Александра (СИ) - Туманова Анна - Страница 35

Глеб завел машину и медленно выехал на шоссе. Принятое решение тяжелым грузом давило на плечи, но мужчина сосредоточенно смотрел на дорогу, не позволяя себе усомниться в правильности избранного пути.

Вечером в старой усадьбе было необычайно тихо. Оборский не вернулся домой, остальные оборотни бесшумно исчезли в недрах леса, а Саша, поглаживая Тошку, беспокойно прислушивалась к неестественной тишине особняка. Наступила полночь, а Глеба все не было. Девушка расстроенно вспоминала, с какой болью Оборский посмотрел на нее, прежде чем вышел из комнаты. Как будто, она была в чем-то виновата. Как будто, обидела его…

Неужели, ее слова так расстроили мужчину?

Размышления Саши прервал звук подъехавшей машины. «Глеб…» — встрепенулась Александра. Она невольно подалась вперед, увидев, как открывается дверь спальни.

Оборский тихо вошел в комнату и молча подошел к ней. Медовые глаза сумрачно смотрели на Сашу из-под черных бровей. Лицо мужчины казалось выточенным из камня.

— Я подумал над твоими словами, — тихо произнес он, глядя прямо на девушку, — и постараюсь больше не докучать тебе своим присутствием, — Глеб обвел комнату каким-то пустым взглядом, остановил его на Саше и продолжил: — Сейчас, я не могу отпустить тебя домой, это будет безумием. Потерпи до родов, а потом, мы решим, что делать. И прости меня за навязчивость.

Он развернулся и вышел из спальни, оставив девушку изумленно смотреть ему вслед.

«Ну, вот…Добилась? Радуйся! Больше тебе докучать не будут!» — иронично произнес ее внутренний голос.

Но радости не было. Вместо нее, внутри расползались пустота и тоска, а долгожданная свобода имела острый привкус горечи…

Больше Оборского Саша не видела. Нет, в усадьбе он появлялся, но только глубокой ночью, когда весь дом уже спал. А уезжал рано утром, до того, как просыпалась Александра.

Девушка мучилась от тоски, переживала из-за сказанных сгоряча обидных слов, а потом, поняла, что так будет лучше. Пусть все идет так, как идет. Быть может, после родов, Глеб отпустит ее. Вместе с детьми. Это было бы самым лучшим выходом для всех.

Саша устало ворочалась в кровати. Сон не шел. Поясница, болевшая весь вечер, тянула все сильнее, внутри разливалось странное предчувствие. Нет, до родов еще далеко… Если верить Нелидову, впереди у нее три недели… Ну, это Саша так думала. Дети решили иначе.

Резкая схватка заставила ее застонать. Господи, больно-то как! Отдышавшись, она дотянулась до телефона.

— Борис Анатольевич…Ой… Кажется, я рожаю… — успела просипеть она, и новый спазм скрутил ее тело.

Через минуту, Нелидов с Татьяной были у нее. Врач деловито отдавал распоряжения, резко запахло спиртом, яркий свет ударил по глазам, и Саша поморщилась. Ей хотелось отвернуться от лампы, но тут очередная волна боли накрыла ее, и девушка забыла обо всем. Как сквозь вату, она слышала слова Бориса Анатольевича, спокойный голос Татьяны, на краю сознания мелькнуло лицо Оборского и тут же исчезло, подернувшись пеленой боли.

Ровно сутки длился ее персональный ад. Краткие передышки сменялись долгими, выматывающими схватками, и Саше казалось, что это никогда не закончится. Долгожданный крик сначала одного, а потом, и второго ребенка, показался музыкой. Она справилась! Облегченно уронив голову на подушку, Саша наблюдала, как к ней подносят ее малышей. Двойня. Мальчик и девочка. Александра зачарованно смотрела на них, не веря, что все закончилось. Вот они, ее крохи. Оборский незаметно подошел сбоку и наклонился над детьми. За то время, что Саша не видела его, он осунулся, похудел, даже почернел как-то. Ласково прикоснувшись к макушкам малышей, он посмотрел поверх их голов на Александру и тихо произнес: — Спасибо, — а потом, развернулся и вышел из комнаты.

