Александра (СИ) - Туманова Анна - Страница 17

Дальше все слилось для Александры в сплошной кошмар. Резкие, напористые движения, хриплые стоны, глухой рык… Глеб вколачивался в нее все сильнее, неистовее, ломая и подстраивая под себя, и эта пытка длилась и длилась… Бесконечно… Саша искусала все губы, сорвала голос от крика, но мучитель не останавливался. Он наращивал темп, вбиваясь в беззащитное тело и не обращая внимания на растекающееся на белоснежных простынях алое пятно. А потом, когда Саша уже совершенно обессилила, мужчина утробно зарычал, и ее выгнуло от острой вспышки внутри и ослепляющей боли в основании шеи. Александра, опухшими от слез глазами, посмотрела на Глеба и поняла, что сходит с ума. То, что она увидела… Этого просто не могло быть…

У мужчины, лежащего на ней, сквозь хищный оскал, виднелись окровавленные клыки, волосы на его груди стали гуще, темнее, а внизу спины отчетливо пробивался пушистый черный хвост. Это стало последней каплей для ее измученного сознания. Девушка плавно соскользнула в темноту…Очнулась она нескоро. Открыв глаза, Саша поняла, что все произошедшее — не сон. Рядом, придавив ее тяжелой рукой, лежал Оборский. Он беспокойно ворочался и что-то бессвязно бормотал во сне. Александра с отвращением смотрела на своего мучителя.

«Ненавижу…» — отчетливо отдавалось внутри. Она попыталась осторожно выбраться из-под удерживающей ее руки. Несколько бесплодных попыток и… у нее получилось. Девушка, потихоньку, задерживая дыхание от боли, сползла с постели и побрела к двери. Коридор был пуст, тусклое бра почти не давало света, по стенам метались испуганные тени. Саша осторожно осмотрелась и пошла к лестнице. Ноги едва держали ее, в голове стоял какой-то шум, руки дрожали, а разум отказывался верить в произошедшее. Нет. Этого не могло случиться. Только не Глеб. Только не с ней…Низ живота противно ныл, во рту пересохло, тошнота подкатывала к горлу. Сцепив зубы, чтобы не стонать, Александра медленно спустилась с лестницы. Двигаться заставляла только одна мысль: — «Бежать… Как можно дальше…»

Каждый шаг доставлял боль, но девушка, все же, доковыляла до своей комнаты. Тошка испуганно уставился на нее, а потом подошел и ткнулся холодным носом в ее колени.

— Отойди, Тош, — слабо попросила Саша. Волк, вглядевшись в ее глаза, тихо отошел в сторону.

Первым делом, она зашла в ванную и долго смывала с себя следы случившегося, не обращая внимания на боль. Александре казалось, что ей никогда не отмыться от произошедшего, что тело предало ее, поддавшись Оборскому. Случайный взгляд в зеркало заставил девушку окаменеть — там отражалась страшная незнакомка.

Красные опухшие глаза, потрескавшиеся искусанные губы, бледное лицо, наливающиеся синевой пятна по всему телу и пламенеющий алым след от зубов Глеба на белоснежной коже шеи. Александра вздрогнула, наткнувшись глазами на эту метку. Ее затошнило от воспоминаний — безумное лицо Оборского, внезапно удлинившиеся клыки, хищный оскал и… боль… Всхлипнув, Саша отвернулась от зеркала и, замотавшись в полотенце, вышла из ванной. Нужно было торопиться.

Она насухо вытерлась, выпила таблетку обезболивающего и быстро оделась. Девушке казалось, что кто-то другой действует вместо нее.

Саша машинально двигалась, собиралась, а в голове была только одна мысль — все это неправда. С ней не могло случиться подобного. Ей все привиделось…

Тошка, настороженно наблюдая за хозяйкой, тихонько подвывал. Кинув в сумку документы и деньги,

Саша еле слышно позвала:

— Тошенька, пойдем. Только не шуми.

Волк понятливо шагнул за ней из комнаты.

Осторожно оглядываясь, Александра покинула дом, надеясь никогда больше сюда не возвращаться.

Снег, падающий крупными хлопьями, заметал следы беглецов, и вскоре, силуэты девушки и волка растворились в заснеженном лесу.

Оборский медленно выходил из тяжелого сна. Он открыл глаза и тут же, застонав, снова закрыл их — простое, привычное действие вызывало боль.

