Влюбленная в тебя - Гибсон Рэйчел - Страница 9

Пузыри пены льнули к груди, когда она села и перебросила ноги через край ванны. Очевидно, сегодня не найти покоя и утешения, которые она обычно находила в купании. Мэдди быстро растерла скрабом руки и ноги. Закончив, выбралась из ванны и вытерлась насухо. Затем нанесла на тело благоухающий шоколадом лосьон.

Бросив одежду в корзину, она пошла в спальню. Три ее ближайшие подружки жили в Бойсе, и она скучала по совместным ленчам, обедам и импровизированным заседаниям, где можно было всласть почесать языки. Ее подружки – Луси, Клер и Адель – были ей вместо семьи. Она могла бы отдать им почку или ссудить деньги. Мэдди была совершенно уверена, что они отплатили бы ей той же монетой.

В прошлом году, когда Клер застукала своего жениха с каким-то мужчиной, подружки бросились к ней домой, чтобы уговорить не делать глупостей. Из всех четверых у Клер было самое доброе сердце, и она была очень ранима. А еще она сочиняла любовные романы и верила в настоящую любовь. После «предательства» жениха бедняжка на некоторое время потеряла веру в любовь, пока в ее жизни не появился репортер по имени Себастьян Воэн, возродивший в Клер эту веру. Себастьян стал ее романтическим героем, и в сентябре они собирались пожениться. Через несколько дней Мэдди как раз нужно было ехать в Бойсе, чтобы примерить платье подружки невесты.

Опять одна из ее подруг выставит себя на всеобщее обозрение в церкви, вырядившись в нелепое платье! Годом раньше Мэдди побывала подружкой невесты на свадьбе Луси. Луси писала о всяческих загадках и тайнах и познакомилась со своим будущим мужем Куином, когда тот принял ее за серийную убийцу. Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что Куин не стал ломать голову из-за такой ерунды, как убийства, грозившие встать между ним и Луси. В результате из четырех подруг незамужними остались только она сама и Адель. Мэдди натянула черные хлопчатобумажные трусики и бросила полотенце на постель. Адель зарабатывала на жизнь тем, что сочиняла романы в стиле фэнтези. У нее уже были проблемы с ее парнем, но, как полагала Мэдди, Адель скорее всего выйдет замуж раньше, чем она.

Натянув объемистые чашки бюстгальтера на свои немаленькие груди, Мэдди застегнула застежку на спине. Собственно, она никогда не представляла себя замужней женщиной. Иметь детей ей хотелось примерно так же, как завести кошку. А мужчина был ей нужен лишь тогда, когда возникала необходимость перенести с места на место что-то тяжелое; или же в тех случаях, когда ей хотелось ощутить рядом с собой теплое обнаженное тело. Но теперь у нее имелась ручная тележка, а также появился «Карлос» – так она называла искусственный фаллос-вибратор. И Мэдди прибегала к их помощи, будь то необходимость поднять какую-нибудь тяжесть или обрести сексуальное удовлетворение. Если честно, и то и другое средство были хуже настоящего мужика. Но зато, когда дело было сделано, тележка отправлялась назад в гараж, а «дружок» прятался в ящик ночного столика. Оба спокойно ждали на своих местах и не делали гадостей, не играли с ее сердцем и не пытались обмануть – беспроигрышный вариант!

Натянув джинсы, Мэдди сунула руки в рукава своей любимой толстовки с капюшоном. У нее не было инстинктов, одолевавших других женщин. В душе не тикали часы, заставлявшие некоторых бросаться в замужество с последующим рождением детей. Что, конечно, не означало, будто ей не бывало одиноко. Разумеется, бывало.

Сунув ноги в шлепанцы, Мэдди вышла из спальни и пошла через гостиную на кухню. Шум соседской вечеринки становился все громче. Мэдди потянулась к холодильнику. Голоса плыли по воздуху, залетая в открытые окна. Она взяла бутылку сухого мерло. Да, она была одна и одинока, и ей сейчас было жаль себя. Что вообще-то на нее не похоже. Мэдди никогда себя не жалела. В мире слишком много людей, у которых были настоящие беды.

Раздался громкий треск, и Мэдди чуть не выронила штопор.

– О черт… – пробурчала она, прижав свободную руку к сердцу.