С рождением детей, жизнь Саши резко изменилась. Два маленьких создания сумели полностью перевернуть сознание молодой женщины. Отныне, все ее существование подчинилось могучему материнскому инстинкту: накормить, запеленать, укачать — и так по-кругу. Одинаковые, янтарно-желтые глаза двойняшек осмысленно смотрели на маму, и Саша таяла, умиляясь своим крохам. Глеб появлялся в ее комнате только по вечерам. Сам, не доверяя никому, купал малышей и забирал их в свою спальню, давая Саше возможность поспать. Правда, через несколько часов приносил детей обратно, но девушке хватало времени на отдых. А Оборский уезжал из дома до следующего вечера. С самой Александрой он почти не разговаривал. Да, и зачем? Кто она ему? Так, бывшая прислуга… Надоевшая любовница… Зато на своих отпрысков хозяин особняка разве что не молился. Такого сумасшедшего папашу было еще поискать! Когда он брал на руки Катю и Тему, его лицо менялось — в глазах появлялся свет, легкая улыбка преображала суровые черты и разглаживала появившуюся морщинку на лбу, в голосе проскальзывала ласка, а большие руки удивительно нежно держали крохотных малышей. Саша исподтишка наблюдала за ним и пыталась успокоить предательское сердце, не желающее забывать, как эти самые руки, что сейчас аккуратно держат маленьких оборотней, когда-то, с такой же нежностью, прикасались, обнимали, дарили тепло… А сейчас… Глеб не обращал на нее внимания. Так, уточнял что-нибудь, касающееся малышей и равнодушно отводил глаза. Саша ощущала себя ненужной и забытой. Правильно, а чего она хотела? Глебу Александровичу нужны были дети, он их получил, ну, а Александра свою роль уже выполнила, к чему теперь перед ней расшаркиваться? Все чаще, девушка задумывалась над тем, как ей жить дальше. И, все чаще, в голову приходила старая, заезженная мысль — бежать. Надо уходить из усадьбы, пока у нее не забрали ее двойняшек. Она думала об этом, лежа без сна в своей одинокой постели. Или гуляя с малышами во дворе. Или укладывая их спать. Бежать. Иначе будет поздно. Пройдет еще немного времени, и Оборский приведет в дом жену, а что останется ей, Саше? Быть кормилицей, няней, или прислугой?

Мысль о побеге исподволь зрела внутри, принимая все более четкие формы.

И однажды, наступил момент, когда эта мысль получила свое развитие.

Одним из вечеров, Оборский зашел в комнату Саши раньше обычного. Внешне, мужчина выглядел спокойно и расслаблено, но девушка чувствовала исходящее от него напряжение.

— Саша, я уезжаю, — начал он, останавливаясь напротив Александры и глядя на уснувших, на ее руках, детей.

— Надолго? — спросила девушка.

— Примерно на неделю, может быть, чуть меньше. Алекс едет со мной, так что, если что-то понадобится, обращайся к Нелидову, он поможет.

— Хорошо, — кивнула Саша.

Оборский развернулся и пошел к выходу из спальни, но, у самой двери остановился и обернулся к девушке.

— Когда я вернусь, нам с тобой предстоит серьезный разговор, — проронил он и вышел из комнаты.

У Александры глухо застучало сердце. Ну, что же — дождалась. Интересно, вещи сразу собирать?

Она посмотрела на своих сладко посапывающих малышей и почувствовала странную боль в груди. Все вернулось на круги своя. Холодный и равнодушный Глеб слишком сильно напоминал прежнего хозяина.

Давай, золушка, просыпайся от своего сказочного сна и бери в руки швабру. Конец истории. Принцу ты больше не нужна…

Девушка устало прикрыла глаза. Надо же… «Единственная… Пара… Все ложь. Просто, кому-то очень хотелось поверить в невозможное… — Саша вытерла предательские слезы, — хватит себя жалеть!» Она решительно поднялась с кресла, уложила спящих малышей в кроватки и еще долго стояла, наблюдая за маленькими, сладкими комочками. Такие крохотули! И такие разные! Тема сердито насупил бровки, причмокивая губами и размахивая кулачком. Вояка… Катюша спала спокойно, лишь временами, слабая улыбка растягивала пухленькие губки. Девочка… Маленькая, сладкая девочка… Саша с умилением наблюдала за своими карапузами, чувствуя щемящую нежность и всепоглощающую любовь. У нее есть за что бороться! Своих малышей она никому не отдаст!

А ночью дети устроили ей небольшой армагеддон. Они не спали, отказывались от груди и кричали, не переставая. Прибежавшая на их громкие вопли Татьяна попыталась помочь Саше, но маленькие оборотни ни в какую не желали покидать мамины руки. Они орали, визжали, хныкали… Спокойных, обычно, детей будто подменили! И, как назло, Нелидова не оказалось дома — после сложной операции, он остался в клинике, присмотреть за пациентом. К рассвету, у Саши, от усталости, двоилось в глазах, и отваливались руки. А маленькие капризули сладко причмокивали во сне. Откричав всю ночь напролет, под утро, они с аппетитом поели и мгновенно уснули. Как вроде и не буянили вовсе! Саша положила малышей в кроватки и осторожно прилегла на самый краешек постели, чтобы успеть вскочить, если дети проснутся. «Я только глаза прикрою… ненадолго…» — успела подумать Александра и тут же провалилась в темноту сна.