Христианство в Китае: история и современность - Дацышен Владимир Григорьевич - Страница 40

После начала «культурной революции» православная религиозная жизнь в Китае, и без того находившаяся в упадке, фактически остановилась. Хунвэйбины убивали священников, разрушали церкви[688]. В Харбине, где находилось около 20 только православных церквей, были разрушены или закрыты все христианские культовые сооружения. В 1966 г. группа подростков ворвалась в храм и избивала священника о. Стефана (У) палками несколько часов, пока он не скончался[689]. Тогда же разрушили Иннокентьевский храм в г. Маньчжурия и Ильинскую церковь в Чжалайноре. Из 39 церквей, имевшихся в Хулуньбуире к середине ХХ века, не осталось ни одной. Последняя церковь в поселке Попирай сожжена в 1967 г. Хунвэйбины разрушали церкви и в Синьцзяне, например, Свято–Никольский храм в Кульдже. В первый же год «культурной революции» закрыли все православные церковные приходы, и до начала 1980–х годов православной религиозной жизни в КНР практически не было.

6.3. Христианство на Тайване

Правительство Китайской Республики во главе с лидером Гоминьдана Чан Кайши (Цзян Цзеши), перебравшееся на остров Тайвань после 1949 года, сохранило на подвластной территории антикоммунистический националистический режим. На Тайване сохранились и продолжили свое развитие различные христианские конфессии и секты. В роли важной опоры для правительства Чан Кайши выступал Ватикан, на дипломатическом уровне признававший Тайбэй, а не Пекин. На Тайване был возрожден пекинский католический университет Фужэнь, находящийся под личным покровительством Папы Римского[690]. Католики создали разветвленную систему начального и среднего образования, в том числе в районах населенных аборигенами. На острове прочно обосновались иезуиты.

К моменту освобождения от японской оккупации и возвращения Тайваня под суверенитет Китая в 1945 г. на острове было три больших протестантских деноминации — пресвитерианская (Тайвань цзидуцзяо чжанлао цзяохуэй), «Истинная церковь Иисуса» (евангелисты–пятидесятники) (Чжэнь есу цзяохуэй) и «Тайваньская Святая церковь» (евангелисты) (Тайвань шэнцзяохуэй). Пресвитериане были традиционно связаны с местным населением — как с китайцами, говорившими на диалекте хакка, так и с аборигенами, переводили Священное Писание на их языки. Пресвитерианская церковь выполняла роль непременного защитника интересов тайваньцев в борьбе с бежавшими с материка гоминьдановцами[691]. «Святая церковь», основанная американскими миссионерами, проникла на Тайвань из Японии[692]. «Истинная церковь Иисуса» сохраняла тесные связи с материковым Китаем, что также отражалось на ее деятельности.

После начала Корейской войны вместе с американской помощью на Тайвань прибыли тысячи западных миссионеров. В 1950–е годы там уже проповедовали неоевангелисты, пятидесятники, южные баптисты, консервативные баптисты, баптисты–конгрегационисты, адвентисты седьмого дня, лютеране, методисты, реформаторы–конгрегационисты, представители епископальной церкви[693]. Гоминьдановское правительство тесно сотрудничало с миссионерами, их периодические издания, типографии, радиостанции и школы использовались для антикоммунистической пропаганды.

В середине века на Тайване набрала силу переместившаяся с материка харизматическая псевдобиблейская секта — уже упоминавшаяся ранее «Церковь дома собраний» или «Поместная церковь», основоположником которой был погибший в КНР Ни Тошэн (Уотчмэн Ни), а руководителем–администратором — Ли Чаншоу (Уитнесс Ли). Последний в 1949 г. переселился с семьей на Тайвань. Там он основал сеть церквей, которая, по некоторым сообщениям, всего через пять лет насчитывала уже 20 тыс. приходов и издательство «Тайваньская комната евангельской книги». В 1962 г. Уитнесс Ли объявил, что Бог призывает его переехать в США. Он основал «Церковь в Лос–Анджелесе», и вскоре многие сектанты с Тайваня перебрались туда. «Церковь» стала быстро пополняться американскими членами, и новые «собрания» стали возникать по всей стране.

