Король-Демон - Банч Кристофер - Страница 9

– Значит, я ошибся, – улыбнулся Хами. – Кстати, позвольте признаться, что я не слишком-то жалуюсь на свою участь. Меня неплохо кормят, мне не нужно беспокоиться о том, как расплатиться с домовладельцем и сборщиком податей. В моем распоряжении есть практически любая интересующая меня книга, за исключением тех, что связаны с колдовством; впрочем, мои изыскания уже давно превзошли все то, что можно найти в трактатах о прикладной магии. Мне уже не доставляет удовольствия шататься по тавернам или искать наслаждения в объятиях красотки, так что от этого я тоже не испытываю неудобства. В таком случае, что же вам от меня понадобилось? Смею предположить, это как-то связано с тем обстоятельством, что мы, каллианцы, не желаем пресмыкаться перед вашим императором, как вам того хотелось бы.

– Знаете, – продолжал он, не дожидаясь моего ответа, и я понял, что на него начинает действовать вино, – я был другом Микаэла Янтлуса, главного чародея Чар-дин Шера, – по крайней мере в той степени, в какой Микаэл был способен на дружбу. Этого человека интересовали только власть и магия; общение с теми, кто не мог ничего добавить к его знаниям по этим двум вопросам, он считал пустой тратой времени.

Я считал его величайшим магом всех времен и народов. Но я ошибался. Провидец Тенедос оказался сильнее его, хотя остается только гадать, какая цена была за это заплачена.

– Цена?

– Я читал сообщения о том, что произошло во время осады последней крепости, и даже говорил с воинами, чудом оставшимися в живых после той ночи, когда появившийся демон уничтожил Чардин Шера и Микаэла. Как вы полагаете, откуда появился этот демон?

– Мне не нужно гадать, я знаю наверняка, – сказал я. – Его призвал Провидец Тенедос.

– И чем он за это расплатился? – по-совиному широко раскрыл глаза Хами, глядя на меня.

Сам Тенедос ответил мне на этот вопрос, когда я вызвался пробраться в замок Чардин Шера с неким снадобьем. Я решил рассказать Хами о том, что в ту грозовую ночь сказал мне Лейш Тенедос – Император сказал, что та сила, демон, просит его доказать свою искренность. Человек, которого он любит, должен выполнить одно поручение, – сказал я. – И этим человеком, как решил император, являюсь я. Поэтому я исполнил то, о чем он меня просил.

– И больше он вам ничего не объяснил? – недоверчиво спросил Хами.

– Тенедос также сказал, что это еще не все, но окончательная расплата наступит не скоро. – Возможно, мне не следовало говорить об этом Хами, но тем не менее я не удержался.

– И как вы думаете, о чем шла речь? – усмехнулся искусный спорщик.

– Понятия не имею, – честно признался я. – В демонах я разбираюсь так же плохо, как вы в военных.

– Справедливое замечание, – согласился Хами. – Кстати, я настоятельно не рекомендую вам посвящать человека, провозгласившего себя императором, в суть нашего разговора. Вне всякого сомнения, Провидцу Тенедосу пришлось дорого заплатить за услуги демона, а чародеи, заключившие подобные сделки, не любят, когда им об этом напоминают.

Но я опять увлекся, а ведь вы пригласили меня не для этого.

Я передал ученому мужу вопрос императора: что мешает имперской магии действовать в Каллио, преграждая ей путь, словно облако тумана лучам света?

Почесав подбородок, Хами поднял было кубок, но снова поставил его, не сделав ни одного глотка.

– Война Каллио и Нумантии потрясла до основания как этот мир, так и тот, другой. Люди призывали на помощь магию такой разрушительной силы, подобной которой еще не было в истории человечества. Это чувствую даже я, кого Ирису обделил талантом.

После окончания войны, в тот короткий промежуток времени до моего ареста и водворения в тюрьму, я обнаружил, что мне с огромным трудом даются даже самые простые заклинания. Полагаю, это объяснялось побочным действием разрушительных энергий, не подвластных мне, – если хотите, отголосками столкновения Микаэла Янтлуса и Провидца Тенедоса. Я ощущаю их до сих пор.

