Все запутано (ЛП) - Чейз Эмма - Страница 4

Таким образом, из-за того, что Эрин — единственная женщина, кроме моих кровных родственников, с которой у меня платонические отношения, она единственный представитель противоположного пола, кого я когда-либо считал другом. У нас отличные рабочие отношения. Эрин просто…великолепна.

Это ещё одна причина, по которой я не трахну её, даже если она будет умолять об этом, распластавшись на рабочем столе. Хотите, верьте, хотите, нет, хорошую секретаршу, действительно хорошую, найти сложно. На меня работали девочки тупее полного ведра грязи. Другие считали, что смогут удержать позицию, работая лёжа на спине, если вы понимаете, о чём я. Этих девушек я хочу встречать в барах по субботам, но это явно не те девушки, которым я доверю отвечать на мои звонки в понедельник утром.

Теперь, когда вы немного знаете, что к чему, давайте вернёмся к моему путешествию в ад.

— Я перенесла твой ланч с Мека с часу на четыре, — говорит Эрин, протягивая мне кипу сообщений.

Чёрт.

МекаКомьюникэйшнс — многомиллиардный медийный конгломерат. Я работал над их поглощением испаноговорящей кабельной сети в течение нескольких месяцев, и исполнительный директор, Радольфо Скучини, всегда более восприимчив на полный желудок.

— Почему?

Она протягивает мне папку:

— Сегодня ланч в конференц-зале. Твой отец представляет нового партнёра. И ты знаешь, как он относится к подобным вещам.

Вы когда-нибудь смотрели экранизацию Рождественской Песни? Конечно смотрели — ту или иную версию обязательно показывают на каком-нибудь канале каждый день перед Рождеством. Помните, как Дух минувшего Рождества отправляет Скруджа назад в прошлое, в то время, когда он был молодым и счастливым? И его боссом был Физзиуиг, тот толстяк, что закатывал большие вечеринки. Да, именно этот. Это мой отец.

Мой отец любит эту компанию, и каждый сотрудник для него — отдалённый родственник. Он находит любой повод, чтобы закатить офисную вечеринку. Дни рождения, вечеринки в честь рождения детей, ланчи в честь Дня Благодарения, буфеты в честь Дня Президента, ужины в честь Дня Колумба… мне продолжать?

Это чудо, что хоть какая-то работа выполняется.

А Рождество? Рождественские вечеринки моего отца легендарны. Все расходятся по домам ужравшимися. Кто-то домой вообще не уходит. В прошлом году мы поймали десять служащих конкурирующего банка, пытавшихся пробраться на торжество, потому что оно было настолько чертовски крутым. И всё это делается для достижения атмосферы — энергетики, — которую отец хочет установить в этой фирме.

Он любит своих работников, а они любят его. Преданность, лояльность — этого у нас в избытке. Это часть того, что делает нас лучшими. Потому что работающие здесь люди запросто продадут своих первенцев за моего старика.

Всё же есть дни, — дни, как сегодня, когда мне нужно время, чтобы окрутить клиента, — когда его празднования могут быть огромной занозой в заднице. Но вот так оно всё устроено.

Моё утро понедельника забито делами, поэтому я сажусь за стол и начинаю работу. Не успеваю моргнуть, а уже час и я направляюсь в конференц-зал. Я замечаю знакомую голову с ярко-рыжими волосами, прикреплённую к короткому низкому коренастому туловищу. Это Джек О'Шей. Джек начал работу в компании около шести лет назад, в то же время, что и я. Он хороший парень и мой частый спутник по выходным. Рядом с ним стоит Мэттью, оживлённо разговаривая и проводя своей большой рукой песочного цвета по волосам.

Я хватаю еду со стола и присоединяюсь к ним как раз в тот момент, как Мэттью рассказывает о своём субботнем вечере.

— А потом она достаёт наручники и кнут. Чёртов кнут! Клянусь богом, я думал, я сойду с ума прямо там. То есть… она была в женском монастыре… готовилась стать чёртовой монашкой!

— Говорил я тебе, что тихони всегда любят извращения, — добавляет, посмеиваясь, Джек.

Мэттью переводит свои карие глаза на Стивена и говорит:

— Серьёзно, чувак. Ты должен сходить с нами. Один раз, я умоляю.

Я ухмыляюсь этой мысли, зная наперёд, что он ответит.

