Ночная музыка - Мойес Джоджо - Страница 14

Он промолчал.

Не отталкивай его, сказала себе Лора. Не стоит давать ему повод для самооправдания.

– Послушай, – начала она, – возможно, мы выясним, что они вовсе не хотят жить в этом доме, учитывая, сколько с ним предстоит возни. Они уже продали какое-то количество земли… И если ты сделаешь выгодное предложение… Ну, мои родители одолжат нам еще немного денег. – Она откинула пуховое одеяло. – Иди ко мне, любимый… Мы и так получили бо?льшую часть земли и хозяйственных построек по хорошей цене. Если смотреть на вещи оптимистически. А это ведь уже что-то, разве нет?

Мэтт поставил стакан. Тяжело ступая, он прошел в ванную и, остановившись, бросил через плечо:

– На кой хрен мне эта земля без дома?

5

Изабелла замерзала. Насколько она себя помнила, ей еще никогда не было так холодно. Ледяной холод этого дома пробирал до костей, и что бы она ни делала, как бы ни закутывалась, согреться было невозможно. В конце концов она встала и негнущимися руками натянула на пижаму повседневную одежду. Затем положила поверх одеяла свое длинное шерстяное пальто, а также одежду детей, которую только смогла отыскать, и накрыла все это найденным в шкафу хлопчатобумажным вышитым покрывалом. В результате они все втроем улеглись в одну постель. Измученная хлопотами по распаковке вещей и определению более-менее пригодных для жилья комнат, Изабелла забыла включить обогреватель в хозяйской спальне, и когда вскоре после десяти вечера они поднялись наверх, то вместо заслуженного отдыха их ждали сырые простыни, сквозняк из незнамо каких щелей и мерный стук капающей в жестяную ванну дождевой воды.

Единственным способом согреться было лечь, тесно прижавшись друг другу. По крайней мере, именно так они себя успокаивали. Изабелла, лежавшая между детьми, отлично понимала, как им нужна материнская ласка, и это было то немногое, что она могла им предложить самим фактом своего существования. Что же я наделала? – спрашивала она себя, прислушиваясь к дребезжанию рам, к незнакомым скрипам и шорохам дома, возне каких-то неведомых созданий на крыше. А за окном было непривычно тихо: ни шума проезжающих машин, ни стука каблуков по тротуару. Водная гладь и густой лес поглощали все звуки. Темнота действовала угнетающе. Ни светящихся окон домов, ни натриевых фонарей. Лишь первозданная природа. Слава богу, хоть дети рядом. Они крепко спали, и Изабелла, расслабившись, ласково провела рукой по их мордашкам. Затем она перегнулась через Тьерри, чтобы проверить, на месте ли футляр со скрипкой.

– Что я наделала? – прошептала она.

И собственный голос показался ей до крайности странным и бестелесным. Изабелла попыталась вызвать в воображении Лорана, услышать его слова утешения, но когда он к ней так и не явился, она, проклиная себя за дурацкую затею с переездом, разрыдалась.

Как и было обещано, утром Изабелла увидела все уже совсем в другом свете. Проснувшись, она обнаружила, что лежит в постели одна. День выдался ясным, ласковое весеннее солнышко, казалось, могло оживить самый безрадостный пейзаж; за окном громко пререкались облюбовавшие живую изгородь воробьи. Внизу раздавались звуки радио, а еще какое-то жужжание. Наверное, Тьерри гонял по гулким пустым комнатам радиоуправляемую машинку. И первой здравой мыслью Изабеллы было: этот дом похож на нас. Оставленный, покинутый. Но теперь он за нами присмотрит, а мы, в свою очередь, вдохнем в него жизнь.

И, согретая этой мыслью, Изабелла выпрыгнула из постели, прошла испытание на прочность мытьем ледяной водой – ведь ни она, ни Китти не смогли справиться с допотопной и сложной системой горячего водоснабжения, – а затем влезла в ту же самую одежду, которую носила весь вчерашний день, поскольку оказалась не в состоянии идентифицировать картонную коробку со своим гардеробом. Изабелла медленно спустилась по лестнице, подмечая бесчисленные изъяны, которые упустила предыдущим вечером: потрескавшуюся штукатурку, прогнившие оконные рамы, недостающие половицы… Ну и так далее. Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления, сказала она себе, опасаясь, что эти самые проблемы вот-вот захлестнут ее с головой. Мы здесь, мы вместе. И это самое важное. У нее в голове вдруг зазвучали музыкальные аккорды: вступительная часть симфонии «Из Нового Света» Дворжака. Именно то, что надо. Добрый знак.

