Крушение звёзд - Банч Кристофер - Страница 53

Другой вероятный кандидат в подрывники был, естественно, Курилов младшенький братец, Байанти. А его что достало? Фальшивый выстрел с дальнего расстояния, заставивший его поверить, что за стрелками стоял Ягасти?

Но не похоже, чтобы в отношениях между братьями что-то изменилось. По крайней мере, Байанти ни о чем таком не проговорился Далет Эйбар, честно отрабатывавшей прибавку к жалованию.

Кроме того, что бы ему дала смерть Ягасти? Байанти вроде бы не проявлял особого интереса к перманентным военным маневрам и эволюциям Ягасти, по крайней мере, никак не выражал его публично.

Ньянгу не сбрасывал младшего брата со счетов окончательно, но и не видел в нем вероятного кандидата на роль этого абсолютно неведомого мастера планирования.

Кто-то из местных парней? Или девиц? Кто-нибудь, кто решил, что хватит тирании и настало время поднять восстание? Но те немногие представители местного населения, с которыми Ньянгу сталкивался, были до того запуганы и измотаны, что он отбросил подобную возможность.

Еще больше ухудшала дело привычка Ягасти к еженедельным пирам. На них он, как всякий приличный техно-варвар, хвалил тех немногих, кто сумел ему угодить, и обрушивал на неудачников громы и молнии. В число последних входил и Ньянгу. И то, что Ягасти не мог указать на конкретные его промахи, ничуть не меняло дела. Он просто поносил невежественного и хвастливого чужака, чьим единственным талантом являются грязные трюки и мошенничество.

Как-то раз пара головорезов сочли, что Ягасти тем самым намекает на женоподобность Ньянгу, и решили устроить на него засаду после пира.

Иоситаро легко прикончил их, не заботясь об осторожности, и, будучи допрошен, коротко признался Ягасти в убийстве обоих, поинтересовавшись, почему Курил не может управиться с собственными придворными? Это не принесло ничего, кроме повышения уровня всеобщей неприязни.

Тем временем цирк продолжал давать представления для солдатни. Популярность его выросла, как никогда.

Особой любимицей публики стала крошечная Джиа Йин Фонг. Мама сшила ей форму Протектората. Счастливо хихикая, малышка, словно пушечное ядро, проносилась под куполом: с родительских качелей к ра'фелану высоко вверх, затем к раскачивающейся на трапеции Лир и обратно. Солдаты считали ее своим талисманом.

Ньянгу чах над картами гегеновской крепости. Черт, Ангара должен был разрешить им взять с собой атомную бомбу… если предположить, что у него несколько их спрятано в его потайном складе. Если бы удалось забросить вооруженный отряд на верхушку гегеновской крепости, засунуть бомбу в лифт, послать ее вниз и… Апартаменты Гегена, вероятно, защищены.

И кроме того, на «Большой Берте» не было атомной бомбы.

Ньянгу пришло в голову, что Конфедерация оказалась не такой уж тупой, как ему казалось.

Он изучил расписание военных праздников. Должны же правители принимать парады. Тогда можно доставить Монтагну и ее адскую стрелялку в пределы досягаемости.

Но брат Ягасти, казалось, твердо решил сидеть глубоко под землей и ждать. Чего ждать? Ньянгу и так знал — убийства своего брата Ягасти.

Иоситаро коротко обдумал и это. Ничего не стоило пронести внутрь какой-нибудь ствол и сделать Ягасти третий глаз. И что потом? Он не камикадзе.

Бомба напрашивалась сама собой. Но после инцидента с лимузином перед курилом дважды проверяли любое помещение, прежде чем он туда входил. И все эти сложности вызвал не кто-нибудь, а Ньянгу Иоситаро, ужасно умный, ужасно ловкий оперативник разведки.

Гарвин не знал, тревожиться или воспринимать всю эту неразбериху как забавную. Он пришел к компромиссу, поддерживая легионеров в состоянии готовности к любым неожиданностям и проводя множество часов в строительстве планов вместе с Иоситаро, пытаясь найти выход на следующую ступень.

Выход нашелся сам.

