Ночная музыка - Мойес Джоджо - Страница 5

– Скажи, а Дерек еще тут? Я полагал, он предложит мне выставить дом на продажу, как только прояснится дело с завещанием. И хочу тебе сказать, из этой старой развалины можно сделать просто конфетку, правда, понадобится адская уйма денег. Последний раз я был там… э-э… четыре года назад. И дом уже тогда, казалось, вот-вот рассыпется.

– Да уж, он и сейчас не в лучшем состоянии.

– А что там написано над воротами? Cave?[1] Будь начеку, да? Умри – лучше не скажешь.

– Пожалуй, не стоит тебя томить, Майк, – наклонился к нему Мэтт.

– Неужели ты знаешь нечто такое, чего не знаю я?

– Скажем так: возможно, тебе придется заняться продажей этой недвижимости даже прежде, чем ты успеешь осмотреть ту.

– Что-то в этом роде я и подозревал, – кивнул Майк. – Ладно. Не буду кривить душой, уверяя, будто на твоем доме ничего не наваришь. Тем более таких предложений на рынке не так уж и много. Ты слыхал, что в каком-то из номеров «Санди таймс» наш район был назван одним из самых востребованных у покупателей недвижимости?

– Ну, тогда тебе скучать не придется. Надеюсь, ты оценишь мой дом по максимуму?

– Ты ведь знаешь, Мэтт, я всегда на твоей стороне. Ладно, давай обсудим все позже. Кстати, там одна женщина хочет сделать дом из амбара, расположенного прямо за церковью. Будет чертова уйма работы, и я сказал ей, что у меня есть подходящий человек на примете. Прикинул, что мы оба сможем прилично заработать. – Майк сделал большой глоток и облизал губы. – И, кроме того, если ты задумал восстановить ту старую развалину, тебе понадобятся все деньги, что удастся выручить.

Надо же, а ведь на поминки пришло гораздо больше народу, чем на службу в церкви, подумала Лора. Небо за окном прояснилось, и она почти чувствовала прелый запах леса. Она успела выгулять собаку, отметив про себя, что, хотя на дворе всего лишь сентябрь, в воздухе уже неуловимо пахнет осенью. Затем она вспомнила, что пора подавать фруктовый торт, красовавшийся на подносе прямо перед ней. Гости явно обосновались тут всерьез и надолго, и ей, похоже, до вечера придется играть роль радушной хозяйки. Что ж, никуда не денешься. Деревня на то и деревня. Здесь все живут настолько замкнуто, что из любого мало-мальски значимого события стараются получить максимум удовольствия. Ну а если гости засидятся, придется попросить Кузенов открыть специально для нее их магазинчик.

– Как дела, моя красавица? – Мэтт обнял ее за талию. Всю эту неделю он был необычайно мил с ней: веселый, непринужденный, внимательный. И она, к своему стыду, не могла не признать: смерть мистера Пи стала для нее подарком судьбы. – Жду не дождусь, когда их наконец можно будет выставить за дверь, – прошептал Мэтт.

– Старушки, возможно, скоро отправятся по домам. Миссис Линнет совсем развезло после третьей порции джина, а миссис Беллами храпит на сваленных в кучу пальто на втором этаже.

– Значит, еще немного – и они начнут клеить Кузенов.

Лора улыбнулась и положила на поднос нож для торта. Затем повернулась к Мэтту. Он был так же красив, как в тот памятный день, когда они познакомились. Обветренное лицо и морщинки в уголках глаз делали его еще привлекательнее. Временами это немного напрягало, но сегодня Лоре, захмелевшей от вина и ощущения свободы, было приятно осознавать, что у нее такой красивый муж.

– Теперь все будет по-другому, ведь так? – спросила она.

– О да.

Он наклонился ее поцеловать, а она обвила его обеими руками, скользнув ладонями по накачанному на тяжелой физической работе мускулистому телу. И в очередной раз поняла: его объятия неизменно будят в ней дремлющее желание. А затем ответила на его поцелуй с невольным самодовольством собственницы. У нее возникло странное чувство, будто ей снова удалось вернуть мужа, а значит она мучилась не зря. И то, что случилось в прошлом, было временным помрачением рассудка.

– Я вам, случайно, не помешал?

Мэтт поднял голову:

– Энтони, если ты сам не способен этого понять, считай, мы просто выкинули на ветер деньги, потраченные на твои уроки биологии.

Лора высвободилась из объятий мужа и взяла поднос с тортом.

– Мы с твоим отцом говорили о будущем, – сказала она. – О нашем чудесном будущем.

Мэтт незаметно привел себя в порядок. Иногда он даже был рад, что у него такая жена. Он проводил ее взглядом до дверей гостиной, с удовольствием отметив, что все при ней: тонкая талия, точеные ножки, шикарная походка. В общем, старая кошелка еще вполне хоть куда.

– А ты что, решил остаться дома? Я-то думал, ты уже давным-давно усвистал, – сказал Мэтт и не сразу понял, что на лице Энтони сегодня нет привычной заговорщицкой ухмылки.

– Шейн подвез меня домой после футбола.

– Ну, тебе повезло.

– Я видел твой минивэн у дома Терезы Диллон.

– И что? – слегка замявшись, бросил Мэтт.

– А то. Ты ведь знаешь, я не идиот. Да и мама тоже, хотя она иногда и косит под дурочку.

Благодушное настроение Мэтта моментально испарилось.

– Понятия не имею, о чем ты, – с напускной небрежностью ответил он.

– Вот и хорошо.

– Ты что, меня в чем-то обвиняешь?

– Ты сказал маме, что приедешь на похороны сразу после стройбазы. А база совсем в другой стороне, в четырнадцати километрах отсюда.

Ну и дела, подумал Мэтт. И его злость сменилась чем-то вроде гордости, что у него такой смышленый мальчонка, который, кстати, не боится своего отца. Парень-то, оказывается, с характером.

– Слушай сюда, инспектор Клузо недоделанный. Я заехал к Терезе, так как она позвонила и попросила срочно дать ей расценки на новые окна для дома, а вообще не суй свой нос в чужой вопрос.

Энтони ничего не ответил. Он просто стоял и смотрел, и Мэтт по его глазам сразу понял: тот ему не верит. На мальчике была дурацкая вязаная шапка, натянутая до бровей.

– А после ее звонка я решил, что на стройбазе нет ничего такого, за чем я не мог бы заехать завтра, – добавил Мэтт, но Энтони продолжал мрачно смотреть в пол. – Неужто ты и впрямь думаешь, будто я могу поступить так с твоей матерью? После всего, что она сделала для нашей семьи и этого старика?

Похоже, ему удалось пронять сына – в глазах мальчика промелькнула растерянность. Мэтт действовал чисто инстинктивно, руководствуясь принципом никогда не признаваться, никогда не оправдываться, который, видит бог, не раз выручал его из беды.

– Ну, я не знаю.

– Вот то-то же. А в следующий раз сперва думай, а потом говори. – Ага, похоже, он опять победил. – И вообще, ты слишком много времени проводишь в деревне. Я уже сказал твоей матери, что нечего тебе болтаться без дела, – хлопнув себя по лбу, произнес Мэтт. – У людей в нашей округе ничегошеньки в жизни не происходит, вот они и дают волю воображению, выдумывая всякие бредни. Черт возьми, ты сам-то слышишь, что говоришь? Ты ничуть не лучше этих деревенских старух.

– Я уже видел ее с тобой, забыл, что ли? – огрызнулся Энтони.

– И что? По-твоему, мне теперь и пофлиртовать ни с кем нельзя, так? Просто поболтать с хорошенькой женщиной? Мне теперь что, вечно ходить, опустив глаза, чтобы, упаси боже, не встретиться с кем-нибудь взглядом, да? Может, попросить миссис Линнет сшить мне паранджу? – (Энтони молча покачал головой.) – Послушай, сынок, даже если тебе сейчас и шестнадцать, придется все же немножко подрасти. И если ты думаешь, что твоей маме понравится иметь мужа подкаблучника, значит ты ничего в жизни не смыслишь. А теперь иди и постарайся найти более достойное занятие, чем строить из себя мисс Марпл. И подстриги, наконец, свои чертовы волосы!

Мэтт хлопнул за собой дверью, а Энтони остался сидеть, сгорбившись от унижения.

Тем временем за окном сгустились сумерки, а затем и вовсе стемнело, ночь накрыла все вокруг плотным покрывалом, включая и дом, и лес, и поля. Однако скорбящие в ярко освещенной гостиной Лоры Маккарти явно не выказывали особого желания уходить. Правда, особого желания скорбеть они тоже не выказывали. И по мере продолжения возлияний рассказы о Сэмюеле Поттисворте становились все менее почтительными, пока наконец разговор не перешел на столь пикантные темы, как посеревшие от грязи шерстяные штаны покойного, которые тот не снимал даже летом, и непристойные предложения, что он делал навещавшей его хорошенькой медсестричке.