Восемнадцать капсул красного цвета - Корн Владимир Алексеевич - Страница 66

– Вот этим самым?

Нож в руках Чужинова действительно не впечатлял. Ни размерами, ни формой лезвия, ни чем-либо другим. Нож покойного егеря Филатова Федора Егоровича, прихваченный Глебом из его сторожки, верой и правдой прослуживший ему последние пять лет. С той самой поры, как все это и началось. Сейчас он ему понадобился, чтобы снять резиновую стружку с подошвы сапога – мушку зачернить. Давно уже собирался, а тут и свободная минута появилась и туман как молоко, черт бы его побрал.

Оптика оптикой, но тут уж больше надежда на Дениса Войтова. Тот – стрелок от бога и подготовку отличную прошел. На «паука» готовили – снайпера-диверсанта. У него и командировок в горячие точки полно, причем иной раз в такие страны, что Дёня до сих пор о них молчит, хотя весь мир давно уже кверху ногами перевернулся. И сейчас вся Земля – одна горячая точка.

Ходят упорные слухи, что существуют места на планете, где жизнь, если и не прежняя – как она без электричества может ею стать? – то по крайней мере тварями там и не пахнет. Старых всех повыбили, а новым взяться неоткуда. Но люди любят верить во всяческие чудеса.

Полина снова открыла рот, желая что-то сказать или поинтересоваться.

«Сейчас она об Акбае спросит», – подумал Чужинов, и при воспоминании о нем ему стало грустно.

Акбай – друг настоящий, пусть и собака. Тварей ненавидит паталогически и чувствует их присутствие так далеко, что даже среди людей считается одним из лучших проводников, если не лучшим. Где они с ним вдвоем только побывать не умудрились! Не из любопытства, конечно: люди нуждаются во многих вещах и лекарствах, а взять их можно только из старых запасов.

Однажды пришлось целую ночь на дереве просидеть, дожидаясь рассвета, чтобы покончить с окружившей их сворой. Самому Чужинову было уже привычно, бедный пес. Глеб едва успел поднять его туда, а он тогда килограммов восемьдесят весил. Это потом Акбай исхудал, наглотавшись твариной крови. Но загрыз ее, пока Глеб с другими разбирался. Жизнь Акбай Чужинову спас точно: не видел он эту тварь, и если бы не пес… Болела собака долго, едва ее выходил. А когда узнал, что жить ему самому осталось не так долго, пристроил Акбая у хорошего человека.

Вспомнился еще случай, и Глеб невольно усмехнулся: рассказывали ему – один ушлый человечек решил на мясо Акбая пустить, свеженинки ему захотелось. Из тех, что внутри поселения геройский герой, а отправиться туда, где с тварями повстречаться легко, – только под страхом лютой смерти. Те, кто туда ходят, Акбая ни за что бы не тронули: в их среде он пес легендарный. Благо предупредили его: это Чужака собака, он потом твои кишки на все ближайшие деревья в округе намотает. А Глеб и намотал бы, не пожалел, пусть и мало людей осталось. Подходил потом этот любитель свеженины, каялся: бес, мол, попутал.

Но нет, на этот раз Полина обратилась не к нему. Она шепотом спросила о чем-то у Молинова, тот негромко ей ответил. Эдуард постоянно держался рядом с Полиной, следя за тем, чтобы девушка не находилась там, где ее может достать пуля, пусть даже шальная.

– Дёня, ты че там все газуешь? – поинтересовался у Войтова Лажев.

Тот действительно недовольно бурчал себе под нос что-то неразборчивое.

– Да из-за килограмма повелся, – плевался Денис Войтов. – Нет что-нибудь более приличное захватить, СВД[36] или ту же «мосинку». Ладно, думаю: не рейд – увеселительная прогулка, и «Винторез» сойдет. А тут вон как все вышло. Хотя бы патроны нормальные к нему были. Если те самые нас прижали, то с «инструментом», как у одного из них, думаю, с тысячи метров, а то и с полутора работать можно. Ну и чем я ему отвечу?

Глеб знал, у Войтова коллекция не коллекция, но подборка из нескольких стволов неплохая: от названной им снайперской трехлинейной винтовки Мосина времен Отечественной войны до вполне современного «Выхлопа». В душе он был с ним согласен: подобного не предвещало ничто. И в другом он прав: займет его визави позицию пусть не за полтора километра – метров за семьсот – восемьсот, ну и чем его тогда достать?