– Вот мое самое вероятное объяснение, – продолжал ученый-колдун, переходя на нудную монотонную речь профессора, втолковывающего очевидные истины тупым ученикам. – Возможно и другое предположение, которое не придется по нраву вашему императору, состоящее в том, что существует другой всемогущий чародей, желающий Тенедосу зла. Этот неизвестный до сих пор волшебник может находиться как в Нумантии, так и за ее пределами. Пока что я ничего не могу сказать, – добавил Хами, – но если вы не побоитесь предоставить мне доступ к определенным вещам, я могу поэкспериментировать. Я рассмеялся.

– Прорицатель Хами, я все-таки не такой желторотый птенец, каким кажусь. Можете не сомневаться, я ни за что не позволю вам творить какие-либо заклинания. – Я встал. – Благодарю за то, что уделили мне время.

Улыбнувшись, ученый муж тоже поднялся с места. Я заметил, что его слегка пошатывает.

– Мы можем продолжить наш разговор. Вы прекрасно разбираетесь в винах.

Вопреки настоятельному совету каллианского чародея, я передал императору все, о чем мы с ним говорили. Где-то в середине сеанса ртутное зеркало подернулось рябью, и я испугался, что связь прервалась. Однако через мгновение лицо императора снова появилось.

Когда я замолчал, Тенедос долго сидел не шелохнувшись. Его лицо оставалось непроницаемым. Наконец, не выдержав, я тихо кашлянул, и император пришел в себя.

– Гм, любопытно, – задумчиво произнес он. – Значит, в Каллио действительно что-то есть. Любопытно, очень любопытно. И все же я готов поспорить, что суть происходящего надо искать в настоящем, а не в прошлом.

– Ваше величество, у вас есть какие-то предположения?

– Разумеется. Но это никак не связано с Каллио, так что ты можешь не беспокоиться. Предоставь мне разбираться с будущим. С самым ближайшим будущим.

Поколебавшись, я набрался смелости и сказал:

– Мой господин, позвольте еще вопрос... Лицо императора окаменело.

– Полагаю, тебя интересует цена, о которой упоминал каллианский прорицатель?

– Да, ваше величество.

– Нет, ответа не будет. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Дамастес, ты хороший солдат и отличный друг. Второе определяется тем, что ты никогда не выходишь за рамки первого. К тому же этот книжный червь все равно не знает, как себя вести, чем расплачиваться в реальном мире.

Резко встав с кресла, император вышел из комнаты.

Возможно, мне следовало проявить настойчивость – если не в этот раз, то в другой. Нумантия была родиной не только Тенедоса, но и моей тоже. Как командующему армией мне нужно было знать ответы на такие вопросы. Но вместо этого, смутившись, я постарался не думать о зловещих словах Хами.

В тот момент боги отвернулись от меня: и Ирису-Хранитель, и Паноан, бог-покровитель Никеи, и Танис, бог-хранитель моего рода, и Вахан, божество в виде обезьянки, мой личный бог мудрости, – все повернулись ко мне спиной.

Осталась только Сайонджи, и сейчас, оглядываясь назад, я вижу ее злорадные ужимки: она предвкушала грядущий ужас.

Глава 3

СТЫЧКИ

Я отправился по деревням с одним из отрядов «выездного правосудия». Мне очень понравилось, как вел дела молодой легат, хотя он поначалу немного нервничал, стесняясь такого высокопоставленного наблюдателя.

Путь назад в Полиситтарию был неблизкий. Вдыхая жаркий пыльный воздух, я мечтал о горячей ванне, трех фунтах бифштекса с кровью и шести часах сна. На ванну и мясо я еще мог рассчитывать, но скопившиеся бумаги, требующие моего скорейшего рассмотрения, должны были задержать меня в кабинете минимум до полуночи, поэтому я был в отвратительном настроении.

В замке меня ждали два сюрприза. Первым был ландграф Амбойна, вальяжно развалившийся в кресле у меня в приемной с кубком вина и любезно болтающий с моей женой; вторым же была громадная картина, прислоненная к стене. При моем появлении Амбойна встал и поклонился. Маран же торопливо чмокнула меня в губы.

– Господин ландграф принес нам подарок, – сказала она, – и оказал любезность, скрасив мое одиночество. – Обернувшись, Маран указала на полотно. – Разве это не прекрасно?