Бегущая (СИ) - "Электра Ди" - Страница 34

— Я хочу ее. — Прервал его Стаковский. Дальнейшие возражения не имели смысла. — Приготовьте ее. Машина заедет через полчаса.

— Я понял. Что-нибудь еще?

Стаковский снова задумался.

— Да, — сказал он вдруг, — девушку для моего помощника.

С этими словами он передал планшет в руки пораженного Демира, который не смог сдержать, озаривший его на миг, довольно-благодарной улыбки. Телохранитель осторожно водил пальцем по экрану, любуясь каждой женщиной. Они нравились ему все, но он остановил свой взгляд на высокой блондинке с пышными формами и добрыми коровьими глазами.

Когда выбор был сделан, Стаковский велел ехать к единственному в городе дорогому отелю с баром и казино. Это здание, заново отстроенное, принадлежало ему. На самом верхнем этаже находилась всего одна квартира — его. Стаковский приезжал туда редко, в основном, для деловых встреч, о которых никто не должен был знать, но чаще вместе с женщинами. Обычно там жила экономка по имени Надя. Это была тощая, глупая, заносчивая и некрасивая женщина с редкими неопределенного цвета волосами, веснушчатым лицом и такими же бесцветными, как ее волосы, глазами. Помогала ей ее дочь, такое же «чудовище в миниатюре», как назвал ее однажды про себя Стаковский. Когда он видел ее в последний раз, ей было лет двадцать пять, и мать, опасаясь за нее, все время держала ее при себе.

Давид набрал номер своей квартиры. На экране появилось уродливое лицо Нади.

— Здравствуй Надя.

— Добрый вечер господин Стаковский. — Ответила экономка голосом, который должен был изображать достоинство и благородство ее натуры.

Это был еще один пункт, который наряду с ее уродством, раздражал Стаковского.

— Надя, я буду через десять минут. Приготовьте все.

— Будет важная встреча или… — Она почтительно замолчала, намекая на понятные события. При этом выражение ее лица ее стало таким важным, что нельзя было не осознать, что от нее зависит все благополучие мероприятия.

— Да, я приеду с красивыми женщинами. — Издевательски подчеркнул Давид.

Надя поняла издевку, ее лицо сделалось злым и покрылось пятнами, но она спокойно ответила, что все подготовит. Стаковского это развеселило, однако он, в который раз подумал, зачем он держит у себя это «злобное чудовище».

Машина остановилась у заднего входа в отель. Стаковский вместе с Демиром поднялись на лифте на последний этаж. В коридоре их уже ждала Надя.

— Здравствуйте. — Второй раз за вечер приветствовала Надя своего хозяина.

Последний только кивнул в ответ и пошел в принадлежащие ему апартаменты. За ним следовал Демир, а замыкала шествие назойливая экономка.

Первое, что увидел Давид, войдя в дверь — это была согнутая фигура дочери Нади. Она пыталась разжечь огонь в камине, но у нее ничего не выходило. Своей нелепой фигурой и тощим маячащим задом она вызвала в душе Стаковского злобное веселье. Он недобро ухмыльнулся.

— Анита! — Прикрикнула Надя, протиснувшись внутрь между дверью и Демиром, — Как ты встречаешь господина Стаковского.

Анита, которая мгновенно выпрямилась, уставилась своими тупыми, такими же бесцветными, как у матери глазами, на вошедших. Мать подошла к ней и прошипела:

— Не пялься. — Затем обратилась к Стаковскому. — Это моя дочь, Анита. Вы, наверное, ее помните. Выросла вот, с тех пор как вы ее видели в последний раз. Я ее сестре отвозила на три года. Поздоровайся.

Надя больно ущипнула свою бестолковую дочь, и та тихо пропищала:

— Здравствуйте.

Стаковский молча, разглядывал Аниту.

Она была совершенно некрасивой, вся в свою мать. Только волосы были чуть рыжеватыми, но этот яркий цвет, лишь уродовал ее веснушчатое лицо, на котором сейчас, от стеснения, выступили пятна. Даже имя, данное ей при рождении, будто подчеркивало ее уродство.

Стаковский откровенным взглядом скользил по пятнистому лицу, по впалой груди, по полу прикрытым безвкусной юбкой ногам Аниты. А последняя, чувствуя этот взгляд, была не в силах поднять голову и вымолвить хотя бы слово. Это наполнило Стаковского еще большей звериной яростью.

— Надя, принеси бутылку текилы и два стакана в мою комнату. — Приказал он.

— Хорошо. — Ответила экономка, повернулась и дернула было свою дочь за собой, но Давид остановил ее.

— Оставь. — Повелел он, а потом вкрадчиво, только для Аниты, добавил: — мы еще не познакомились.

Надя недоуменно пожала плечами и пошла исполнять приказание.

Стаковский вплотную подошел к Аните. Она так и не смогла поднять взгляд. Он обошел ее вокруг, словно кот вокруг банки с пойманной мышью, намереваясь развлечься, как следует. Все это время с его лица не сходила злая жестокая улыбка. Сейчас он больше походил на зверя, чем на человека.

Вернулась Надя и сообщила:

— Я все сделала. Что-нибудь еще?

— Да. — Улыбаясь, ответил Стаковский. Он достал из кармана несколько крупных купюр и, подойдя к экономке, впихнул их в нагрудный карман ее чистенького беленького фартука. — Отправляйся с Демиром и купи сладкого.

— Но у нас есть сладости. И здесь так много денег. — Она хлопала глазами, удивляясь поведению своего хозяина. До нее все никак не доходило происходящее.

— А ты купи больше. — Уже откровенно издеваясь, предложил Стаковский.

Ему захотелось схватить за шею эту уродливую мерзкую женщину и выставить ее вон, но вместо этого он перевел взгляд на Демира. Помощник, без слов поняв своего хозяина, грубо схватил под локоть Надю, и со словами: «Пойдемте дорогая», потащил ее к выходу.

Стаковский подошел к входной двери и запер ее. Он развернулся. Анита по-прежнему стояла, опустив голову. «Словно тупая корова» — пронеслось у него в голове. Он приблизился к ней и холодно приказал:

— Подними голову.

Анита беспрекословно подчинилась, но глаза ее были опущены.

Стаковский смотрел на веснушчатое лицо, дрожащие белесые ресницы, и это вызвало в нем новый приступ звериной ненависти, раздражения и похоти.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. — Снова приказал Давид.

Она оторвала свой взор от созерцания собственной юбки и перевела его на Стаковского. Ее встретили злые желтые глаза.

Стаковский глядя в затравленное лицо Аниты, распустил ее волосы, затем расстегнул пуговицу на ее блузке. Она продолжала стоять, не двигаясь и не сопротивляясь. Вторая, третья, четвертая. Показалась уродливая грудная клетка, килем выступавшая вперед. Пятая. Анита снова покрылась пятнами и затрепетала.

— Девственница? — Догадавшись, спросил Стаковский, и его улыбка превратилась в хищный оскал.

— Да. — Едва слышно пискнула Анита.

Стаковский расхохотался страшным злобным смехом. Он рванул края блузки, ткань затрещала, и пуговицы разлетелись в разные стороны. Он схватил Аниту и прижал ее к каминной полке, которая больно врезалась ей в спину. Одним движением он развел ей ноги и подсадил на себя, так, что она оказалась сидящей на нем спереди, затем оттащил ее в комнату и там бросил на кровать, словно сноп сена.

Давид шагнул к столику и, налив себе стакан текилы, осушил его до дна. Он повернулся к своей жертве, на него смотрело все тоже некрасивое лицо, выражавшее тупую рабскую покорность. Он ненавидел его, оно вызывало в нем животное отвращение и желание растоптать. Стаковский подошел к кровати и, дернув Аниту за волосы так, что она вскрикнула от боли, запрокинул ее голову и впился в нее губами, словно в кусок мяса. Анита почувствовала соленоватый привкус крови во рту. Через несколько минут Стаковский оторвался от нее и выпрямился. Он стал медленно расстегивать свою рубашку.

— Я никогда не делала… не была… с мужчиной, — решилась заговорить Анита. — Я не знаю, как это делается… — Она лепетала, беспрерывно хлопая ресницами и не замечая, что ее губы искусаны и перепачканы кровью.

Стаковский злобно оскалился. Он расстегнул брюки, обхватил ее одной рукой за затылок, и она заткнулась.

Когда все закончилось, Давид обнаженный развалился на постели, накрыв простынею нижнюю часть тела. Он потягивал текилу и смотрел в потолок. Жертва была ему больше не интересна.