Волшебник Изумрудного города (илл. В. Чижикова) - Волков Александр Мелентьевич - Страница 8

— Нет, он из железа.

— Ага! Недаром я чуть не поломал об него когти. А что это за маленький зверёк, которого ты так любишь?

— Это моя собачка, Тотошка.

— Она из железа или набита соломой?

— Ни то, ни другое. Это настоящая собачка, из мяса и костей.

— Скажи, какая маленькая, а ведь храбрая! — изумился Лев.

— У нас в Канзасе все собаки такие! — с гордостью молвил Тотошка.

— Смешное животное! — сказал Лев.- Только такой трус, как я, и мог напасть на такую крошку…

— Почему же ты трус? — спросила Элли, с удивлением глядя на громадного Льва.

— Таким уродился. Конечно, все считают меня храбрым: ведь Лев — царь зверей! Когда я реву — а я реву очень громко, вы слышали,- звери и люди убегают с моей дороги. Но если бы слон или тигр напал на меня, я бы испугался, честное слово! Хорошо ещё, что никто не знает, какой я трус, — сказал Лев, утирая слёзы пушистым кончиком хвоста.- Мне очень стыдно, но я не могу переделать себя.

— Может быть, у тебя сердечная болезнь? — спросил Дровосек.

— Возможно,- согласился Трусливый Лев.

— Счастливый! А у меня так и сердечной болезни не может быть: у меня нет сердца.

— Если бы у меня не было сердца,- задумчиво сказал Лев,- может быть, я и не был бы трусом.

— Скажи, пожалуйста, а ты когда-нибудь дерёшься с другими львами? — поинтересовался Тотошка.

— Где уж мне… Я от них бегу, как от чумы,- признался Лев.

— Фу! — насмешливо фыркнул пёсик.- Куда же ты после этого годен?

— А у тебя есть мозги? — спросил Льва Страшила.

— Есть, вероятно. Я их никогда не видел.

— Моя голова набита соломой, и я иду к Великому Гудвину просить немножко мозгов,- сказал Страшила.

— А я иду к нему за сердцем,- сказал Железный Дровосек.

— А я иду к нему просить, чтобы он вернул нас с Тотошкой в Канзас…

— Где я сведу счёты с соседским щенком, хвастунишкой Гектором,- добавил пёсик.

— Гудвин такой могущественный? — удивился Лев.

— Ему это ничего не стоит,- ответила Элли.

— В таком случае не даст ли он мне смелости?

— Ему это так же легко, как дать мне мозги,- заверил Страшила.

— Или мне сердце,- прибавил Железный Дровосек.

— Или вернуть меня в Канзас,- закончила Элли.

— Тогда примите меня в компанию,- сказал Трусливый Лев.- Ах, если бы я мог получить хоть немного смелости… Ведь это моё заветное желание!

— Я очень рада! — сказала Элли.- Это третье желание, и если исполнятся все три, Гудвин вернёт меня на родину. Идём с нами…

— И будь нам добрым товарищем,- сказал Дровосек.- Ты будешь отгонять от Элли других зверей. Должно-быть, они ещё трусливее тебя, раз бегут от одного твоего рёва.

— Они трусы,- проворчал Лев,- да я-то от этого не становлюсь храбрее.

Путешественники двинулись дальше по дороге, и Лев пошёл величавым шагом рядом с Элли. Тотошке и этот спутник сначала не понравился. Он помнил, как Лев хотел проглотить его. Но скоро он привык к Льву, и они сделались большими друзьями.

Саблезубые тигры

В этот вечер шли долго и остановились ночевать под развесистым деревом.

Железный Дровосек нарубил дров и развёл большой костёр, около которого Элли почувствовала себя очень уютно. Она и друзей пригласила разделить это удовольствие, но Страшила решительно отказался, ушёл от костра подальше и внимательно следил, чтобы ни одна искорка не попала на его костюм.

— Моя солома и огонь — такие вещи, которые не могут быть соседями,- объяснил он.

Трусливый Лев тоже не пожелал приблизиться к костру.

— Мы, дикие звери, не очень-то любим огонь,- сказал Лев.- Теперь, когда я в твоей компании, Элли, я, может быть, и привыкну, но сейчас он меня ещё слишком пугает…

Только Тотошка, не боявшийся огня, лежал на коленях у Элли, щурил на костёр свои маленькие блестящие глаза и наслаждался его теплом. Элли по-братски разделила с Тотошкой последний кусок хлеба.