– Денис, туман как будто бы расходится, давай-ка наверх, смени Поликарпова, от него здесь больше толку будет. Позовешь, если моя помощь понадобится.

Вражеского снайпера прежде всего необходимо обнаружить, и у кого, как не у Войтова, получится сделать это лучше остальных? Хотя, возможно, не все так плохо – прижали их совсем другие. И все же: всегда готовься к самому худшему варианту из всех существующих, жизнь давно уже к тому приучила.

– Так, по местам. – И Глеб указал Молинову глазами на девушку: усади ее где-нибудь и объясни, чтобы даже не шевелилась. Не до того будет, чтобы еще и на нее отвлекаться.

Туман разошелся за какие-то считаные минуты, как будто со сцены убрали уже ненужную декорацию, поменяв ее на новую.

«Акт второй – война», – усмехнувшись, подумал Глеб.

Тут же, словно подтверждая его мысли, в плоский лист шифера, установленный стоймя кем-то из предыдущих посетителей заброшенного склада, чтобы оградить спальный закуток от сквозняков, ударила пуля. И только лишь за этим пришел звук далекого выстрела.

– Эпическая карма! – непонятно выругался Кирилл Лажев, чье лицо выглядело сейчас таким бледным, что казалось клочком недавно исчезнувшего тумана. – Как говорится: на волосок от гибели был. Прямо по волосам пуля и прошла. Повезло.

Атас сидел на земле, куда он бессильно сполз после выстрела, и глазел на пулевую пробоину.

– С кулак, наверное, будет, – потянулся он было к ней, чтобы тут же отдернуть руку.

Семен Поликарпов бегло взглянул на шифер, на него самого:

– Хотели бы попасть, попали. Больше на предупреждение похоже.

Чужинов и сам так считал.

– Глеб, – послышался сверху голос Дениса Войтова, – они белой тряпкой машут, вероятно, парламентеров хотят послать.

И действительно, в одном из окон полуразрушенного двухэтажного здания, находившегося метрах в полутораста от склада, усиленно размахивали чем-то белым.

– Не стреляйте, – донеслось оттуда. – Надо поговорить.

На переговоры к поджидающей его двоице Глеб отправился один. Брать с собой кого-либо особенного смысла не было. Захотят пристрелить – пристрелят и двоих, и троих, очень уж эта двухэтажка удобно расположена.

– Здравствуй, Чужак, я – Темир, – представился тот, кто был повыше.

Глеб кивнул: слышал, мол, о таком. Имя было восточным, но его владелец больше походил на скандинава: чертами лица, высоченным ростом, цветом волос и глаз.

«Хотя, возможно, кличка, – подумал Чужинов. – Или «бурка», как выражается Атас. И еще: с такой внешностью в прежние времена ему бы главных героев в фильмах играть, причем обязательно благородных».

О Темире он слышал, и, судя по рассказам о нем, всю его сущность можно было выразить кратким и емким словом – бандит. Причем жестокий. Не то чтобы совсем уж беспредельщик, края, снова говоря языком Кирилла Лажева, у него имелись, но где-то на грани того. А так, с виду, вполне приятный себе человек, и улыбка у него располагающая. Хотя на него, Чужинова, зверем смотреть – пусть других, кого попроще, найдет, жизнь побить успела.

– Чего хотел, Темир?

– Чужак, не буду ходить вокруг да около: нам нужна эта девушка – Полина. Расклад такой: вы отдаете нам ее, а в награду остаетесь живы, все по-честному.

Видя, что Чужинов собирается что-то сказать в ответ, Темир прервал его жестом:

– Погоди, я не закончил. Понимаешь ли, в чем дело: мы сейчас пешки в чужой игре – фигуры разменные. Так что смахнут нас с доски, никто и не заметит… дяди серьезные в эту игру сейчас играют. А за саму девочку не беспокойся: никто ее и пальцем не тронет. Заберем, передадим, куда надо, и ладушки. Только вот еще, в чем дело: если я не смогу забрать живой, то ее необходимо убить – по адресу она попасть не должна. Отсюда следует: отказываешься – погибаете и вы, и она. Вам в складе долго не удержаться, это факт, причем неоспоримый.