Король-Воитель - Банч Кристофер - Страница 35

Мы начали восхождение на высокую гору, и первый шаг покажется нам самым трудным. Первый шаг – это уничтожение безумного полудемона, именующего себя Лейшем Тенедосом. Это будет нелегкое дело. Мы должны пройти серьезнейшее и трудное обучение, более трудное, чем вы, возможно, представляете себе. Но я обещаю вам, воины, что вы научитесь противостоять чему угодно, будь то холодная сталь или пламенные демоны, и одерживать победы!

В прошлом у Нумантии была огромная армия, самая большая из всех, которые видел мир. Но вы достигнете большего величия, поскольку ваше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!

Посмотрите вокруг! Запомните лица стоящих рядом с вами, ибо все вы собрались здесь ради возвышенной, благородной цели. Этот день – начало нового времени. Времени мира, времени процветания, времени величия. Добьемся этого, братья мои! Добьемся того, чтобы это время наступило! Будем биться! Биться все как один!

Я напряг голос, чтобы он превратился в хриплый рев:

– За Нумантию и наших богов!

Ответный рев толпы нахлынул на меня, как буря, и я почувствовал в криках солдат силу и волю.

Теперь мне предстояло сделать так, чтобы эти сила и воля из никчемного ветра превратились в суровую реальность.

Конечно, мне уже приходилось создавать армию: некогда Мерсиа Петре, император и я застигли врасплох чванливых бездельников из Совета Десяти, в считанные недели образовав новое могучее войско. Но тогда у нас имелась основа, с которой мы начинали работу.

Сегодня же у меня было только полмиллиона полных энтузиазма гражданских лиц, среди которых лишь изредка попадались опытные солдаты.

Энтузиазм следовало, скорее, считать достоинством, поскольку мои новобранцы были готовы терпеть гораздо большее количество промахов и ошибок командиров, чем любой другой рекрут. Но наш с солдатами медовый месяц не мог длиться бесконечно; настроение добровольцев в конце концов могло измениться, и тогда они разбежались бы в разные стороны еще быстрее, чем собрались в Пестум.

Гражданский человек может подумать, что самая трудная часть работы по созданию армии состоит в том, чтобы подобрать офицеров и уоррент-офицеров, но всегда можно найти множество людей, которым доставляет удовольствие право безнаказанно кричать на своих товарищей и даже посылать их на смерть и обладать безделушками, подтверждающими эту привилегию. Проблемы должны появиться позже, когда мы пойдем в бой и эти люди, имеющие красивые пояса и власть, поймут, чем армия на самом деле вознаграждает воинов за их готовность умереть.

Никому не ведомо, кто очень давно и очень верно заметил, что самый шумный задира и хвастун часто первым выбегает из строя и пускается наутек или, что еще хуже, отправляет других на бессмысленную, глупую смерть. Но узнать, как люди поведут себя в сражении, можно только в сражении, и поэтому я временно выкинул все эти тревоги из головы.

В армию пришло изрядное количество людей, имевших опыт военной службы, и я присвоил им самые высокие звания, какие осмелился, не забывая при этом, что видел в жизни многих сержантов, которые наотрез отказывались стать офицерами и действительно оказывались неспособными хорошо служить в таком качестве. Я ежедневно вспоминал тех командиров, которых помнил, людей, чьи кости давно истлели в майсирских суэби.

Ценным подарком из прошлого оказался Сендрака, один из разведчиков Йонга, который, уже в звании капитана, сопровождал Маран и меня из ее поместья в Никею. Я никак не ожидал, что хоть кто-то из них уцелел, так как людей Йонга всегда первыми бросали в самое пекло, а император с готовностью и, видимо, даже с удовольствием приносил их в жертву, чтобы иметь возможность творить свои кровавые заклинания. Однако кое-кто из них все же выжил. Сендрака прошел майсирскую кампанию и был ранен во время отступления через Юрей. Разведчиков редко брали в плен, так как майсирцы ненавидели их, особенно негареты, передовые кавалерийские отряды. Сендрака затаился под прикрытием нескольких случайных камней и без единого звука или движения терпел невыносимую боль, пока армия не ушла. Он был ранен копьем в верхнюю часть бедра, и прошел год, прежде чем он смог ходить. Еще через полтора года он сумел снова сесть на лошадь, а к тому времени война давно уже закончилась.