Маев повадилась ходить на банкеты вместе с Ньянгу. Больше из жалости, нежели полагая, что тот нуждается в телохранителе. А может, просто приобрела вкус к пережаренной дичи, которую подавали у Ягасти. И как профессионал она автоматически оценивала положение, пока они шли по боковому проходу к своему месту. Стол Ягасти тянулся поперек большого зала, бывшего музейного кафетерия, а под прямым углом к нему располагались столы для остальных.

— Задняя дверь не заперта, — прошептала она как-то раз Ньянгу. — Лестница выглядит открытой, всего один стражник. У Ягасти за спиной, как всегда, выход, но охраняемый.

Ньянгу кивнул, отвечать не требовалось. Он гадал, что бы такого сделать, если это вообще возможно, дабы избежать обычных нападок…

Зал наполнился людьми. Иоситаро подмигнул Далет Эйбар, когда она вошла вместе с Байанти и села за главный стол.

Ягасти, окруженный четырьмя охранниками, вошел, по своему обыкновению, почти последним.

Он занял место во главе стола, отстегнул ремень и повесил на стул. Затем налил себе стакан талой воды и осушил его. Затем взял кувшин с очень легким, почти безалкогольным вином и наполнил другой стакан. До сих пор в полном соответствии с традициями.

— Приветствую вас, гости, друзья и воины, — воззвал Курил.

Опять же по традиции все сидящие за столами наполнили стаканы из собственных кувшинов и подняли их.

— За Протекторат и за Конфедерацию, которой мы все служим. И за клятву, что мы скоро ее восстановим!

Он выпил, и все проделали то же.

Следующим пунктом Ягасти должен был поставить стакан на место, представить тех, кто впервые присутствовал на пиру, сесть и ожидать первой перемены блюд.

Вместо этого он опустил стакан и закашлялся. Сначала пробно, а потом все сильнее и сильнее. Стакан выскользнул из его пальцев и разбился об пол.

Ньянгу заметил, что Ягасти сменил несколько интересных оттенков лилового. Диктатор открывал и закрывал рот, глаза лезли на лоб. Курил обеими руками потянулся к горлу, покачнулся, с грохотом упал на стол и сполз на пол.

В то же мгновение Байанти оказался на коленях перед братом. Он обхватил его руками и приподнял, причитая: «О, брат мой! Поговори со мной. Скажи что-нибудь. Не умирай. Пожалуйста, не умирай».

Ягасти издал отвратительный звук, как будто собрался проблеваться, забился в судорогах и замер.

Зал застыл.

Байанти опустил тело брата на пол и поднялся. В руке его, откуда ни возьмись, оказался ствол.

— Стража! — крикнул он. — Ко мне!

Двери с грохотом распахнулись, и к нему кинулись одетые в серое солдаты с бластерами на изготовку. Зал оцепили, а между Байанти и гостями выстроилась шеренга угрюмого вида людей.

— Убийство, — возопил Байанти. — Подлое убийство. Яд! Кто-то в кухне — наемный убийца. Ты! Май! Возьми взвод на кухню и арестуй всех! Держать их под строгим арестом, готовыми к допросу!

Офицер отсалютовал и приказал солдатам идти за ним. Спустя секунды до Ньянгу донеслись вопли и крики ужаса.

— Мой брат… Мой брат мертв, — нетвердым голосом произнес Байанти. — Теперь это моя… Теперь это должно стать… моей задачей — продолжать его дело. Я постараюсь выполнить его миссию, хотя едва ли достоин занять его место. Да, Ягасти. Я обещаю, и каждый здесь обещает — мы восстановим Конфедерацию. И мы не станем ждать, не станем откладывать. Не будет больше военных игр и спортивных схваток, в которых погибали лучшие из нас, — мы выступим немедленно. Я объявляю операцию «Ягасти». Сперва мой брат будет кремирован, как он и хотел. А пепел сохраним, чтобы развеять над Центрумом, когда мы захватим его. Но сначала надо уничтожить предателя Гегена. Того, кто заказал это гнусное убийство. Я приказываю: в течение недели всем моим вооруженным силам приготовиться к атаке на Гегена. Он умрет за это братоубийство. И всех его людей, которые посмеют выступить на его стороне, постигнет та же участь. Повелеваю вам всем, от солдата до государственного деятеля, да… — его взгляд упал на Ньянгу. — Даже тем, кто думает, что они могут дать не больше, чем мгновение смеха, чтобы облегчить путь наших воинов, — час настал. Близится битва.