Музыка внезапно стихла, когда она оказалась рядом с кухней.

– Китти! – воскликнула она.

Ее дочь с головой окунулась в работу. Она расчистила завалы на полках, и, хотя их поверхность была изношена и покрыта трещинами, теперь, избавленные от пыли и окаменелостей, они буквально сияли чистотой. Цвет пола стал на несколько тонов светлее, а сквозь прозрачные оконные стекла теперь можно было увидеть сад. В раковине с горячей мыльной водой отмокала целая гора кухонной утвари, а на электрической плите в большой кастрюле кипятилась вода. Китти даже успела разложить по полкам их немногочисленные продукты. На рабочей поверхности стоял бормочущий радиоприемник, на столе дымилась кружка чая. При виде преображенной до неузнаваемости кухни Изабелла ощутила прилив радости, смешанной с чувством вины за то, что дочь взяла на себя ее обязанности.

– А эта комната для холодного хранения, – Китти указала на дверь сбоку. – Мы можем использовать ее вместо холодильника, пока не найдем, куда его подключить.

– А разве нельзя просто взять и вставить вилку в розетку?

– Конечно можно, но, как я уже говорила, здесь нет розетки. Я везде посмотрела. Ой, а там я поставила мышеловку. Она их не убьет, а когда поймаем несколько мышек, то просто отвезем их подальше. – (Изабеллу передернуло.) – Если только Тьерри не захочет оставить их в качестве домашних питомцев, – добавила Китти.

Лицо Тьерри тотчас же просияло.

– Нет, – отрезала Изабелла.

– Мне пока не удалось наладить гриль, но у нас есть крупа, а еще хлеб и масло. Двое джентльменов, что держат сельский магазин, сами пекут хлеб. И очень хороший.

– Домашний хлеб. Как мило. – У Изабеллы в горле вдруг встал комок.

Лоран, ты мог бы ею гордиться, подумала она.

– Правда, к хлебу у нас только джем.

– Джем – это замечательно, – сказала Изабелла. – Китти, ты молодец. Отлично надраила плиту. Возможно, сегодня нам удастся ее освоить. По-моему, такие плиты должны обогревать весь дом. – Мысль о тепле неожиданно пробудила в Изабелле чувство голода.

– Тьерри уже попытался, – сообщила матери Китти. – Извел целый коробок спичек, и все впустую. Ой, и телефон, оказывается, работает. У нас был неправильный номер.

Изабелла окинула взглядом прибранную кухню:

– Телефон?! Китти, ты чудо!

– Это всего-навсего телефон. Не стоит так волноваться. – Китти вырвалась из объятий матери, но на лице ее играла улыбка.

Однако уже два часа спустя атмосфера в доме стала менее оптимистической. Бойлер решительно отказывался работать, что предвещало очередной день без горячей воды и отопления. Плиту невозможно было разжечь, а от пожелтевшей инструкции, которую они обнаружили в ящике для ножей, оказалось мало проку: представленные там схемы явно предназначались для плиты совсем другой системы. Принесенные Тьерри дрова для камина оказались сырыми, и гостиная моментально наполнилась дымом и копотью.

– Может, дымоход забился, – закашлялась Китти – и на дрова упал обугленный трупик голубя.

Все дружно взвизгнули, а Китти расплакалась.

– Ты должен был все проверить, тупица! – рассердилась Китти на брата.

– По-моему, голубь уже был давным-давно мертв, – заметила Изабелла.

– Откуда ты знаешь? А вдруг он его убил. – (Тьерри наставил на сестру два пальца.) – И как можно быть таким идиотом, чтобы класть в топку сырые дрова?! – окрысилась Китти. – И вообще, ты уже разнес грязь по всему дому.

Тьерри посмотрел на свои кроссовки с налипшей на подошвы глиной.

– Не думаю, что это действительно… – начала Изабелла.