Я спросил, почему он за время тех войн так и не поднялся в чине выше капитана.

– У наших разведчиков было не так уж много офицерских должностей, зато мы первыми шли на смерть. Император не желал для нас лучшего применения, – ответил он.

Такой ответ меня не удивил. Любому отборному формированию завидуют и ненавидят в регулярных частях, и потому они реже всех остальных получают награды.

– Кроме того, – добавил с кривой усмешкой бывший разведчик, – я никогда не умел держать рот на замке, когда командир показывает, какой он дурак, а потом спрашивает, что я думаю об этом.

Я усмехнулся в ответ и сказал, что намерен присвоить ему звание домициуса и поручить формирование корпуса разведчиков. Я не знал, насколько хорошим воином он был, но одно то, что он сумел с огромной открытой раной в ноге укрыться от негаретов, говорило о немалой хитрости и выдержке.

Я с тоской вспоминал о хиллмене Йонге, хитром лисе, который был мне крайне необходим, но он, пролив много крови, смог захватить трон в Сайане, и оторвать его от этого трона было совершенно невозможно.

Прибыл еще один офицер, Танет, бывший в прошлом легатом моего родного 17-го Юрейского Уланского полка. Он был списан по инвалидности в начале войны из-за болезни легких и до сих пор еще время от времени страдал неудержимыми приступами кашля.

Ему я тоже задал традиционный вопрос: почему вы захотели присоединиться к моей армии?

– Потому что, – спокойно сказал он, —я воин в третьем поколении и считаю, что император был виновником нашего поражения в Майсире и если получит еще одну такую возможность, то до конца уничтожит армию и всю Нумантию. – Он чуть заметно улыбнулся. – Можете считать, что я пытаюсь польстить вам, сэр, но я все же скажу, потому что это правда: если есть возможность выбирать командира, то я предпочту ветерана 17-го Уланского самому Исе.

Танета я тоже сделал домициусом и поручил формирование нового кавалерийского полка, шепотом пообещав ему позднее переименовать новую часть в 17-й полк, если, конечно, его люди докажут, что достойны такой чести.

Это, как я уже говорил, было не самой главной из моих проблем.

Куда серьезнее были те сложности, о которых обычно не пишут в романах. Не так уж трудно найти человека, умеющего хорошо торговать лошадьми. А вот как сделать так, чтобы он занимался пополнением лошадей в войсках целой армии и не пытался нагреть на этом руки? То же самое касалось и кассиров, и квартирмейстеров, и интендантов. Чтобы обеспечить солдат обмундированием, мне нужно было огромное количество портных – чуть ли не половина от численности армии, – по крайней мере на некоторое время. Мы засадили за шитье всех жителей Амура, которые умели держать в руках иглу, причем среди этих портных оказалось довольно много стариков и детей. Спустя некоторое время был изготовлен полный комплект простейшего обмундирования для всей армии: зеленые жилеты без рукавов. Я рассчитывал по прошествии времени обеспечить солдат полным комплектом одежды, но даже эти жилеты должны были принести пользу, так как позволяли различать своих и чужих в безумии сражения.

Еще одна проблема, которая на первый взгляд может показаться простой: множество людей умеют прилично кашеварить. Но как подобрать из этой массы одного, способного запасать продукты для полумиллиона человек и научить других правильно готовить из них пищу!

Мне хотелось организовать централизованные столовые. Это оказалось бы гораздо эффективнее старой системы приготовления пищи по мелким подразделениям, а также позволило бы избежать распространения эпидемий заразных болезней (знай я заранее, как сложится жизнь, то не стал бы когда-то давать такой совет Тенедосу). Таким образом армия станет своим собственным квартирмейстером и сможет пополнять запасы продовольствия на марше.