— Что я буду теперь есть? — спросила она, бережно собирая крошки.

— Хочешь, я поймаю в лесу лань? — спросил Лев.- Правда, у вас, людей, плохой вкус, и вы предпочитаете жареное мясо сырому, но ты можешь поджарить его на углях.

— О, только никого не убивать! — взмолился Железный Дровосек.- Я буду так плакать о бедной лани, что никакого масла не хватит смазывать моё лицо…

— Как угодно,- пробурчал Лев и отправился в лес.

Он вернулся оттуда нескоро, улёгся с сытым мурлыканьем поодаль от костра и уставил на пламя свои жёлтые глаза с узкими щёлками зрачков.

Зачем Лев ходил в лесную чащу, никому не было известно. Сам он молчал, а остальные не спрашивали.

Страшила тоже пошёл в лес, и ему посчастливилось найти дерево, на котором росли орехи. Он рвал их своими мягкими непослушными пальцами. Орехи выскальзывали у него из рук, и ему приходилось собирать их в траве. В лесу было темно, как в погребе, и только Страшиле, видевшему ночью, как днём, это не причиняло никаких неудобств. Но, когда он набирал полную горсть орехов, они вдруг вываливались у него из рук, и всё приходилось начинать снова. Всё же Страшила с удовольствием собирал орехи, боясь подходить к костру. Только увидев, что костёр начинает угасать, он приблизился к Элли с полной корзиной орехов, и девочка поблагодарила его за труды.

Утром Элли позавтракала орехами. Она и Тотошке предложила орехов, но пёсик с презрением отвернул от них нос: встав спозаранку, он поймал в лесу жирную мышь (к счастью, Дровосек этого не видел).

Путники снова двинулись к Изумрудному городу. Этот день принёс им много приключений. Пройдя около часа, они остановились перед оврагом, который тянулся по лесу вправо и влево насколько хватало глаз.

Овраг был широк и глубок. Когда Элли подползла к его краю и заглянула вниз, у неё закружилась голова, и она невольно отпрянула назад. На дне пропасти лежали острые камни, и между ними журчал невидимый ручей.

Стены оврага были отвесны. Путники стояли печальные: им казалось, что путешествие к Гудвину окончилось и придётся идти назад.

Страшила в недоумении тряс головой, Железный Дровосек схватился за грудь, и Лев огорчённо опустил морду.

— Что же делать? — спросила Элли в отчаянии.

— Не имею понятия,- огорчённо ответил Железный Дровосек, а Лев в недоумении почесал лапой нос.

Страшила сказал:

— Ух, какая большая яма! Через неё мы не перепрыгнем. Тут нам и сидеть!

— Я бы, пожалуй, перепрыгнул,- сказал Лев, измерив взглядом расстояние.

— Значит, ты перенесёшь нас? — догадался Страшила.

— Попробую, — сказал Лев.- Кто осмелится первым?

— Придётся мне,- сказал Страшила.- Если ты упадёшь, Элли не расшибусь, будьте спокойны!..

— Да я-то сам боюсь свалиться или нет? — сердито перебил Лев разболтавшегося Страшилу.- Ну, раз больше ничего не остаётся, прыгаю. Садись!

Страшила влез ему на спину, и Лев съёжился на краю расселины, готовясь к прыжку.

— Почему ты не разбегаешься? — спросила Элли.

— Это не в наших львиных привычках. Мы прыгаем с места.

Он сделал огромный прыжок и благополучно перескочил на другую сторону. Все обрадовались, и Лев, ссадив Страшилу, тотчас прыгнул обратно.

Следующей села Элли. Держа Тотощду в одной руке, другой она вцепилась в жёсткую гриву Льва. Элли взлетела на воздух, и ей показалось, что она снова поднимается на Убивающем Домике, но не успела она испугаться, как была уже на твёрдой земле.

Последним переправился Железный Дровосек, чуть не потеряв во время прыжка свою шапку-воронку.

Когда Лев отдохнул, путешественники двинулись дальше по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом. Элли догадалась, что овраг появился, вероятно, от землетрясения, уже после того, как провели дорогу к Изумрудному городу. Элли слыхала, что от землетрясений в земле могут образоваться трещины. Правда, отец не рассказывал ей о таких громадных трещинах, но ведь страна Гудвина была совсем особенная, и всё в ней было не так, как на всём прочем свете.