Король-Провидец - Банч Кристофер - Страница 24

Его губы снова изогнулись в улыбке, и я невольно улыбнулся в ответ. Мне начинал нравиться этот маленький человек с его необычным самоуничижительным юмором, редко встречающимся у людей, занимающих высокие посты.

Каменные дома по обеим сторонам улицы, с массивными прочными дверьми, с виду не поражали своей роскошью. В особняках побольше помимо дверей имелись надежно запертые внешние ворота. Тенедос заметил, что, должно быть, у ахима очень расторопные сборщики налогов: люди не выставляют своего богатства напоказ лишь когда страна кишит фискалами или ворами.

– Многие сказали бы, что это одно и то же, – добавил он.

Джак Иршад вывел нас в центр города, где улицы были шире, а дома роскошнее, чем на окраинах. Отдельные особняки занимали почти по целому кварталу. Остановившись перед одним из таких зданий, обнесенных каменной оградой с железными воротами, он объяснил, что это резиденция полномочного посла Нумантии.

– Слуги ожидают вас, и в доме есть все необходимое, согласно выбору его прежнего владельца, также нумантийца. Если чего-то не хватает, они будут готовы выполнить любое ваше пожелание.

– Вы можете отдыхать до завтрашнего утра, а затем мой повелитель, Десница Мира и Оплот Законности, будет иметь удовольствие принять вас у себя во дворце.

Слуги с поклонами распахнули ворота – тяжелую железную решетку с острыми пиками наверху – и хором приветствовали нас.

Так началось наше пребывание в Сайане.

Однако у нас оставалось мало времени для отдыха, а нам предстояло выполнить еще несколько неотложных дел.

Сперва мы принесли жертвы Ирису-Хранителю и Паноану, богу Никеи, в честь нашего благополучного прибытия. Мои люди вознесли молитвы Исе, а я добавил дары из свежих фруктов симабуанскому обезьяньему богу Вахану и божеству моего семейного очага Танису. Тенедос тоже совершил отдельное жертвоприношение. Я был уверен, что оно посвящено Сайонджи-разрушительнице – богине, которую мало кто осмеливался почитать, не говоря уже о том, чтобы привлечь к себе ее внимание, кроме как в мужском аспекте бога войны Исы.

После церемонии Тенедос приказал слугам оборудовать особое помещение, где могли бы поправляться раненые во время битвы на переправе, а затем подготовить его собственные жилые комнаты.

Кейтские слуги, несомненно сообщавшие обо всем происходившем у нас либо ахиму Фергане, либо джаку Иршаду, оказались хорошо вышколенными и расторопными – удивительно для страны, где люди так высоко ценят свою свободу. Хозяйством заведовал скользкий тип по имени Элюард, в чьем обществе я чувствовал себя совершенно уверенно: мошенник занимался таким множеством мелких делишек, приносивших ему побочные доходы, что вряд ли осмелился бы раскачивать лодку и строчить на нас доносы, если вознаграждение не превысит все выгоды от теплого местечка. Лейш Тенедос тоже с первого взгляда раскусил его и назначил ему повышенное жалованье.

Затем Тенедос взял несколько магических инструментов из своего снаряжения и обошел особняк в поисках «различных предметов чародейского интереса», как он их описал. Я поинтересовался, что он имеет в виду.

Скажем так: предусмотрительный чародей может оставить кое-какие предметы в том доме, где будут жить люди, привлекающие повышенный интерес его хозяина. В одном месте можно оставить заклинание, которое перенесет любые слова, произнесенные в пределах радиуса его действия, в другое место – например, во дворец Ферганы. Я мог бы оставить в спальне своего многоуважаемого оппонента заклинание повышенной восприимчивости, чтобы хорошо обученный агент в виде соблазнительной девушки или юноши, в зависимости от его вкуса, мог бы оказывать на него влияние. Более конкретное заклинание можно наложить на обычную дверь: все, кто посмотрит на нее, не увидят ничего, кроме голой стены. Но если мне или моим солдатам понадобится срочно войти внутрь, я не стану стоять перед воротами и заниматься пустыми увещеваниями или устраивать долгую осаду без видимых шансов на успех.

