Северная принцесса (СИ) - Халимендис Тори "Тори Халимендис" - Страница 28

— Похоже, ты все-таки влюбилась, — с некоторым удивлением констатировала я.

В то же время мне было немного грустно. За все те годы, что верная служанка была рядом со мной, я привыкла быть единственным предметом ее обожания. Сколько бы раз я ни предлагала ей выбрать себе мужа, она всегда отвечала, что предана только своей госпоже. И вот теперь нашелся мужчина, которого она все-таки впустила в свое сердце. Впрочем, мне ли не знать, как может вскружить голову любовь?

— Я дам за тобой хорошее приданое, — решительно объявила я. — И пойму, если ты захочешь оставить службу.

— Никогда, — не менее решительно отозвалась Фатима. — Я никогда не оставлю вас, принцесса. Что же до приданого, то говорить об этом пока рано.

— Но радует, что ты от него не отказываешься, — неловко пошутила я.

— Что вы, принцесса. Разумеется, такая жена, как я — сама по себе сокровище, но даже мою ценность приданое способно повысить.

Я рассмеялась и хотела расспросить служанку о ее Варне подробнее, но тут из гардеробной с платьем в руках показалась Хильда, и я отложила столь личный разговор на потом.

В темно-зеленом платье, с высоко зачесанными волосами и в колье из изумрудов я вскоре была готова спуститься к ужину. Эдвин, в очередной раз заметив, как я великолепно выгляжу, подал мне руку и повел в трапезный зал. Места рядом со мной, которые ранее занимали лорд Даймон и его жена, теперь оказались заняты незнакомым мне седовласым лордом и, к моему ужасу, верной подругой леди Магеры — леди Дарикой. Стоило мне увидеть почтенную даму, как я пожалела о своем решении принять участие в общей трапезе. И точно — леди Дарика умудрялась есть и болтать одновременно. Для начала она обсудила едва ли не все блюда, поданные на стол.

— Я полагаю, принцесса, что много мясного есть на ночь вредно, — доверительно склонившись ко мне, разглагольствовала она. — Вы со мной согласны?

— Разумеется, — подтвердила я и положила себе на тарелку изрядный кусок фаршированного грибами цыпленка.

— После плотной трапезы могут присниться кошмары, — продолжала неугомонная леди. — Впрочем, вам, принцесса, без сомнения это известно.

— Несомненно, — равнодушно откликнулась я и потянулась за пирогом с зайчатиной.

У самой леди Дарики на тарелке сиротливо лежала крохотная отваренная в сливках морковь — должно быть, леди долго придирчиво рылась в блюде в поисках самого маленького овоща. Зато мне было прекрасно известно, что уж на сладком Дарика отведет себе душу — о ее любви к десертам при дворе ходили шутки.

Я была так занята тем, что старательно пропускала мимо ушей нравоучения пожилой леди, что смена ею темы беседы прошла для меня незаметно.

— …слишком много голубых бриллиантов, — внезапно уловила я.

— Простите? — упоминание о драгоценных камнях заинтересовало меня.

— Я говорю, что сейчас очень уж многие придворные леди с ног до головы увешиваются голубыми бриллиантами, принцесса, — пояснила леди Дарика. — Они объясняют это модой. А по мне, так никакая мода не может оправдать столь вопиющее дурновкусие, уж простите, что завела об этом речь, принцесса. Вот у вас правильный наряд, всем бы поучиться…

От резкого голоса леди у меня сильно заломило виски и я толком не разобрала, чему именно стоит у меня учиться прочим молодым особам. Но высказывание о бриллиантах и дурновкусии показалось мне по меньшей мере странным.

Дарика продолжала о чем-то рассуждать, хищным взором окидывая выставляемые прислугой на стол многочисленные десерты. Я не вслушивалась в ее речи, потому до меня долетали лишь обрывки фраз: «…распущенная молодежь…», «…поверьте, принцесса, во времена моей юности подобного не терпели…», «…не представляю, как ее супруг только это выносит…». А потом мой слух резануло знакомое имя — Дарика упомянула леди Ирму. К сожалению, я успела прослушать, чем именно не угодила девушка пожилой даме. Я повернулась к собеседнице, всем своим видом выражая высшую степень заинтересованности. Леди Дарика как раз нагружала свою тарелку пирожными со взбитыми сливками и обжаренными в тесте ломтиками яблок, поливая последние медом.

