Король-Демон - Банч Кристофер - Страница 31

Она умолкла, судя по всему, ожидая от меня вспышки негодования.

– Продолжай, – только и сказал я.

– Похоже, тебе пришли в голову те же мысли. Итак, если бы я была императором и у меня имелся бы такой человек, как Змея, Которая Никогда Не Спит – по слухам, насовавший своих соглядатаев во все таверны, кабаки и притоны Нумантии, да еще позаботившийся о том, чтобы за каждым шпионом присматривал другой, – так вот, быть может, я попросила бы его проверить, нельзя ли подтолкнуть моего опального трибуна на какую-нибудь глупость?

– Например, предложить ему примкнуть к несуществующему заговору? – спросил я.

– Быть может, заговор действительно существует, но только для того, чтобы лучше следить за потенциальными изменниками? – уточнила Маран.

Я покачал головой, выражая не столько несогласие, сколько растерянность.

– Не знаю, Маран. Право, не знаю.

– И я не знаю. Но Лейш Тенедос и Кутулу достаточно хитры, чтобы устроить тебе такую проверку.

– И все же как нам быть? Даже если этот Трошю подсадная утка, сама идея доносительства мне претит.

– Нам надо хорошенько подумать, – сказала Маран.

Но мы были избавлены от этой необходимости. На следующий день Кутулу лично пожаловал к нам в гости.

Он стеснялся еще больше обычного и сидел, забившись в угол экипажа, крепко вцепившись в обернутый бумагой пакет. Маран провела его в зеленый кабинет и сказала, что присоединится к нам позже. Это был условный сигнал: в зеленом кабинете имелся тайный альков, куда можно было проникнуть из соседней комнаты. Я или Маран пользовались им, когда хотели услышать то, что в нашем присутствии сказано бы не было.

Кутулу отказался от угощений, заявив, что заглянул ко мне лишь на несколько минут.

– Насколько я вижу, твои раны зажили, – сказал я.

– Да, по крайней мере, затянулись, – подтвердил Кутулу. – Правда, в боку до сих пор что-то болит. Но голова вернулась в рабочее состояние. Долгое время я то и дело проваливался в облака тумана. Теперь я не могу точно вспомнить, что со мной было, о чем я говорил. Полагаю... надеюсь... больше такого не повторится. Моя память, способность складывать вместе разрозненные детали – это мой единственный настоящий талант.

Наверное, точнее было бы назвать это словом «оружие».

– Всякое может быть, – осторожно произнес я. – Большинство людей заблуждаются, считая, что удар по голове лишь на время лишает человека сознания. На самом деле требуется довольно много времени, чтобы полностью прийти в себя.

– Кто меня оглушил?

– Какая-то женщина, попытавшаяся затем перерезать тебе горло.

– Надеюсь, ты с ней расправился.

– Если быть точным, снес ей голову с плеч.

– Хорошо. А я все не мог успокоиться, гадал, что со мной произошло. Мне рассказали, что ты перетащил меня в цитадель, но никто не знал, что сталось с тем, кто на меня напал. Собственно говоря, за этим я и пришел к тебе, – продолжал Кутулу. – Для того чтобы снова поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь. По-моему, это уже входит в привычку.

Я был изумлен.

– Кутулу, ты начинаешь шутить?

– А? Да. Наверное, я только что сострил, правда? Не выдержав, я рассмеялся вслух. На лице Кутулу появилась и тотчас же исчезла мимолетная улыбка.

– В любом случае, – успокоившись, сказал я, – мне очень приятно снова видеть тебя. Но я удивлен, что ты приехал ко мне.

– Почему? Ты один из немногих моих друзей. Мне ужасно неудобно, что из-за раны я столько времени не мог к тебе выбраться. Не понимаю, чему ты удивлен.

– Ну, во-первых, теперь император обо мне не слишком лестного мнения.

– И что с того? Я не сомневаюсь – кстати, как и император, – что ты ничем не угрожаешь его власти, несмотря на некоторые расхождения во взглядах по поводу положения дел в Каллио.

– Не думаю, что Тенедос обрадуется, узнав о твоем посещении человека, попавшего в немилость.

