Момо (илл. Михаэля Энде) - Энде Михаэль Андреас Гельмут - Страница 32

– Нино! – крикнула Момо и попробовала протиснуться сквозь толпу. Она помахивала в воздухе письмом Джиги, но Нино не видел ее и не слышал. Кассовый аппарат стучал слишком громко, да к тому же еще требовал неослабного внимания.

Момо решилась: она перелезла через металлический забор и протиснулась сквозь очередь. Нино поднял глаза, потому что в очереди сразу начали ругаться.

Когда он увидел Момо, с его лица сразу исчезло угрюмое выражение.

– Момо! – крикнул он, просияв, как раньше. – Ты опять здесь! Вот это сюрприз!

– Двигайтесь, двигайтесь! – закричали в очереди. – Пусть она встанет в очередь, как все! Куда она лезет без очереди! Какая дерзкая девчонка!

– Минуточку! – крикнул Нино и успокаивающе поднял руки. – Пожалуйста, минуточку терпения!

– Этак каждый полезет без очереди! – крикнул кто-то из ожидавших. – Вперед! У ребенка больше времени, чем у нас!

– Джиги за все заплатит, – быстро шепнул Нино девочке. – Бери что хочешь. Только встань в очередь. Ты ведь слышишь!

Прежде чем Момо успела еще что-нибудь спросить, люди просто отодвинули ее. Не оставалось ничего другого, как поступить так же, как все. Она пристроилась в конце очереди, взяла с полки поднос, а из ящика нож, вилку и ложку. И очередь, шаг за шагом, медленно потащила ее вдоль забора. Так как обе руки у нее заняты были подносом, она просто посадила Кассиопею на него. Проходя мимо стеклянных ящиков, она брала себе кое-что тут и там и расставляла на подносе вокруг черепахи.

Момо, сбитая с толку сутолокой, брала что попадалось под руку, так что и меню у нее получилось весьма странное: кусок жареной рыбы, бутерброд с мармеладом, сосиска, паштет и бумажный стаканчик лимонада. Кассиопея, сидевшая на подносе посреди всех этих блюд, предпочла за лучшее о них не высказываться и спряталась под панцирем.

Поравнявшись с кассой, Момо быстро спросила у Нино:

– Ты знаешь, где Джиги?

– Да, – сказал Нино. – Наш Джиги стал знаменитостью. Мы все им очень гордимся, как-никак – он один из нас! Его можно часто видеть по телевидению, и по радио он выступает. И в газетах тоже о нем всегда что-нибудь написано. Недавно ко мне пришли два репортера и просили рассказать что-нибудь о Джиги. И я рассказал им, как когда-то...

– Эй, там, двигайтесь! – закричали в очереди.

– Но почему он больше не приходит? – спросила Момо.

– Ах, знаешь! – прошептал Нино, который начал уже нервничать. – Дело в том, что у него нет времени. Он занят более важными делами, да и в старом амфитеатре теперь совсем неинтересно.

– Что это там с вами? – послышались сзади недовольные голоса. – Вы думаете, нам охота торчать тут целую вечность?

– Где же он теперь живет? – настойчиво осведомлялась Момо.

– Где-то на Зеленом Холме, – ответил Нино. – У него, как я слышал, прекрасная вилла с парком. Но пройди, пожалуйста, вперед!

Момо вовсе не хотела отходить от кассы, у нее ведь было еще много, много вопросов. Но ее просто продвинули дальше. Она пошла со своим подносом к столику и вскоре получила местечко. Столик оказался таким высоким, что она едва доставала носом до его края.

Когда она поставила поднос на стол, стоявшие вокруг с отвращением взглянули на черепаху.

– Видите! – сказал один другому. – Вот что приходится нынче терпеть!

– Что вы хотите – современная молодежь! – пробурчал другой.

Они замолчали и больше не обращали на Момо внимания. Ей и без того было очень неудобно – из-за слишком высокого стола она едва видела, где на тарелках что лежит. Но так как она была очень голодна, все равно съела все до крошки.

Она была уже сыта, но ей непременно хотелось узнать, что сталось со старым Беппо. И она снова встала в очередь. Боясь, что на нее опять рассердятся, если она будет стоять в очереди просто так, она опять набрала еды.

Подойдя опять к Нино, Момо спросила:

– А где Беппо?