— Вижу, принцесса, вы тоже не в восторге от данной особы, — понимаю усмехнулась она. — Действительно, Ирма потеряла всякий стыд. Всем при дворе ведь известно, что этот близнец ее оставил ради богатой доченьки лорда Седрика — и только лишь когда девушка по неизвестной причине разорвала помолвку, Браун вернулся к прежней пассии. И что вы думаете — она приняла его с распростертыми объятиями, словно так и надо! А когда молодой человек вовсю увивался за леди Селенией, она пыталась делать вид, будто ее это и не трогает вовсе. Даже флиртовала с молодым принцем… кхм…

Тут леди Дарика закашлялась, видимо, вспомнив наконец, с кем именно она разговаривает. Меня ее реакция скорее позабавила, ведь ревновать своего супруга к прошлому я не видела причин. Да и о попытках Ирмы стать принцессой я тоже была прекрасно осведомлена. А вот о романе Брауна с некой Селенией, дочерью богатого лорда, слышала впервые. Хотя, возможно, дело было давним и упоминать о нем ни близнецы, ни их сестра не сочли нужным. Мало ли что могло произойти между молодыми людьми, раз свадьба так и не состоялась. А еще была вероятность, что эту юную леди Браун действительно сильно любил, и никто не вспоминал о ней из нежелания причинить молодому лорду боль.

Леди Дарика попыталась сменить тему в надежде, что я позабуду о ее промахе. Теперь она завела долгий и нудный рассказ о своей юности и о царящих тогда при дворе нравах. Из ее речей следовало, что во времена ее молодости девушки были целомудреннее и благонравнее, а молодые люди — учтивее. Пожалуй, ее речь можно было бы даже принять за продолжение прежнего разговора — до упоминания о леди Ирме. Сокрушаясь о падении нравов, пожилая леди не забывала подкладывать себе на тарелку сладости, которые она умудрялась уничтожать, почти не прерывая свою речь. Я тоже положила на свою тарелку кусок фруктового пирога, рассудив, что буду уделять внимание ему, а не нравоучениям соседки.

От скуки я принялась исподтишка разглядывать присутствовавших за трапезой леди и лордов и вынуждена была признать, что кое в чем Дарика оказалась права — обилие голубых бриллиантов просто бросалось в глаза. Редко можно было остановить взгляд на украшениях из других камней. Холодную красоту Изольды подчеркивал гарнитур из сапфиров, две дамы слева от нее блистали рубиновыми ожерельями, еще одна девушка была буквально замотана в жемчуга — вот, пожалуй, и все. Внезапно мне пришла в голову мысль, что недавно упомянутая Селения тоже может присутствовать за столом, и я ощутила сильное желание взглянуть на несостоявшуюся супругу Брауна. Весьма кстати леди Дарика как раз замолчала, сунув в рот ложку воздушного суфле, благодаря чему я и смогла задать ей вопрос.

— Дочь лорда Седрика? — переспросила у меня собеседница. — Конечно, вон она.

И пожилая дама кивком указала мне на девушку с почти белыми волосами. У Селении были грустные серые глаза и неожиданно темные брови. Пожалуй, красавицей я бы ее не назвала, но внешность ее, безусловно, привлекала к себе внимание.

Девушка как раз беседовала с молодым лордом, соседом по столу. Схожие черты лица и одинаковый оттенок волос давали понять, что молодые люди — близкие родственники, скорее всего, брат и сестра. Удивительное дело, но вот как раз родственник Селении показался мне мужчиной незаметным и малопривлекательным. Все-таки причудливым образом природа может сделать одинаковые черты притягательными у одного члена семьи и невзрачными — у другого. Вот леди Селения расхохоталась, откинув голову. Я нашла глазами Брауна — тот беседовал с незнакомой мне дамой средних лет, но время от времени бросал пылкие взгляды и улыбки в сторону сидящей неподалеку Ирмы. Девушка заливалась румянцем и мечтательно улыбалась в ответ. На бывшую невесту Браун не смотрел. А вот меня леди Селения заинтересовала и я решила при случае с ней познакомиться.

— Сильно тебя утомила эта старая старая сплетница? — сочувственно спросил Эдвин, снимая с моей правой ноги туфельку и разминая мне пальцы.