– Ваш мир сумрачен и жесток, – пробормотал я, уже понимая, что сморозил глупость.

Тенедос изумленно уставился на меня.

– А ты знаешь другой мир?

Я ничего не смог на это ответить, поэтому он вернулся к своим занятиям. Позднее я спросил его, нашел ли он какие-нибудь из тех заклинаний, о которых говорил.

– Болтовня до добра не доведет, – сухо отозвался он. – Не буду вдаваться в детали, но могу заверить, что теперь здесь безопасно... хотя надо признать, джак Иршад обладает впечатляющими талантами.

Я погрузился в собственные хлопоты.

Особняк мог служить казармой для целого уланского полка. Здесь были любые помещения, какие только можно вообразить, от огромного бального зала и чертога для аудиенций до конюшен и надворных построек. Главный дом имел форму квадрата, с садом и внутренним двором в центре.

Я выделил помещения для своих людей и Куррамской Легкой Пехоты капитана Меллета. В дополнение к нумантийским частям, на территории посольства в целях его охраны было расквартировано еще около ста рекрутов из туземцев во главе с майсирским наемником Гайлой Уолло. Он не распространялся о том, что привело его в Спорные Земли и заставило поступить на службу к ахиму Фергане. Я не слишком жаловал его, а доверял ему еще меньше.

Эскадронный проводник Биканер только взглянул на неотесанных, драчливых кейтских солдат и предложил мне немедленно распустить их по домам. По его словам, они были по меньшей мере шпионами, готовыми предать нас при первой же возможности или перерезать во сне.

Я не исключал такой возможности, но сначала решил попробовать иной способ, хотя приказал Биканеру выставить часовых и убедиться в том, что двери, ведущие в казармы кейтской охраны, могут в случае необходимости запираться с нашей стороны. Другая часть моего плана могла подождать до лучших времен. Сперва следовало подготовиться к встрече с ахимом Бейбером Ферганой.

Мои апартаменты были роскошными, даже более просторными, чем жилье домициуса, заведовавшего Кавалерийским лицеем. Они состояли из гостиной, спальни, столовой, ванной, кабинета и библиотеки. Спальня поражала бархатной и шелковой роскошью; к тому же она была такой огромной, что в ней можно было бы разместить целый гарем, и еще осталось бы свободное место. Она произвела головокружительное впечатление на такого молодого легата, как я.

Чтобы не забыть о том, кто я такой и каким мимолетным может оказаться все это великолепие, я выбрал себе денщика из рядовых уланов. Мой выбор пал на Карьяна, чей вид настолько отличался от подобострастно-лакейского, насколько это вообще возможно. Когда я спросил его, нравится ли ему эта идея, он что-то буркнул, собрался сплюнуть на пол, не нашел удобного места и проворчал «наше дело солдатское». Лучшего я не мог и ожидать.

Мы оба принялись приводить в порядок наши мундиры и оружие; тем же самым занимались мои уланы и пехотинцы капитана Меллета. О поддержании боевой готовности можно будет позаботиться позже – сейчас пришло время парадных маршей и сверкающих регалий.

Дворец ахима Бейбера Ферганы возвышался над остальным городом. Первый этаж прямоугольного шестиэтажного здания был закрыт и использовался как склад. Темницы ахима Ферганы уходили глубоко в монолитную скалу под фундаментом. По углам здания возвышались четыре квадратные башни с каменной зубчаткой по верхнему торцу. Вход был устроен в виде наклонного ската к привратному замку, а оттуда – по насыпной дамбе через небольшой тоннель, запиравшийся решетками снаружи и изнутри. Слов нет, прекрасно защищенная крепость, но какая му ка для бедного мясника, которому приходится втаскивать туда туши убитых животных перед праздничным пиром!

На аудиенцию с ахимом отправились четыре нумантийца: полномочный посол Тенедос, я сам, эскадронный проводник Биканер и еще один улан, которого звали Свальбардом. Его выбрали не только за молодецкую выправку и безупречно сидевший мундир, но также за надежность и искусство в рукопашной схватке. Капитан Меллет и старшина Уэйс остались за старших.