Расцвет тайваньского сектантства совпал с глубоким социально–экономическим и политическим кризисом. Тайвань превратился в арену соревнования различных протестантских, евангелических и неоевангелических деноминаций[694]. Миссионеры активно работали в сфере образования, здравоохранения, в программах помощи бедным[695]. С христианством была тесно связана политическая верхушка Тайваня, Чан Кайши и его наследник Цзян Цзинго были протестантами–методистами. Это обстоятельство хоть и не повлекло за собой христианизации бюрократии, однако способствовало формированию сочувственного отношения к христианству в обществе. Получавшие образование в США чиновники в значительной своей части становились членами той или иной деноминации, христианство рассматривалось и как способ приобщения к политической элите, и как инструмент адаптации к американским реалиям. Но в целом, после 1960–х годов на Тайване остановился рост какойлибо из протестантских деноминаций.

Католическая церковь на Тайване также встала на путь поиска новых средств «инкультурации»[696]. Примером такой методики стали христианские медитации, начинающиеся с трех ударов в специальный колокол, который используется в Юго–Восточной Азии во время религиозных церемоний[697]. Упор на психико–энергетическую сторону в духовной жизни, по мнению тайваньских христиан, выявляет специфику китайского духовного менталитета. Общая численность христианской общины на Тайване, стабилизировавшаяся к 1980–м годам и составила около 1 млн. человек, при этом около трети были католики[698].

6.4. Христианство в годы реформ в Китае

Со вступлением КНР в эпоху реформ в конце 1970–х годов в Китае восстановлено нормальное (для светского государства) функционирование религиозных институтов и структур, началось возрождение и развитие христианства. Впервые после длительного периода «культурной революции» вопрос о восстановлении нормальной религиозной жизни в стране был поднят на июльском совещании (1978) в Отделе по делам единого фронта при ЦК КПК. Поворотным для всей государственной политики, в том числе и в области религии, стал 3–й пленум ЦК КПК 9–го созыва, состоявшийся в декабре 1978 года. Положение о свободе вероисповедания закреплялось Конституцией КНР 1978 года (статья 46)[699].

В декабре 1978 г. прошло Всекитайское рабочее совещание по религиозным вопросам[700]. На нем присутствовало 62 участника из 29 регионов КНР, представители министерств и ведомств. На совещании был провозглашен курс на восстановление всех религиозных конфессий и возобновление деятельности религиозных объединений, был решен вопрос о возобновлении работы органов по делам религии. В феврале 1979 г. был восстановлен Отдел по делам религии при Госсовете КНР, который возглавил Сяо Сяньфа[701]. После этого были восстановлены отделы по делам религии на местах. Свобода вероисповедания регламентировалась принятым в 1979 г. первым в истории КНР «Уголовным кодексом». За незаконное лишение граждан свободы вероисповедания чиновникам грозило лишение свободы до двух лет. А деятельность незарегистрированных сект могла быть приравнена к контрреволюции.

В сентябре 1979 г. ЦК КПК принял документ «Курс единого фронта в новый исторический период и задачи в отношении религиозных проблем», направленный на закрепление политики свободы вероисповедания. В 1980 г. вышло постановление Госсовета КНР «Решение проблем проведения политики в отношении недвижимости религиозных коллективов», предписывающее возвращение церковным организациям всей недвижимости или выплаты денежной компенсации, а также возвращение замороженных во время «культурной революции» денежных средств[702]. Обновленные принципы взаимодействия государства и церкви были в 1982 г. изложены в постановлении ЦК КПК «Основные точки зрения и политика партии в отношении религии при социализме»[703]. В документе в очередной раз подчеркивалась необходимость жестко следовать партийному и правительственному руководству. Общины верующих контролировались Отделом по делам религии, следившим, чтобы их деятельность не выходила за рамки дозволенного. В декабре 1985 г. было принято совместное постановление Госсовета КНР и ЦК КПК «Претворение в жизнь религиозной политики партии и связанные с этим проблемы». Этот и последовавшие за ним документы детализировали и конкретизировали материально–финансовые вопросы религиозных общин[704].