Король-Демон - Банч Кристофер - Страница 70

Итак, слушайте. Вы полагаете, что служите богу, но на самом деле вы ему не служите. Богиня, которую вы боитесь, на самом деле вам не враг; враг ваш тот, кто стремится к большему, кто хочет стать богом, однако в конце концов превратится всего лишь в демона, ибо в действительности он уже давно подчиняется демонам. И последняя часть загадки: кому бы вы ни служили, на самом деле вы служите тому, кто ничем вас не вознаградит.

Оратор склонил голову. Я готов был поклясться, что у него на устах мелькнула улыбка. Затем он быстро ушел в храм.

– Черт побери, что он имел в виду? – проворчал Карьян.

– Понятия не имею, – подумав, сказал я. – Но приходилось ли вам когда-нибудь встречать жреца, не пытавшегося сбить вас с толку?

Кто-то неестественно хихикнул и тотчас же умолк. Мы продолжили путь в гнетущей тишине.

– Кто эти люди? – спросил я Йонга.

– Не знаю... но по преданию эта деревушка и храм стоят здесь испокон веков. Еще во времена моего деда считалось, что здесь оставила свой след какая-то древняя таинственная магия.

– Какому богу они поклоняются?

– Это мне тоже не известно.

– Почему ты относишься к ним с ненавистью? Они нас накормили, предоставили нам кров, дали вьючных животных.

– Потому что, – ответил Йонг, тщательно подбирая слова, – я ненавижу всех тех, кто знает больше меня и отказывается поделиться своими знаниями. Я ненавижу тех, кто обладает большим могуществом, не имея на то видимых причин. Я ненавижу тех, кто, зная о готовящемся предательстве, спокойно стоит в стороне и не вмешивается. И я ненавижу тех, кто, услышав нашептывания какого-то оловянного божка, возомнит, что принят в его ублюдочную семью!

Однажды я пришел сюда вместе с тремя друзьями. Среди нас были раненые, но отец этого лицемерного, заносчивого сопляка закрыл перед нами двери. Я до сих пор не знаю причин, по которым он так поступил, но, надеюсь, они известны Сайонджи, в следующей жизни сделавшей его слизняком. Ну что, нумантиец, с тебя достаточно?

Больше в этот день я не приставал к Йонгу.

– Трибун, все указывает на то, что надвигается буран, – сказал капитан Ласта.

Ветер усиливался, принося с собой холод и сырость.

– Насколько я помню, тропа спускается вниз к скалам, – сказал Йонг. – Там мы сможем укрыться от непогоды...

– Всемогущие боги!

Это восклицание вырвалось у Маныха. Лучник указал на поднимающийся склон. Сперва я ничего не смог рассмотреть, но тут снежный заряд прошел, и я увидел неподвижно застывшего на краю обрыва леопарда, но такой окраски, какой я никогда не встречал в джунглях. Его пятна были темными, почти черными, а шерсть вокруг них была совершенно белой. Леопард был огромный, размером с тигра. Он стоял не шелохнувшись, с любопытством разглядывая нас.

– Он на нас не бросится? – с тревогой спросил Маных.

– Я не дам ему такой возможности, – ответил Курти, осторожно пятясь к своему зебу и колчану с луком и стрелами.

Вдруг он застыл на месте. Появившийся из снежного облака человек подошел к огромной кошке Он был высокого роста, с очень длинными темными волосами и окладистой бородой На нем были надеты меховая безрукавка, меховые штаны и высокие унты; под безрукавкой виднелась шерстяная рубаха. Незнакомец остановился рядом с леопардом, с любопытством изучая нас. Протянув руку, он погладил хищного зверя по загривку, и тот довольно выгнул спину. Новый снежный заряд скрыл скалу из виду, а когда он прошел, на обрыве не было ни человека, ни животного.

Мы подошли к входу в ущелье. Справа от нас поднималась почти отвесная стена, слева был голый склон, засыпанный снегом.

Вдруг я услышал отчетливый голос:

– Остановитесь! Возвращайтесь назад.

Мне показалось, этот мягкий голос принадлежал женщине. Он доносился из ниоткуда.

– Что?

Мое восклицание прозвучало неестественно громко в застывшей морозной тишине.

– В чем дело, сэр? – всполошился капитан Ласта. Таинственный голос прозвучал снова, и я понял, что должен повиноваться.

