподобие войны Алых и Белых Роз, либо узурпацию власти.

Интересно, почему сержант не испугался человека, сознавшегося, что он маг? Может быть, сержант — скептик и считает, что магия — ерунда? Нет, не может быть: в средние века даже самые образованные люди безоговорочно верили в магию. Вероятнее, что он не испугался, потому что за ним стоит другой маг или колдун, помогущественнее Мэта.

Этого Мэту нечего было бояться, он-то знал точно, что магия — ерунда.

И все-таки — откуда столько нищих?

Капитан был высок, темноволос и красив, и от него веяло аристократизмом — скорее всего из-за бархатного плаща, наброшенного поверх блестящей кольчуги.

— Ты похож на чужеземца, — заявил он Мэту.

— Я чужеземец и есть, — кивнул Мэт. Капитан поднял брови.

— В самом деле? Из какой же страны?

— Это зависит от того, где я нахожусь сейчас.

Капитан нахмурился.

— Что-то не понимаю.

— Еще бы! Скажите же — где я?

Капитан склонил голову набок и смерил Мэта пристальным взглядом.

— Как же ты мог сюда попасть, если не знаешь, где это?

— А так, как не знаешь, куда попал, когда идешь, куда идешь, но не знаешь, как идешь.

Капитан помотал головой.

— Опять не понимаю.

— Я тоже. И все-таки — где я?

— Однако... — Брови капитана сошлись на переносице. Потом он вздохнул и сдался. — Пожалуйста. Ты находишься в городе Бордестанге, столице Меровенса. Ну так откуда ты прибыл?

— Не знаю!

— Что?! — Капитан налег грудью на стол. — И это после всего того, что... Да как ты смеешь!

— Я мог бы сказать, откуда я, если бы я был в нормальном месте. Но я в ненормальном месте, поэтому сказать не могу. То есть я знаю, откуда я, но не знаю, как моя страна называется здесь. В том случае, если она вообще еще есть на свете.

Капитан зажмурился и встряхнул головой.

— Минутку-минутку. Ты хочешь сказать, что не знаешь, как мы тут называем твою страну?

— Пожалуй, я хочу сказать именно это.

— Ну и дела. — Капитан, явно развеселясь, откинулся назад.

Мэт бросил взгляд через плечо на полукруг солдат, на сурового сержанта и, стараясь скрыть охватившую его дрожь, снова обернулся к капитану.

— Скажи, где расположена твоя страна, — предложил капитан, — и я скажу, как она называется у нас.

— Здравая мысль, — согласился Мэт. — Дело за малым: я забыл дома карту. Так что лучше вы скажите мне поподробнее, где мы сейчас находимся, и я тогда соображу, как вам ответить.

Капитан воздел руки.

— Что прикажешь? Описать тебе весь континент?

— Да, это было бы нелишне, — одобрил идею Мэт. И тут же понял, что пересолил. Капитан побагровел, потом пошел пятнами. Ему с трудом удалось взять себя в руки. Медленно переведя дыхание, он поднялся и подошел к грубо сколоченным полкам по левую сторону от стола. Стены комнаты были тоже из необшитых досок: явно импровизированное жилище. Похоже, война началась недавно.

Капитан взял с полки огромный пергаментный фолиант и раскрыл его на столе, перевернув вверх ногами, чтобы Мэту было удобнее смотреть. Мэт шагнул к столу и обмер. Перед ним была карта Европы, но с существенными изменениями — Европа, о которой мечтали Наполеон и Гитлер. На месте Ла-Манша, между Кале и Дувром, темнела полоска суши, Дания слилась со Швецией, а комок Сицилии прилип к Итальянскому сапогу.

Что-то тут было не так. Мэту захотелось взглянуть, как поживают Австралия с Новой Зеландией и Панамский перешеек.

С внезапным подозрением он поднял глаза на капитана.

— Какой там климат? — Его палец уткнулся в Лондон. — Теплая зима, дожди, туманы?

Капитан ответил в крайнем изумлении:

— Ничего похожего. Зимой это снежная пустыня, сугробы в полчеловеческого роста.

Все стало проясняться.

— А там где-нибудь есть льды, которые никогда не тают?

Капитан оживился.

— Поговаривают. В горах на севере. Ты что, там бывал?

Ледники Шотландии!

— Нет, я видел на картинках.

Никаких сомнений: на дворе Ледниковый период. Чьи часы опаздывают: природы или истории, — какая разница? Суть в том, что Мэт был не в своем мире.

Ледяным дыханием Древней Шотландии повеяло на душе у Мэта. Ему стало вдруг очень одиноко и очень тоскливо — куда-то в далекую даль ушел теплый свет его окон в летних сумерках!

— Мы — вот здесь.

Палец капитана указывал на место, расположенное примерно в ста милях к востоку от Пиренеев и в пятидесяти — к северу от Средиземного моря.

— Теперь ты понимаешь, где ты сейчас?

Мэт вышел из своей грустной задумчивости.

— Нет. То есть нельзя сказать с точностью.

— Вот как? Ну тогда хотя бы примерно — где твоя страна?

— О, где-то вон там.

Мэт скользнул пальцем по столу фута на два влево от карты.

Капитан потемнел лицом.

— Я старался помочь тебе, сударь, как только мог. Так-то ты платишь мне за мою любезность!

— Нет, нет, я совершенно серьезно! — воскликнул Мэт. — Примерно в трех тысячах миль к западу на самом деле лежит огромная страна. Я там родился. Хотя, — добавил он, — следует ожидать, что она сильно переменилась с тех пор, как я ее покинул. Может быть, я ничего там не узнаю.

— Слухи ходят, — мрачно сказал сержант.

— Ну да, — с сарказмом подхватил капитан, — слухи про теплые края, где зреет дикий виноград, где правит добрый волшебник и водятся сказочные чудовища... Страна, которая снится под воздействием винных паров. Уж ты-то не настолько глуп, чтобы в это верить!

— О, конечно, сказки требуют красивой жизни, — улыбнулся Мэт, вдруг совершенно успокоившись. — Но даже при нашем не вполне идеальном климате в Луизиане зимы все же очень теплые, а дикий виноград-конкорд и правда очень хорош, хотя и с терпким привкусом. И там действительно учат на волшебников — по крайней мере учили перед моим уходом. То есть это вы бы их так назвали.

В комнате стало очень тихо, и Мэт почувствовал, с каким напряженным вниманием слушают его люди.

Капитан провел языком по пересохшим губам, судорожно глотнул.

— И ты — один из них.

— Кто — я? — воскликнул Мэт. — Бог с вами! Я еле-еле усвоил, что такое атом, а уж расщепить его — куда мне!

Капитан кивнул.

— Про атомы я слышал — их вывел один древнегреческий алхимик.

Мэт не мог удержаться от улыбки.

— Вряд ли Демокрит был алхимиком.

— А он разбирается! — выдохнул сержант.

— И знает их по именам! — подхватил капитан. Мэт в испуге взглянул на них.

— Ну, ну, не думаете же вы, что я...

— Знаешь, как превратить свинец в золото? — рявкнул капитан.