— Прости, ты знаком с моей женой? — спрашивает Стивен, в смятении приподнимая бровь.

— Не будь маленькой девочкой, — дразнит его Джек. — Скажи ей, что идёшь играть в карты, или что-то в этом роде. Поживи немного.

Стивен снимает очки и протирает линзы салфеткой, делая вид, что обдумывает идею.

— Ну даааааа. А когда она узнает, а Александра обязательно узнает, я вас уверяю, она подаст мне на ужин мои яйца на серебряном блюдечке. С чесночно-маслянным соусом и хорошим Кьянти.

Он издаёт чавкающий звук, а ля Ганнибал Лектер, который заставляет меня заржать в голос.

— Кроме того, — злорадствует он, возвращая очки на место, и потягиваясь, — меня дома ждёт бифштекс из вырезки, мальчики. Сэндвич с фаршем меня не интересует.

— Подкаблучник, — прокашливается Мэттью, пока Джек покачивает головой и говорит:

— Даже отличнейшая вырезка надоедает, если есть её каждый день.

— Не тогда, когда готовишь её каждый раз по-разному, — заговорщически сообщает Стивен. — Моя детка знает, как сделать мои блюда пикантными.

Я жалобно поднимаю руку:

— Пожалуйста. Пожалуйста, хватит.

Есть картинки, которые я не хочу видеть в своём воображении. Никогда.

— Ну а ты что, Дрю? Я видел, как ты уходил с близняшками. Они натуральные рыженькие? — спрашивает Джек.

Я чувствую расползающуюся по моему лицу удовлетворённую улыбку.

— О да. Натуральные.

И я начинаю в ярчайших и вкуснейших подробностях расписывать свой дикий субботний вечер.

Так, давайте здесь притормозим, так как я прямо вижу это осуждающее выражение на вашем лице. И даже слышу истеричное несогласие: Вот засранец. У него был секс с девушкой— ну, в данном случае, с двумя, — и теперь он рассказывает об этом друзьям. Это тааак неуважительно.

Во-первых, если девушка хочет, чтобы я её уважал, ей стоит вести себя как кто-то, достойный уважения. Во-вторых, я не пытаюсь быть козлом; я просто парень. И все парни разговаривают о сексе со своими друзьями.

Повторю это ещё раз, если вы не поняли:

ВСЕ ПАРНИ РАЗГОВАРИВАЮТ О СЕКСЕ СО СВОИМИ ДРУЗЬЯМИ.

Если парень говорит вам, что не делает этого, бросайте его — он вам врёт.

И ещё одно: я слышал разговорчики моей сестры и её подружек. Некоторые вещи, вылетавшие из их ротиков, заставили бы смутиться даже Ларри Флинта. Так что не делайте вид, что женщины не разговаривают об этом также, как мужчины…потому что я точно знаю, что они это делают.

Когда все лучшие моменты выходных изложены, тема разговора сменяется на футбол и эффективность нападения Мэннинга. На заднем фоне я слышу голос моего отца, который стоит в середине зала, расписывая в деталях все достижения нового партнёра, чей файл я и не думал открывать этим утром. Уортонская школа бизнеса в Университете Пенсильвании, номер один в своём выпуске, практика в CreditSuisse, бла… бла… бла.

Болтовня утихает по мере того, как я позволяю своим мыслям вернуться к той части субботнего вечера, о которой я не рассказывал друзьям: диалог с одной божественной брюнеткой, если быть точным. Я до сих пор очень ясно вижу эти большие тёмные глаза. Этот сочный рот, блестящие волосы, которые явно не могли быть настолько мягкими, насколько они выглядели.

Это не первый раз за последние полтора дня, когда её образ непроизвольно возникает в моей голове. По сути, кажется, каждый час у меня возникает образ какой-либо части её, и я представляю, что же с ней произошло. Или, точнее, что могло бы произойти, если бы я задержался и продолжил охоту на неё.

Это странно. Я не из тех, кто предаётся воспоминаниям о случайных девушках, встреченных во время моих приключений. Обычно они стираются из моей памяти в тот же момент, как я вылезаю из их кровати. Но в ней было что-то такое... Может это из-за того, что она меня отшила. Может из-за того, что я не узнал её имени. Или может из-за этой сладкой подтянутой попки, которую мне хотелось схватить и не отпускать.