Король-Воитель - Банч Кристофер - Страница 19

– В эти дни, – сказал я, надеясь, что не покажусь напыщенным балбесом, – по моему мнению, лучше иметь свой собственный мир и позволить большому миру крутиться самостоятельно. Это куда безопаснее.

– Возможно, – согласилась она. – Но иногда случается так, что большой мир настигает тебя, хочешь ты этого или нет.

Я раскрыл было рот для ответа, но потом решил про молчать.

– Не хотите узнать, где вы будете спать? – спросила моя рыжая спутница.

Я забрал из бани свой мешок и не успевшую просохнуть одежду, и спутница подвела меня к маленькой хижине на краю деревни. В ней было единственное окно, наглухо заделанное решеткой, и двухстворчатая дверь. Обстановка внутри оказалась на удивление небогатой: неожиданно большая кровать и два длинных деревянных сундука, выполнявших роль невысоких столов. Марминилл зажгла свечу, и в домике воцарилась неловкая тишина. Я потянулся, услышал, как связки в плечах захрустели после непривычной работы, и потер шею рукой.

– Хотите, разомну вам шею? – спросила Марминилл. Я удивленно взглянул на нее. – Я очень хорошо умею расслаблять мускулы, – пояснила она.

При свете свечи, к которому добавлялся тусклый закатный свет из окна, она казалась очень хорошенькой.

– Если вас это не затруднит.

– Тогда лягте, пожалуйста, – попросила она. – На живот.

Я повиновался, а она села мне на поясницу, и ее руки начали мять мне спину. Это было очень, очень приятно.

– Не могли бы вы… снять рубашку? – проговорила она, и ее голос прозвучал низко и чуть хрипловато. Она соскользнула с меня, а я снял рубаху и отложил ее в сторону. Затем я услышал шелест ткани, и девушка вновь уселась на меня. Но на сей раз вместо материи я почувствовал шелковистую кожу, нежное прикосновение волос, а действия ее больше напоминали ласку, чем настоящий массаж. Мы с ней как по команде задышали чаще.

– Не могу сказать, чтобы это и впрямь расслабляло мои мускулы, – сказал я. – Но по крайней мере один из них, похоже, наоборот, затвердел.

– Неужели? – прошептала она. – Тогда, может быть, ты перевернешься на спину, и мы посмотрим, что же можно сделать?

Она вновь соскользнула с меня, и я послушно перевернулся. Девушка стояла рядом со мной, совершенно голая, и я увидел, что соски на ее грудях затвердели. Она наклонилась, расстегнула, а затем стащила с меня штаны. Мое оружие торчало, словно железная палица.

– О боги, – воскликнула она, – какой же ты большой. Но, может быть, нам удастся сделать с этим мускулом что-нибудь такое, чтобы он смог расслабиться?

Я протянул руки, легко уложил женщину поверх себя и просунул свой язык к ней в рот. Ее язык с готовностью ответил моему и крепко прижался к нему, ее руки крепко обняли меня, легонько царапая мне кожу коротко подстриженными ногтями, и мы долго-долго длили наш поцелуй, а наши ладони скользили по телам друг друга.

– Да, – чуть слышно выдохнула она, – ну же… Сделай это со мной.

– Еще нет, – ответил я и легонько прикусил зубами каждый из ее сосков, затем крепко, взасос, поцеловал ее в живот и наконец провел языком по ее влажным половым губам и с силой облизал ставший твердым клитор.

– Ну, пожалуйста! – почти взмолилась она, широко раздвигая ноги и выгибаясь всем телом. – Ну же, прошу тебя, скорее!

Я улегся на нее сверху, одним движением вогнал член в тесно обнявшее его лоно, и женщина задохнулась. Я сделал всего три таких движения, намереваясь выйти и еще поласкать мою подругу, но тело внезапно предало меня – я дернулся и почувствовал извержение. Мгновением позже и с ней случилось то же самое; ее ноги сами собой напряглись, прижимая меня.

Мир закружился, остановился, а я все еще находился в ней и все еще оставался крепок.

– Жаль… —сказал я. —Это было… слишком уж много прошло времени.