– Возможно, ты прав. Но император правит, исходя не из минутных капризов. Как только он успокоится и взглянет на случившееся с точки зрения логики, все встанет на свои места.

– Что ж, в таком случае... – Помолчав, я сменил тему разговора. – Император по-прежнему заставляет тебя гоняться за пока что призрачными майсирицами?

Нахмурившись, Кутулу кивнул.

– Удалось ли тебе найти доказательства злокозненных планов короля Байрана?

– Нет. Но император продолжает упорствовать в своих подозрениях. – Кутулу покачал головой. – Получается, я только что опроверг свои собственные слова насчет точки зрения логики?

– Как ты однажды выразился, мысли императора движутся путями, которые нам не дано постичь, – сказал я.

– Вот как? Я так говорил? – Кутулу замялся. – Знаешь, на самом деле я навестил тебя по другой, более важной причине. И хотя разговор будет не слишком-то приятным, полагаю, твоя жена должна знать то, что я сейчас собираюсь сказать.

Я направился к двери.

– Не трудись, – едва заметно усмехнулся Кутулу. – Я сам ее позову.

Подойдя к картине, изображающей водопад, за которой находился глазок, он громко произнес, обращаясь к ней:

– Графиня Аграмонте, не соблаговолите ли присоединиться к нам?

Ошеломленная Маран громко вскрикнула. Я залился краской. Лицо моей жены, вошедшей в кабинет через минуту, было похоже на свеклу.

Кутулу покачал головой.

– Почему вы смущаетесь – это выше моего понимания. Что такого в том, что вы имеете и используете подобное приспособление? На вашем месте я поступил бы так же.

– Потому что, – с трудом вымолвила Маран, – подслушивать считается верхом неприличия.

– Только не в моем мире, – поправил ее Кутулу. – Не в моей профессии. Так или иначе, – продолжал он, – мне не известно, говорил ли вам Дамастес о том, что наши друзья Товиети снова зашевелились.

– Нет... Постойте-ка, говорил, – вдруг вспомнила Маран. – Еще когда мы были в Каллио. Но я не придала его словам никакого значения. Мы... если не ошибаюсь, у нас тогда были более неотложные дела.

– Что ж, Товиети действительно подняли голову – еще до того, как император направил меня в Полиситтарию, – сказал Кутулу. – Если честно, их активность постоянно возрастает. Вот что в первую очередь беспокоит императора. Он приказал мне отложить в сторону все остальные дела и полностью сосредоточиться на последователях этого страшного культа. Первым делом я должен узнать, не получают ли Товиети деньги из Майсира.

Опять этот Майсир! От Кутулу не укрылось выражение моего лица.

– Император хочет знать, не заказывает ли сейчас музыку король Байран, как в свое время это делал Чардин Шер. Кстати, все, что я сейчас говорю, не должно выйти за пределы этой комнаты. Пока что у меня нет никаких доказательств. Но с точки зрения логики все сходится.

– Не понимаю, какое нам до этого дело, – заметил я.

– Две недели назад мы арестовали вожака ячейки. Эта женщина знала о структуре организации и ее планах больше, чем все, кого я допрашивал раньше. Она рассказала, что наступательная политика Товиети сосредоточена в двух основных направлениях. Первое, имеющее дальний прицел, заключается в продолжении террора в надежде, что император закрутит гайки и примет карательные законы. Это пробудит гнев самых широких слоев населения, что, в свою очередь, приведет к усилению репрессий – и так будет продолжаться до тех пор, пока чаша терпения не переполнится и не начнется новое массовое восстание.

Вторым направлением, призванным решить непосредственные задачи, является физическое устранение приближенных императора, но не всех, а лишь некоторых. Я пытался выбить из этой женщины имена предполагаемых жертв, но она ответила, что этот план еще находится в стадии обсуждения. Однако у нее вырвалась фраза, что целями Товиети станут, цитирую дословно, «люди вроде этого проклятого богами золотоволосого дьявола Дамастеса Прекрасного, один раз уже нанесшего нам сокрушительный удар, а затем помогшего императору расправиться с Тхаком. В первую очередь мы расправимся с ним и – да простит меня графиня – с его стервой-женой».