Глеб попробовал приподняться и с удивлением понял, что ему что-то мешает. Оглядевшись, замер в недоумении. Он, почему-то, спал одетым, причем, расстегнутые брюки болтались где-то в районе щиколоток. Простыни были смяты и покрыты бурыми пятнами, а в комнате витал тяжелый запах страсти и страха. Едкого, пробирающего до костей страха…

«Нет… Не может быть… Это сон…» — потрясенно прошептал Оборский.

Он рывком поднялся с кровати, скинув с ног мешающиеся брюки, и прошел в ванную. В зеркале отразился помятый незнакомец, с пробивающейся щетиной и разводами крови вокруг губ.

«Не может быть… Только не так…» — неверяще выговорил мужчина. Сердце отозвалось лавиной страха и холода. Глеба медленно накрывало осознание совершенного.

Опустив глаза, он пошатнулся — засохшая кровь. Там, где ее быть никак не должно… Хриплый вой заставил дом содрогнуться. Его единственная, его пара…

Через несколько минут в ванную вломился Метельский.

Вид страшного, обезумевшего Оборского, заставил вздрогнуть даже видавшего виды Алекса.

— Глеб, что? — закричал он и осекся, увидев нечеловеческие глаза друга, повернувшегося на его голос.

— Где она? — Оборский вперил в Алексея безумный взгляд. — Ты ее видел? Она… жива?

— Не знаю. Александра не выходит из комнаты. Я только приехал, еще ничего не понял — Саши нет, охранники говорят, что не знают, где она…

Друг, не дослушав его, сорвался с места.

— Глеб, накинь хоть что-нибудь, — крикнул вслед Алексей.

Схватив халат, Оборский на бегу попытался попасть в рукава. Не получилось. Чертыхнувшись, мужчина обвязал одеяние вокруг бедер и рванул вниз.

Через несколько минут он был в комнате домработницы. Влетевший следом за ним Алекс увидел, как друг безжизненно обводит глазами пустое помещение. Саши здесь давно уже не было. Рассыпанные на постели лекарства приковали к себе взгляд хозяина усадьбы, и зарождающееся в глубине его гортани рычание переросло в тоскливый вой.

— Глеб, перестань, мы найдем ее! — тряс друга Метельский. — объясни толком, что произошло?!

— Я не знаю, — безнадежно просипел Оборский, — кажется, я совершил самое страшное, что только мог…

— А если понятнее? — взорвался Алекс.

— Саша… Она моя пара…

— Но ведь этого не может быть, — неверяще протянул Метельский, — так не бывает…

— Оказалось — бывает.

— И что ты сделал? — уже догадываясь, что услышит в ответ, спросил Алексей.

— Я ее… Я не знаю, как это произошло!.. Я не мог опуститься до насилия…

— Но ты это сделал, — с ужасом, посмотрел на друга Метельский.

— Алекс, клянусь, я не знаю, как это могло произойти. Я, вообще, не собирался вчера сюда ехать… Просто, затмение какое-то…

Оборский сжал руками пульсирующую болью голову. Он не мог понять, как дошел до такого неприкрытого зверства. Да, еще и по отношению к той единственной, которую должен был защищать ценой собственной жизни.

— Саша не могла далеко уйти, посмотри, что творится, — прервал его размышления Алексей.

Глеб кинул взгляд в темноту за окном, на неутихающий буран, и обернулся к другу.

— Она не дойдет.

Непрекращающаяся с ночи метель погребла под сугробами все дороги, заметая следы беглянки.

— С ней волк, — не согласился Метельский, — у нее есть шанс.

— Собирай ребят, будем искать, — принял решение Оборский.

— Иду. А ты не сходи с ума. Найдем — будешь думать, как все исправить.

Саша брела уже бесконечно долго. Девушка потеряла счет времени и не знала, как давно покинула ненавистную усадьбу. Сколько она идет так? Час?.. Два?.. Три?… Или больше?.. Снег забивался за воротник, слепил глаза, ветер кидал злые пригоршни жалящих льдинок прямо в лицо, обжигая распухшие губы. Сил оставалось все меньше. Тошка шел рядом, помогая преодолевать подступающее отчаяние. Саша давно уже поняла, что заблудилась. Она старалась выйти к дороге, но белоснежная круговерть не давала ей шанса, обманывая и сбивая с пути. Бредя по колено в снегу, девушка с ужасом понимала, что не дойдет. Силы покидали ее, с каждым пройденным шагом; боль, притупленная лекарствами, вернулась, и теперь, нарастала все сильнее, разъедая внутренности, словно едкая кислота. Тело наливалось нехорошим жаром, переходящим в озноб.