Александра (СИ) - Туманова Анна - Страница 43

— Мое мнение, как всегда, не имеет значения? — иронично уточнила Александра.

— Правильно понимаешь, — ухмыльнулся Алекс, но тут же посерьезнел и добавил, — не вздумай перечить Оборскому, или выкинуть какой-нибудь фокус. Он этого не простит. Не испытывай его терпение.

— Не извольте беспокоиться, Алексей Николаевич, — съязвила Саша, — мы свое место знаем-с.

— Дура, ты, Сашка, — не выдержал Метельский, — ничего вокруг из-за своей обиды не видишь. Такой мужик пропадает, а ты все нос воротишь.

— А мы люди простые, неученые, куда уж нам до местных аристократов? — усмехнулась Александра, — извините-с, манерам не обучены, не сумели оценить благодеяния барина.

Алекс ничего не ответил, только головой покачал и вышел из комнаты.

Спустя несколько минут, дверь приоткрылась, и в спальню бесшумно проскользнул Тоха.

— Нагулялся? — спросила его Саша.

Волк преданно уставился на хозяйку.

— Иди сюда, разбойник, — позвала его девушка, и Тошка мгновенно оказался рядом.

— Тише ты, зверюга, — засмеялась Саша, — вроде бы взрослый уже, а ведешь себя, как щенок. Ну, хватит, Тош, — девушка смеялась и пыталась скинуть с себя тяжелые лапы.

Оборский, проходя мимо комнаты Александры, замер и недоверчиво прислушался. Смех. Веселый, звонкий смех. Глеб еще ни разу не слышал, чтобы его жена так смеялась. Хотя, при нем она вообще никогда не смеялась… Донесшаяся из спальни возня все объяснила — Тошка. Конечно же. Только со своим любимцем Саша ведет себя столь раскованно. Зверь Оборского тихонько заскулил внутри. Он устал от постоянного одиночества и холода, волку было тоскливо без своей пары.

«Молчи! — прикрикнул на него Глеб. — Не до тебя сейчас!»

Зверь покорно затих и растворился, а Оборский прошел мимо комнаты жены, стараясь не обращать внимания на тяжело бьющееся сердце.

— Тамара, подготовьте дом к завтрашнему приему. Стол — на двадцать персон, пять гостевых комнат для тех, кто решит остаться, меню согласуешь с хозяйкой, — Глеб зашел на кухню, где суетились кухарка и ее помощница.

— Все сделаем, Глеб Александрович, не волнуйтесь, — белозубо улыбаясь, отозвалась главная повариха, — у нас уже все подготовлено. Осталось только с меню разобраться.

— Я на вас надеюсь, — произнес Оборский и, наклонившись, погладил Анфису, примостившуюся в своем любимом кресле. Два подросших котенка лежали рядом с рыжухой, и от всей компании веяло таким уютом и спокойствием, что мужчина невольно позавидовал кошачьему семейству.

— Можете быть уверены, не подведем, — ответила Тамара.

Глеб молча кивнул и вышел, а женщины переглянулись и покачали головами. Нет. Не помирились.

Вечером следующего дня в усадьбе было шумно и многолюдно. Хлопали дверцы подъезжающих машин, звучал женский смех и разговоры мужчин, весь первый этаж особняка приветливо светился яркими огнями, приглашающе распахнув двери гостям.

Саша в волнении расхаживала по комнате, пытаясь успокоить колотящееся сердце. «Все будет хорошо, — внушала она себе, — я справлюсь. Подумаешь — оборотни. Подумаешь — снобы. Не трусить! Выше голову!»

Она остановилась напротив зеркала и принялась придирчиво рассматривать свое отражение. Платье от Диора, глубокого, темно-синего цвета, подчеркивало белизну ее кожи и яркое золото волос. Туфли на высоком каблуке заставляли ровно держать спину и прибавляли роста. Золотое колье оказалось с секретом, подчеркивая еле заметный шрам от укуса оборотня — тонкая цепочка, с блестящей бриллиантовой капелькой на конце, спускалась вдоль спины, привлекая внимание к чуть выступающим полукружиям метки. Все это великолепие принесла сегодня утром Татьяна, пояснив, что Глеб Александрович надеется увидеть жену в именно в таком наряде.

Девушка в зеркале была красива. Александра попыталась улыбнуться. «Все нормально. Я справлюсь» — прошептала она своему отражению.

Уверенно вскинув голову, Саша, последний раз, с ног до головы, осмотрела себя и вышла из комнаты.

Глеб, на правах хозяина, встречающий гостей, обжег подошедшую жену быстрым взглядом и поднес ее руку к губам.