– Он долго ждал тебя, – быстро отвечал Нино, боясь нового скандала в очереди. – Он думал, с тобой случилось что-то страшное. Он все время рассказывал что-то о Серых господах, я уже не помню что. Ты же его знаешь, он всегда был немного странный.

– Эй, вы! – крикнул кто-то из очереди. – Спите вы там, что ли?

– Сейчас, уважаемый господин! – громко ответил Нино.

– А потом? – спросила Момо.

– Потом он поругался с полицией, – продолжал Нино, нервно проведя рукой по лицу. – Он хотел, чтобы полиция тебя искала. В конце концов его куда-то запрятали... что-то вроде санатория... Больше я тоже ничего не знаю.

– Проклятье! – загремел сзади возмущенный голос. – Это ресторан молниеносного обслуживания или зал ожидания? Что у вас там, впереди, семейный совет?

– В некотором роде! – ответил Нино.

– Он все еще там? – спросила Момо.

– Не думаю, – сказал Нино. – Говорят, его опять выпустили, потому что он не опасен.

– Да, но где же он тогда?

– Не имею понятия. Правда, Момо. Но теперь прошу тебя – проходи!

И опять нажимавшие сзади люди просто протолкнули Момо дальше. Опять направилась она к грибовидному столику, подождала, пока освободится место, и быстро все съела. На этот раз еда не показалась такой вкусной. Но ей и в голову не пришло, что можно просто оставить все на столе.

Но надо же было еще узнать, что сталось с детьми, которые посещали ее раньше. И она снова встала в очередь, промаршировала вдоль стеклянных ящиков и вновь заполнила свой поднос едой, чтобы люди на нее не злились.

Наконец она подошла к кассе.

– А дети? – спросила она у Нино. – Что с ними? Когда Нино опять увидел перед собой Момо, у него выступил на лбу холодный пот.

– Все стало по-другому, – сказал он. – Мне сейчас некогда тебе все объяснять, сама видишь, что тут творится!

– Но почему они больше не приходят? – упорно настаивала Момо.

– Все дети, о которых некому заботиться, помещены в Детские Депо. Их больше не оставляют одних, потому что... ну, короче говоря, о них позаботились.

– Эй, вы, там впереди! Поторапливайтесь! – опять закричали в очереди. – Мы тоже хотим, наконец, пообедать!

– А мои друзья? – недоверчиво переспросила Момо. – Они сами этого захотели?

– Их об этом не спрашивали, – ответил Нино, нервно ударяя пальцами по клавишам кассы. – Дети таких вопросов не решают. Позаботились убрать их с улицы. В конце концов, это самое главное, не так ли?

Момо ничего не ответила, она только испытующе посмотрела на Нино. И это его окончательно сконфузило.

– К черту! – раздался злобный голос. – Это просто невыносимо, что здесь сегодня творится! Можно лопнуть от нетерпения! Не найдете для своей болтовни другое место?

– Что же мне теперь делать? – тихо спросила Момо. – Без друзей?

Нино пожал плечами. Потом стиснул руки, хрустнув костяшками пальцев.

– Момо, – сказал он и глубоко набрал в легкие воздуха, как человек, твердо решивший отстоять свое мнение. – Будь разумной и приходи в другой раз. У меня сейчас совсем нет времени, чтобы обсуждать тут с тобой, что тебе делать. Ты всегда можешь здесь поесть, это ты знаешь. Но будь я на твоем месте, я бы тоже пошел в Детское Депо. Там ты будешь при деле; будешь развиваться, чему-нибудь научишься. Тебя и так туда отправят, если ты и дальше будешь слоняться одна но свету.

Момо ничего не сказала. Напиравшая толпа отодвинула ее от кассы. Автоматически подошла она к одному из столиков и, давясь, проглотила свой третий обед: он показался ей безвкуснее опилок. Ей было нехорошо.

Момо взяла под мышку Кассиопею и, не оглядываясь, тихо направилась к выходу.

– Эй, Момо! – крикнул ей вдогонку Нино. – Подожди-ка! Ты же не рассказала, где все это время пропадала!

Но тут его опять загородила очередь, и он снова застучал по клавишам, принимая деньги и выдавая сдачу. Улыбка на его лице исчезла...

– Я слишком много съела,– обратилась Момо к Кассиопее, когда они вернулись в амфитеатр. – Слишком наелась, слишком. И все-таки у меня такое чувство, будто я ничего не ела.

Она немного помолчала, потом добавила: