Похищение кислого лимона - Старк Ричард Уэстлейк - Страница 20

— Порядок, Джордж, ты...

— Очень важная штука — чемодан, который я оставил, — быстро перебил Джордж. — Припрячь его где-нибудь ненадежней, слышишь?

— Да. Я...

— И не говори жене куда. Сделай сам.

Услышав такое, Эд слегка оцепенел:

— Пам не...

— Дело не в том, — снова прервал его Джордж, — ей лучше ничего не знать. Для нее самой лучше. У тебя может появиться один парень.

— Что?

— Эд, не беспокойся. Вот что ты ему скажешь.

— Что значит, может появиться парень?

— Эта девчушка дала ему номер твоего телефона. Он выбил его из нее, он из нее котлету сделал. Но все, что тебе надо...

— Мой телефонный номер? Джордж, что ты делаешь со мной?

— Послушай, черт возьми. Если он появится, если появится, скажешь ему про меня вот что. Я позвонил тебе по телефону и попросил принимать для меня послания. Ты согласился. Посланий ты получил всего два — одно вчера, одно сегодня. Вчера — от Матта Розе...

— Джордж, я не могу...

— Слушай, Эд, ты хочешь, чтобы он изувечил и тебя?

— Что ему надо, Джордж, чемодан?

— Проклятье, нет! Он охотится за мной. Понимаешь? Слушай, тебе достаточно запомнить два послания. Ты их получал, я перезванивал позже, и ты передавал их мне. Больше тебе ничего не известно. Ни где меня искать, ничего больше, понял?

Пам появилась в дверях с салфеткой в руке. Она смотрела на него.

— Ты уверен, что не стоит звонить в полицию? — спросил он.

— Эд, ты заработаешь этим неизлечимый геморрой или кое-что похуже. А теперь слушай сюда.

— Неизлечимый гемо...

Тут он заметил Пам и умолк.

— Тебе не о чем беспокоиться, — продолжал Джордж. — Скорее всего, он у тебя и не появится. Главное, припрячь получше чемодан, но, если парень все же всплывет, расскажешь ему нашу историю. Два послания, и оба раза я тебе перезванивал. У него не будет оснований не верить тебе, так что он тут же уберется восвояси. Лады? Эд, ты здесь?

— Я здесь. — Эд облизал губы, не сводя глаз с жены, следящей за ним из дверей.

— Слушай внимательно и запоминай, — повторил Джордж и продолжил насчет своих посланий. Имена, время их получения, номер телефона, продиктованный в первый раз, время, когда Джордж якобы ему перезванивал. Он заставил Эда повторить все, что тот и сделал.

А Пам хмурилась, стоя в дверях.

Затем Джордж сказал:

— Я выйду на тебя через пару дней, а сейчас мне надо убираться. Ни о чем не беспокойся, Эд, — повторил он и дал отбой.

Эд не опускал трубку. Он знал, что Джорджа там больше нет, знал, что рано или поздно ему придется повесить трубку, но ему казалось: пока он стоит так, пока связь с той стороной не прервалась окончательно, ничего не может случиться, он в безопасности. Как только повесит трубку, тут же угодит в лапы реальности; незнакомцы начнут ломиться в дверь, задавать вопросы. Но только после того, как он даст отбой.

Он стоял у телефона и прижимал трубку к уху.

Глава 5

Полночь. Матт Розенштейн зашел в телефонную будку на тротуаре и прикрыл дверь, чтобы загорелся свет, набрал номер и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы свет погас. Затем облокотился о стенку и стал слушать гудки.

Матт Розенштейн, крепыш сорока двух лет с подвижными умными глазами и тупой, массивной челюстью, свою трудовую деятельность начинал на Седьмой авеню в Нью-Йорке, таская вешалки с одеждой на продажу. Первой его уголовщиной стало участие в разборке в конторе на Варрик-стрит. В чем там было дело, его не слишком заботило. Он и еще трое парней получили по тридцать баксов, чтобы устроить тем ребятам хорошую взбучку; они выполнили поручение, и такой способ добывания денег показался значительно проще, чем катать вешалки с одеждой по тротуарам. За двадцать четыре года, прошедших после того случая, Матт участвовал почти во всех видах преступлений, о которых можно прочесть в книжках, — пожалуй, только киднеппинг был исключением. Его всегда интересовали деньги. Он поджигал кафе, когда хозяева хотели получить страховку, воровал и убивал, брался за налеты, грабежи, мошенничества и вымогательства. Что бы ни подвернулось. Главное — деньги, и чем больше, тем лучше. И жесткий, толстокожий парень с умными глазами и тупой челюстью умел получать то, что хотел.

До встречи с Полем Броком четыре года назад личная жизнь Матта оставалась весьма серой. Его устраивали партнеры обоих полов, и добивался он их так же, как денег, — хапал все подряд. Но деньги радовали его куда больше, и ему никогда не приходило в голову, что секс может стать чем-то иным, кроме примитивного удовлетворения похоти с тупыми телками.

Поль Брок работал в модном магазине мужской одежды на Хадсон-стрит, который предполагалось спалить, предварительно ограбив; Матта привел другой участник налета. Увидев Брока, Матт отметил про себя, что тот гомик, и выбросил из головы. Дело есть дело. Но в ночь перед поджогом, когда они вдвоем сидели на складе и Брок объяснял, что следует и чего не следует забирать из магазина, Матт невольно начал поглаживать ему шею. Брок взглянул на него, и Матт заметил испуг в его глазах, но лишь покачал головой и продолжал свои ласки. Брок как будто обмяк, плечи его опустились, он закрыл глаза и начал клониться к Матту, словно смущаясь и тая от его прикосновений; так все и началось.

Что касается Матта, то он не отказался от женщин и при любой возможности брал их по-прежнему, не видя в этом ничего особенного. Брок был настоящим гомиком, хорошим партнером, их отношения строились на сексе, но Матт поддерживал их в основном потому, что жить с парнем гораздо выгодней и удобней, чем с любой девкой.

Например, с такой, как телка Ула. Сегодня в Вашингтоне он неплохо позабавился с ней. Сейчас она, наверное, уже в порядке. Поначалу ярилась, как тигр в клетке, но к тому времени, как он уговорил ее рассказать о Джорджи-Поржи, прыти у нее заметно поубавилось. Она лежала тихо, как миленькая, когда он ее брал, и он получил удовольствие, но не так, чтоб очень. Кто угодно в здравом уме предпочел бы для подобных забав Поля Брока. И для этого вовсе не обязательно быть гомиком.

А Поль еще и помогал ему кучу раз. Вот и сейчас он стоял на стреме перед домом. Они уже давно торчат там, с восьми часов, но ничего не дождались. А без двадцати двенадцать в доме погасло последнее окно, и тогда Матт распорядился:

— Стой здесь. Если он появится, стреляй по ногам, и я тут же вернусь.

А сам поехал сюда, к телефонной будке за три квартала, и теперь слушал гудки. На четырнадцатом раздался щелчок, затем наступила тишина, и спустя несколько секунд испуганный тонкий мужской голос произнес:

— Алло?

— Мне нужен Джордж.

Человек на другом конце судорожно перевел дыхание, опять замолк, а затем проговорил скороговоркой:

— Тут нет никакого Джорджа. Вы ошиблись номером.

— Нет, мой сладкий, не ошибся. Я хочу поговорить с Джорджем Улом.

— Здесь такой не живет. — Голос в трубке дрожал сильней, чем прежде.

Неужели Джорджа кто-то спугнул? И он перебрался в другое место?

— И как тогда мне его найти? — спросил Матт.

— Откуда мне знать. Я не знаю никакого Джорджа Ула. — Дрожащий голос выдавал ложь в каждом слове.

Матт благодушно покачал головой.

— Со мной все в порядке, беби, — сообщил он трубке, — я свой. Я Матт Розен-штейн. Я беседовал с Джорджем только вчера. И хочу поговорить с ним еще раз, вот и все.

— Матт Розенштейн? — Теперь голос зазвучал уже не так панически.

Матт нахмурился. Может, он ошибся, назвав себя? Но ведь Джордж бегает отПаркера, а не от Матта Розенштейна. Или нет? И он подтвердил:

— Верно. Мы с Джорджем старые приятели.

Все еще сомневаясь, голос произнес:

— Он упоминал ваше имя. Он действительно его называл.

— Ну так что ж.

— Но сейчас его здесь нет. Я не имею понятия, где он, честное слово. — И затем, уже более уверенно, добавил: — Но если вы хотите передать ему...

— Когда он уехал?

— Его здесь не было никогда, — торопливо возразил голос.