– Разворачивайте животных! – крикнул я. – Ну! Живее!

Последовало небольшое смятение, но затем мои люди послушно развернули вьючных животных. Я выругался, чувствуя, что нам нужно торопиться. Солдаты посмотрели на меня так, словно я сошел с ума. Внезапно послышался какой-то странный грохот.

– Смотрите! Туда, наверх!

Над склоном горы бурлило снежное облако, стремительно увеличивающееся в размерах. Сорвавшаяся лавина летела вниз, словно окутанная туманом. Моих людей не надо было ни подгонять, ни торопить. Даже зебу, казалось, почувствовали приближающуюся смерть и пустились неуклюжим галопом, глубоко увязая в снегу.

И все же мы двигались медленно, слишком медленно. Рев нарастал, приближался. Я не смел оглянуться, чтобы посмотреть на наш надвигающийся конец. Вдруг меня подхватило, неудержимо понесло вперед, и я потонул в море колючего, холодного снега. Меня кружило и бросало, а снег залеплял рот и нос.

Затем все разом кончилось. Я открыл глаза, но ничего не увидел. Попробовав пошевелить руками и ногами, я обнаружил, что это мне удается, и бешено забарахтался в снежной массе. Внезапно передо мной открылось небо – серое, унылое, – и я понял, что меня накрывал слой снега лишь около фута толщиной. Я лежал неподвижно, наслаждаясь видом хмурого неба, ничего прекраснее которого я никогда не видел, а по спине текли ледяные струйки.

С трудом поднявшись на ноги, я увидел, что, поскольку бежал последним, оказался единственным, кого настигла лавина. Меня обступили мои люди. Взглянув на склон горы, я увидел, что там, где только что были глубокие снежные наносы, теперь виднелись лишь голые скалы. Высоко вверху, где зародилась лавина, суетились черные точки. До нас донеслись отголоски криков, наполненных разочарованием и злобой. Голоса явно не принадлежали людям, хоть и нельзя было понять чувств, охвативших их.

– Что это?

– Не знаю, – ответил Карьян. – Передвигаются они на двух ногах... но не так, как люди.

Собравшись вместе, точки поднялись вверх по склону и скрылись за гребнем.

– Сэр, почему вы нас остановили?

– Не знаю, – сказал я. – Быть может, что-то увидел краем глаза. Черт побери, а может быть, мне просто повезло.

Солдаты согласно закивали: Дамастес а'Симабу славился своим везением. Любое другое объяснение только породило бы ненужное беспокойство.

Успокоив животных, мы продолжали путь и вскоре достигли перевала. Дальше начинался долгий спуск вниз, в Майсир. Я ни на минуту не переставал гадать, кто была та женщина, чей голос я слышал. И вообще была ли это женщина. У мужчины, назвавшегося Оратором, тоже высокий, мягкий голос. Возможно, это был он? Если так, почему он предупредил меня... нас?

У меня не было ответов на эти вопросы.

Мы вошли в узкое ущелье и увидели отходящую вбок расселину.

– Ты не остановишься на минутку? – сказал Йонг.

– Конечно, – согласился я, отдавая приказ своим людям.

– Если хочешь, пойдем со мной, – предложил он. – А вы оставайтесь здесь, – добавил трибун, обращаясь к остальным.

Я пошел следом за Йонгом в расселину до того места, где она была перегорожена каменной стеной высотой по грудь. Йонг остановился у этой стены, поджидая меня. Я заглянул за стену. Расселина уходила дальше еще ярдов на пятьдесят и оканчивалась отвесным склоном. Скалы защищали ее от снега, и камни были лишь присыпаны белой пудрой. Вся земля была усеяна костями, человеческими костями. Среди них валялись ржавые доспехи, сломанные луки, погнутые мечи, кости животных.

– Пятьдесят человек, – сказал Йонг. – Пятьдесят добрых, честных контрабандистов. В тот раз с ними в путь отправились пятеро новичков. Они их и предали.

Йонг указал на череп, на котором до сих пор держался треснувший шлем.

– Это был их предводитель, Джуин. Отличный парень. Он успел прикончить четверых предателей, а потом отвел своих людей сюда, где они стояли насмерть. Перед смертью контрабандисты сожгли или испортили весь свой товар, так что бандитам ничего не досталось. Джуин погиб последним. Его меч пропел предсмертную песнь многим.