— Прекрасно выглядишь, — теплое дыхание коснулось запястья девушки, и Саша вспыхнула от мимолетной ласки. Кровь быстрее побежала по венам, дыхание участилось, сердце принялось отбивать сумасшедший ритм… «Боже мой, ну, почему я таю, стоит только Глебу прикоснуться ко мне? Это ненормально! — в смятении от своей реакции, думала Александра, становясь рядом с мужем. — Беременность прошла, а моя одержимость Оборским никуда не делась…»

— Спасибо, — сумела выдавить она.

— Глеб Александрович, ты ли это?! Не узнаю, дорогой! Ишь, как похорошел! — Им навстречу двигалась гора. По-другому и не сказать. Саша с удивлением наблюдала за огромным человеком, остановившимся в двух шагах от четы Оборских.

— Сигизмунд Карлович, — Глеб пожал протянутую руку, — как долетели?

— Ха, не забыл, — гулко засмеялся мужчина, — а ведь ты проспорил, Глеб Александрович, польские авиалинии не подвели, так что, с тебя бутылка Реми Мартена. И не думай, что я забуду, — лукаво добавил он.

— Старый ты пьяница, — хлопнул гостя по плечу Оборский, — ради какого-то коньяка расстаться с давней фобией! А ведь я не верил…

— Зато теперь твоя коллекция уменьшится на одного Мартенчика, — опять загрохотал Сигизмунд Карлович, — так, а кто это тут у нас под крылышком? — уставился он на притихшую рядом с Оборским девушку.

— Саш, познакомься, это Сигизмунд Карлович Войтеховский, мой давний приятель. Зиг, это Александра, моя жена, — представил их друг другу Глеб.

— Ай, хороша, — протянул гость, — красавица! Завидую дорогой, черной завистью завидую! Какой лакомый кусочек отхватил. А благоухает как!

— Зиг, заткнись, — предупреждающе рыкнул Оборский.

— Ой, да не кипятись ты! — отмахнулся его приятель. — Уже и сказать нельзя. Александра, искренне восхищен, — пророкотал он, отвесив на редкость изящный поклон.

Саша кивнула, пытаясь устоять на месте и не попятиться от склонившегося перед ней мужчины. Ее потряхивало от безотчетного страха перед чуждой силой, распространяющейся от гостя.

Сигизмунд прошел в гостиную, а Глеб плотнее прижал к себе Сашину руку и тихо, на грани слышимости произнес:

— Не волнуйся, тебя никто не обидит. Я рядом.

Девушка попыталась успокоиться. Получалось с трудом. Оборский погладил дрожащую ладошку жены и слегка приобнял девушку за талию. Саша вздохнула — теплая рука Глеба придавала уверенности, и Александра расслабилась. Он рядом. Все будет хорошо…

Поток гостей не ослабевал. Дамы в вечерних туалетах, мужчины в дорогих смокингах, смех, приветственные поцелуи, иностранная речь…

Оборский здоровался, представлял гостям свою жену, раздавались восхищенные восклицания мужчин и чуть уступающие им в энтузиазме вежливые фразы женщин… «Польщены… Восхищены… Прекрасно… Удивительно…» А Саша стояла с застывшей на лице улыбкой и только и успевала произносить формальные слова о том, что ей приятно и — да, она польщена, восхищена… ну, и далее, по списку.

Наконец, последний гость прошел в гостиную и вечер начался.

Глеб передвигался по зале, общался с друзьями, отпускал комплименты дамам, вступал в разговоры с мужчинами, но ни на секунду не выпускал из своих объятий жену. Он крепко держал ее за талию и так и перемещался по гостиной, не обращая внимания на понимающие взгляды гостей. Саша прильнула к теплому боку мужа, крепко вцепилась в его руку и даже не помышляла отойти от него хоть на шаг.

Среда, в которую она попала волею судьбы, внушала девушке опасения. Александра видела оценивающие взгляды женщин, откровенный интерес мужчин, ощущала ауру силы и власти, исходящую от присутствующих и исподволь, незаметно наблюдала за ними. Тонкие, едва ощутимые отличия, отделяли оборотней от обычных людей. Саша замечала, как шевелятся ноздри гостей, стоит ей пройти рядом, отмечала хищный блеск смотрящих на нее глаз, пару раз почувствовала едва уловимый, мускусный запах от проходящих мимо мужчин, а пару раз ей почудились невесомые прикосновения чьей-то руки. Оборотни смотрели, наблюдали, оценивали. В этом мире не признавали слабаков. Что ж… Александра подняла повыше подбородок, и смело встречала оценивающие взгляды. «Не дождетесь!» — говорили ее глаза, и оборотни понимающе улыбались — храбрая девочка.