– Мне тоже жаль, – прошептала в ответ Марминилл. – И так быстро…

Мне было любопытно, как жители деревни при столь непропорциональном соотношении женщин и мужчин организовывают свою половую жизнь, но все еще не решался спросить об этом. Кроме того, Марминилл подо мною была все такой же теплой и влажной, и я начал медленно-медленно двигаться взад-вперед, а ее ноги поползли по моему туловищу вверх и стиснули меня изо всех сил. Тогда я взял ее щиколотки в кулаки, широко развел в стороны, а затем резко подался вперед. Она задохнулась было, а затем вскрикнула так громко, что я подумал, что сейчас в хижину ворвутся часовые.

Я спал лежа на полу, а затем проснулся, почувствовав, как мягкие пальцы ласково щекочут мою мошонку и корень члена, и снова ощутил возбуждение и готовность. Свеча не горела, и в хижине было совсем темно; даже ночное небо, видневшееся в окошко, казалось светлым. Я протянул руку и нащупал теплые ягодицы и ноги, уже раздвинувшиеся для того, чтобы принять меня.

Я поднялся на колени и, все еще не совсем проснувшись, прижался бедрами к ногам женщины и вошел в нее. Она застонала, подавшись мне навстречу, а я начал медленно двигаться, с каждым движением почти полностью выходя из нее.

Ее стоны становились все громче, ягодицы отрывались от пола, поднимая меня вместе с собой, голова запрокинулась назад. Я опустился на нее, взял в обе ладони налитые груди с маленькими сосками, зарылся головой в курчавые волосы и понял, что женщина, с которой я сейчас занимался любовью, была не Марминилл, а кто-то еще, а она двигалась в такт мне и вдруг резко изогнулась, так что я ткнулся лицом в циновку и вскрикнул, а она часто и сильно задергалась подо мною.

Я вышел из нее, повернулся на бок, а женщина быстро встала и пошла к двери.

– Спасибо тебе, – прошептала она, отворила решетчатую дверь и исчезла.

Полностью проснувшись от потрясения, я сел и обвел взглядом хижину. В ней больше никого не было. Я вслух поинтересовался, что же за демоны тут шалили и куда подевалась Марминилл, но никто мне не ответил. Я нашел кувшин с водой, сделал из него большой глоток, затем воспользовался небольшим медным горшком, который еще с вечера заприметил возле стены, и лег в постель.

Очень странно… Впрочем, я не чувствовал никакой угрозы для себя, никакой опасности… да к тому же переколол большую кучу дров. И сделал еще немало других дел… Так что мои глаза закрылись, и я уснул.

Я снова проснулся оттого, что почувствовал, как чьи-то губы скользят вдоль моего члена, а зубы игриво прикусывают головку. В хижине горели две свечи; я увидел длинные черные волосы, рассыпавшиеся по моему животу, и спросил себя, кто бы это мог быть на сей раз. Но усталое тело не смогло не откликнуться на призыв моей новой любовницы, и руки сами собой прошлись по ее голове, погладили мягкие волосы, заставляя женщину двигаться чуть быстрее, забрать всю мою плоть целиком, и вскоре я ответил, выбросив струю ей прямо в рот, а затем расслабленно откинулся назад.

Мое дыхание вскоре успокоилось, но женщина продолжала ласкать меня. Ее язык без устали щекотал мне мошонку и пах, а затем она подняла голову.

Это была Стеффи, совершенно голая. Надеюсь, что мне удалось не показать своего удивления.

– Я никогда еще так не делала, – сказала девушка. – Только читала об этом в книгах Гунетт. Надеюсь, что у меня получилось хорошо.

Она улыбнулась, облизывая губы.

– Предполагается, что меня здесь нет, – прошептала она.

Я совершенно не намеревался нарушить какой-либо из местных обычаев, и первое, что мне пришло в голову, была мысль о торжественной публичной кастрации за грех совокупления с женщиной, считающейся в деревне слишком молодой.

– Почему? – спросил я тоже шепотом.

Стеффи прижалась головой к моему бедру и начала ласково поигрывать указательным пальцем с моим членом.

– Потому что сейчас не мое время.

– Я не понимаю.

– Марминилл и Кима… Они сегодня почти наверняка должны зачать. Понести ребенка от тебя. Именно поэтому Гунетт послала их к тебе.

– А-а… – Ну конечно. Это и было то другое дело, о котором упоминала Гунетт. Ясно, почему женщины хихикали. В этом был свой смысл. Каким еще образом деревня могла вновь безопасно и быстро восстановить свое население, кроме как используя для этого подходящих путников? К тому же можно было не опасаться, что следующим поколениям грозит вырождение.