За стеклянными дверями, ведущими на террасу, Мэдди увидела бледные сумерки и темнеющую поверхность обычно изумрудно-зеленого озера. Она налила в бокал красного вина, вышла на террасу и поставила бокал на перила. На соседской террасе и на пляже внизу толпились люди. А вдоль кромки воды из песка торчали три трубы, нацеленные в небо, точно минометные стволы. Дети же держали в руках бенгальские огни. Кто-то из взрослых следил за детьми, а другие поджигали новые шашки и что-то еще, взрывавшееся пульсирующими разноцветными огнями. Разноцветный дым от фейерверков окутал весь пляж, и дети носились в цветном тумане словно вырвавшиеся из бутылок на свободу маленькие джинны.

Среди дыма и всеобщего хаоса стоял Майк Хеннесси – стоял в профиль к Мэдди, зажав в зубах трут, который выглядел как длинная тонкая сигарета. Мэдди узнала его по развороту широких плеч и черным волосам. Уже знакомый ей мальчик стоял с ним рядом, не сводя с Майка глаз. Тот подал племяннику зажженный бенгальский огонь, и Трэвис, развернувшись на одной ноге, начал размахивать им во все стороны. Вытащив изо рта трут, Майк сказал что-то Трэвису. Мальчик немедленно успокоился и замер на месте, держа бенгальский огонь прямо перед собой.

Мэдди сделала глоток вина. Вчерашняя встреча с Майком в хозяйственном супермаркете стала для нее шоком. Она была так занята коробкой с отравленной приманкой, что заметила его лишь тогда, когда он встал рядом с ней. Взглянула прямо в его голубые глаза – точь-в-точь как у его отца – и, не сдержавшись, пробормотала: «Господь всемогущий…»

Мэдди поставила бокал на перила. Она по-прежнему наблюдала за Майком и его племянником. Наблюдала – и не знала, что о нем думать. Дело не в том, что она знала слишком мало, чтобы составить о нем мнение. Да и не важно все это. Книга, которую она собиралась писать, имела отношение не к нему, а к любовному треугольнику – Лок, Роуз, Элис. А Майк, как и сама Мэдди, всего лишь невинная жертва.

Луи Аллегрецца и еще двое мужчин опустились на колени возле самой воды и воткнули ракеты в бутылки из-под содовой. Затем стали поджигать запалы один за другим, и Мэдди увидела, как высоко в небо взлетали ракеты, потом взрывавшиеся над водой.

– Осторожно, не подпускай детей близко! – крикнула мужу Лайза.

– От этих никому не будет вреда! – крикнул Луи в ответ, перезаряжая бутылки.

Четыре ракеты взвились в воздух сразу же, а пятая полетела прямо на Мэдди. Она бросилась на пол, и ракета просвистела прямо над ее головой.

– Черт побери! – вырвалось у нее.

Ракета приземлилась за спиной Мэдди и взорвалась. Стук сердца глухо отдавался у нее в ушах, когда она встала и глянула поверх перил.

– Простите! – закричал Луи.

Майк Хеннесси повернул голову и несколько секунд пристально смотрел на нее сквозь сумерки наступающей ночи. Темные брови приподнялись – он явно удивился, увидев ее здесь. Затем, качнувшись на каблуках, рассмеялся – как будто все это было ужасно забавно. Ямочки на щеках, веселье в сияющих голубых глазах создавали ложное впечатление – казалось, что этот парень надежен и безобиден как бойскаут. Впрочем, безобидные бойскауты носили свои бежевые рубахи застегнутыми на все пуговицы и заправленными в брюки. Бойскаут не оставил бы рубаху нараспашку, открыв свой плоский живот и ласкающую взгляд – и язык! – поросль волос, сбегавшую вниз по груди, огибавшую пупок и исчезавшую под ремнем джинсов. Впрочем, ей-то не грозило ласкать его языком. Ни в каких местах. Однако тот факт, что Майк был именно тем, кем являлся, вовсе не означал, что у нее, Мэдди, не было глаз.

– Луи, предупреждай нас, когда собираешься взрывать эти штуки, – громко сказала Лайза. – Идите сюда, Мэдди, – добавила она. – Здесь безопаснее.

С трудом оторвав взгляд от груди Майка, Мэдди окинула взглядом соседский двор. С точки зрения безопасности менять собственную террасу на соседскую не имело особого смысла. Зато зрелище – грудь Майка, конечно же! – было самым потрясающим из всего, что ей довелось видеть в течение многих недель. К тому же было очевидно: ей до чертиков наскучило сидеть одной.